Мария Капшина - Идущая

— Ты считаешь, что это полная чушь? — спросил Ликт.

— Скорее всего… Байки о конце света — любимая забава стариков всегда и везде. Скажем вот, в Кадаре тоже такие… м-м… слухи ходят? — заинтересовался Ёваск.

— Я слышал, — сказал Ликт, — что Дракон вроде как действительно пытался вызвать Реду, но у него не совсем получилось.

— Не совсем? — переспросил Ёваск. Ликт замялся, поняв, что чуть не проговорился, но Ёваск не особо ждал ответа, у него и своя версия имелась. — Я думаю, — начал он, — что попытаться Дракон действительно мог, да… Я, некоторым образом, больше бы удивился, если бы он не попытался. Тем более, что место, скажем, как раз нужное, а полнолуние не так уж часто выпадает на осеннее равноденствие (Реана вздрогнула)… Вы же понимаете, о чем я говорю?

— А ты знаешь эту легенду? — спросила вдруг Реана. — О возрождении.

— Невелика заслуга! В общих-то чертах её и ребёнок перескажет, — сказал Ёваск. — Но я, — добавил он не без удовольствия, — знаю, пожалуй, больше многих, мн-да… Одно время я основательно изучал историю… хмм… да, довольно основательно…

— Расскажи, пожалуйста, — попросила Реана. Ликт удивленно на неё уставился, потом быстро глянул на Раира — тот сидел с лицом задумчивым и не слишком заинтересованным.

"Ну и к чему она клонит? — думал Раир. — Хотя, может, ни к чему и не клонит, а просто интересно человеку, из-за чего жизнь пошла выплясывать на ушах. В любом случае, пока всё нормально, а она имеет такое же право знать эту историю, как и любой другой. У неё даже больше на это прав, если на то пошло".

— Нда… не лучшая история, которую я стал бы рассказывать на ночь, — сказал Ёваск. — Впрочем, не так много там-мм… рассказывать. Дело, скажем, в том, что за… хмм… десять лет до смерти императрице предсказал святой Тхэам, что, умерши, она возвратится в этот мир, да… Возвратится, соответственно, в день осеннего равноденствия, в полнолуние, в том же месте, где… мн-м… умрет. В Даз-нок-Рааде, то есть, как вы знаете. Да, таким вот образом… Это одно. Кроме того, предполагается, что она, скажем, возможно, потеряет память, и некоторые… хм-нм… источники говорят, что меч Реды, Ланг-нок-Зеер, и Олинда — медальон, соответственно, заключавший в себе её силу, н-да… Что меч и медальон сами найдут свою хозяйку, то есть, что бы ни случилось. Вот. Ну а потом — … хмм-м… конец света обычно называют, хотя в ранних, скажем, записях: у того же, скажем, Тхэама, точных указаний нет… Да… Только, соответственно, предсказания Реде огромной, ещё большей, то есть, силы и могущества в новой жизни. Вот. Таким вот образом.

— А ты не знаешь случайно, как выглядел медальон? — спросила Реана. — Или меч.

Ликт к тому времени весь извёлся, даже ногой под столом задёргал: ну зачем она все это выспрашивает?

— А как же, — сказал Ёваск тоном лектора, услышавшего именно тот вопрос, на который ответ припасён заранее. Он с удовольствием начал рассказывать, и Реана чувствовала, как на сердце сжимаются холодные витки колючей проволоки. — В мече ничего особенного не было, кроме… мм… качества, разумеется. Из лучшей дазаранской стали, да… той, что с волнистым узором, и отличной работы. Да, таким вот образом. А внешне — очень, скажем, простой меч, совершенно без украшений. Вот. Рукоять обмотана простой чёрной замшей, мн-да. Согласно легенде, меч был выкован задолго до рождения Реды, да, таким вот образом… Но хмм… рукоять сделана точно по её руку. Да, была ещё одна… мм… деталь, но этого, правда, точно никто не знает, — только говорят, что у основания клинка на мече было что-то написано и… мм… надпись эту не мог видеть никто, кроме Реды, соответственно. Н-да… А медальон… Круглой формы, небольшая, скажем, вещица, да… из белого металла, и на ней не то выгравированы, не то вырезаны две капли, втекающие одна в другую…

Его прервал трубный звук, вдруг донёсшийся с площади.

