Екатерина Васичкина - Дикая охота

И как топятся, растекаются мощными волнами намерзшие в его душе льды.

В конце концов, раз уж есть жасмин и трагическое настроение, то ждать другого случая глупо. Думаю, «сумасшедшей валькирии» и «любимцу» богов тоже хочется земного счастья. И лишь на мгновенье, когда рухнули все барьеры, и ничто уже не было важно, он все же посмотрел в мои глаза, будто пытаясь разглядеть ответ на незаданный вопрос. Это моя воля? Или воля богов?

Это наша воля. Богов, меня и весны. И такого восхитительно-надежного мужчины, которому принадлежит моя душа.

А когда я снова смогла воспринимать реальность, она была не такой уж и страшной, какой казалась раньше. По сути, ничего не изменилось, но мне очень нужна была такая передышка.

— Хорошо.

— Да, мне тоже так показалось.

Он усмехнулся, глядя в едва различимое в густых ветвях небо. Темнеющее, но все еще яркое. И почти теплое. Почти летнее небо.

— Это какая-то магия? — мне показалось, что он почти смутился, задавая этот вопрос.

— Ну… наверное, да. Ты никогда раньше не был с целительницей?

— Нет. И вообще ни с какими магами не был. Зря, как я чувствую.

— Зря. Прямой контакт. Двусторонний. Наши ощущения сливаются воедино и получается такой эффект. Ты получаешь и свои и мои… впечатления.

По телу разливалась блаженная усталость, душа будто онемела, не чувствуя ни боли ни страха. И правда, хорошо.

— Тебе не холодно?

Вообще-то он успел запеленать меня в свой плащ, под голову положить свою рубаху, а сам только натянул штаны и возлежал голым торсом на зеленой травке. Интересно, а куда подевалось мое платье? Кажется, он вешал его на куст, чтобы не испачкать…. Да, точно, вон оно висит. И белье там же. Аккуратненько так. Уютненько.

— Не холодно. А тебе?

— Мне… прохладно. Будем что ли вставать? Неохота…

— Но придется. Темнеет, и сейчас сюда придут влюбленные парочки. Ты же не хочешь, чтобы они потеряли веру в твою непогрешимость! Какой пример ты им подашь? — мне стало смешно.

— А ты?

— А мне положено заниматься всяческим распутством. Я же ведьма!

— Сумасшедшая ты, — он встал на ноги одним неуловимым слитным движением, и протянул мне руку, — отдавай мою рубаху. Совсем меня заморозила! Так и помереть недолго!

— Ты что же, сомневаешься в моих целительских способностях?! Уж что-что а простуду я могу извести на корню. Легче легкого!

— Я забыл.

Он последний раз привлек меня к себе, торопливо поцеловал в макушку и принялся обуваться.

— А что за шрам был у тебя через всю спину? Я такого зверя не знаю…

— Я тоже не знаю, первый раз эту тварь видел и, надеюсь, что в последний! Погоди! Был?!

— Прости, я не нарочно. Он тебе очень дорог?

— Да нет, конечно! Это же шрам! — Храфн заплясал на месте, пытаясь увидеть собственную спину, — но как ты смогла? Он у меня с двенадцати лет!

— Говорю же, случайно. Я в хм… постели… себя не контролирую. А кстати, что там с войной-то? Куда она подевалась?

Это оказалась и правда забавная история. Храфн развлекал меня ею, пока мы шли обратно. История с женитьбой была смешной сама по себе. Батюшке теперешнего соседского князя, дедушке обиженной невесты здорово приглянулся молодой конунг и тот взял с него страшную клятву, что Храфн женится на его дочери. Тогда это казалось хорошей идеей им обоим. Но дочерей у князя так и не случилось, а конунг взял первую жену по любви. И не захотел брать вторую, даже после ее смерти. А тут как раз у князя внучка вошла в возраст. И страшно обиделась, нежеланию подлого варяга становиться ее законным супругом.

Оба войска сошлись в чистом поле, готовые полечь, но не отдать на поругание любимого вождя с одной стороны и отстоять честь прекрасной княжны с другой.

Положение спас Хелег. Вот уж от кого не ожидала!

Выехал на боевом коне в середину спешившейся для боя вооруженной до зубов оравы и прямо с седла пленил сердце несчастной девицы, выразив желание немедленно сочетаться с ней браком, отвечая за грехи отца.

Серьезные дядьки едва не прослезились от общей трогательности ситуации да на том и порешили.

По мне, так парень совершенно не представлял, во что влип. Но пути назад уже нет, так что остается только сочувствовать и стараться потише хихикать. Герой все-таки!

— Храфн, — я развернулась к нему всем телом уже у самой двери, — ты и правда очень… привлекательный.

— Я знаю. Чего я не знаю, так что мне со всем этим делать. Так что давай без резких движений, хорошо?

— Только прикажи, и я вообще двигаться не буду!

От невинной, в общем-то, шутки лицо его перекосилось, словно он сжевал неспелую хурму. Ладно, разберемся. Другого выбора у нас все равно нет.

В клети было тихо и спокойно, в отличие от кипящего экстренными приготовлениями к свадьбе двора. Весна вообще для этого дела не самое лучшее время, но в сложившемся шатком равновесии тянуть было опасно. Так что по тревоге были подняты самые дюжие тетки из окрестных деревень, носившееся сейчас по двору, не столько продвигая дело, сколько создавая приличествующую случаю панику.

Лично от меня, к счастью, никто ничего не требовал, так что вполне можно было прикинуться очень занятой своими таинственными делами ведьмой и спокойненько посидеть с книжкой, не читая, просто пряча глаза от заинтересованных взглядов моей «свиты».

Я бы, конечно, выгнала их вовсе, чтобы не мешали мне укладывать в сознании более чем насыщенный день. Но включаться в суматоху ребята не хотели тоже, так что пришлось терпеть их донельзя дружелюбное присутствие и почти физические волны тревоги, витающие под низкой крышей.

Только Тур, радость моя, сидел тихонько и умиленно улыбался непонятно чему. Хорошо так улыбался, светло. Одно удовольствие за ним наблюдать! Не то, что эта парочка упырей, которые отчего-то зовутся моей семьей!

Семьей. Интересно, я все еще имею право называться их семьей, или они уже вычеркнули меня из своей жизни, и остаются здесь только потому, что им некуда идти? Сможет ли Тома заменить ему мать? Пожалуй. Умная, красивая, веселая, в меру строгая, легко справляется с этим не в меру талантливым школяром. Да и привязалась она к нему. Своих детей у Томирис нет, и мужа нет. Только мы с Торвальдом. Теперь вот только Торвальд. Так что не бросит. Хотя бы в память о подруге.

— Смотри-ка, Тор, твоя мама, кажется, окончательно умом поехала. По-моему, она помирать собралась.

— Да, похоже на то. Как думаешь, мы сможем ее определить в приют для умалишенных? Ты много путешествовала, может, подскажешь какой-нибудь в городе, чтобы побольше, с пристойными магами?

— Ну… это подумать надо…