— Интере-эсно… — сказал Ёваск. — Я открою на всякий случай окно, послушаем, мн-да… что там надумали объявлять, — закончил он, поднимаясь. Ставни открылись одновременно со вторым звуком трубы, потом прогудело в третий раз, и невидимый, но отлично слышимый глашатай начал:

— От имени Совета величайшего, несравненного, блистательного, справедливейшего и непогрешимейшего! Благородный сосед наш император кадарский передаёт. К великой скорби всего просвещённого мира совершилось ужасное: силой чёрного колдовства своего и бесчестных своих заклинаний отвратительная ведьма, известная из летописей под именем Реды, возродилась. Благородный сосед наш император объявляет, и Совет величайший, несравненный, блистательный, справедливейший и непогрешимейший одобряет следующее. Ведьму оную надлежит задержать живой и тому способствовать словом и делом. Буде же кто сообщением или иначе как благословенному делу сему окажет помощь, тот будет награжден щедро. Если же кто дерзко осмелится недоносительством, укрывательством или иным каким-то образом бесчестной ведьме способствовать, будет тот справедливо наказан со всей необходимой суровостью. От имени Совета величайшего, несравненного, блистательного, справедливейшего и непогрешимейшего и во славу пяти стихий!

Глашатай замолк, и некоторое время четверо в комнате тоже сидели молча. Первым голос подал Ликт.

— Так что ты думаешь о тех, кто такие слухи распространяет, и о тех, кто им верит? — с нервным смешком спросил он Ёваска. Тот только покачал головой.

— Мн-да, мне теперь несколько меньше нравится жить в этом мире — если о Реде уже на площадях кричат и сулят вознаграждение за её поимку! — он удивленно хмыкнул. — Ха, хотел бы я поглядеть на того беднягу, который попытается её остановить. Хотя нет, не надо лучше, поберегу нервы!..

— А ты не бойся, — сказала Реана. — Это, слава Богу, пока не о Реде. Это, к сожалению, обо мне.

Ликт чуть не на метр подпрыгнул в кресле, уставился на Реану, потом на Раира: оба они сидели с лицами непроницаемыми совершенно.

"Ну и что ты делаешь, сумасшедшая?! — возмущенно подумал Раир. Теперь ещё кричи на каждом углу, что это тебя Шегдар вызвал! А как, интересно, потом доказывать каждому будешь, что ты — не Реда? Ты же в такое дерьмо вляпаешься, что мало никому не покажется! А вытаскивать тебя мне потом придёся? Ах ты, нечисть! Ну и дальше что? Не рот же ей затыкать! Верго его всё забери!"

Ёваск смотрел совершенно ошалело, потом спросил:

— Что ты имеешь в виду?..

— Опиши мне Реду, — вместо ответа попросила она. Ёваск пожал плечами, но послушался.

— Ну, классическую иконографию я, скажем, описанием не считаю… А вот историки… хм… если не врут, то Реда была невысокого роста, пропорционально сложена, мда… и с резкими чертами лица. Волосы, скажем, длинные, каштановые… — Ёваск запнулся. Она успела когда-то снять гребень, державший волосы, и они рассыпались по плечам и спине, ловя красноватые отблески огня… Купец продолжил. — Только кожа… мм… необычно темная. Скулы… — Ёваск снова запнулся. Реана была первой виденной им девушкой с загорелой кожей и выступающими скулами: в этом мире практически не встречался этот тип лица, а загара тщательно избегали. Но он продолжил. — Ну и глаза, соответственно, зеленые…