Василий Мельник - Городская фэнтези 2010

Светлана. Светлая. Свет. Какие жестокие шутки с нами подчас играет жизнь, разочаровывая и обманывая в вещах, считаемых за очевидные. Девушка с таким именем светла, легка и невинна. Она словно фея, она прекрасная подруга, любящая жена, она источает тепло. Так?

Хе-хе. Я тоже так думал. Но бывает, что провалишься в грязь именно там, где сотню раз ходил по твердой земле.

Светлана приехала на Шлюз в конце зимы, незадолго до приезда Вадима. Поселилась в оставленной родителями квартире и сразу же нашла всех старых подруг. А до того, как в школе произвели разделение классов, ее хорошей и верной подругой была Люба. Потом они немного отдалились, затем отец Светы, профессор и солидный человек, улетел в страны Восточной Европы делиться опытом с братьями-славянами, забрав всю семью с собой. Тогда девчонки попрощались, думая, что навсегда. Но Светка вернулась и искренне улыбалась, слыша в трубке звенящий и захлебывающийся от радости голос старой подруги.

Они встретились, поделились сведениями о прошедших годах, в продолжение которых одна практически не выбиралась за пределы Новосибирска, а другая облазила Болгарию, Румынию, Польшу и Венгрию, и Люба познакомила Светлану с Ириной. Именно тогда Люба настояла, чтобы Света непременно пришла на их с Вадиком свадьбу.

Теперь уже ни для кого не секрет, что во время распития пары бутылок вина на девичнике перед свадьбой Вадим был оценен Светой на «все десять баллов». И еще я вам так скажу: она все, что произошло потом, знала заранее. А кто помудрее да постарше, как, во всяком случае, утверждают сейчас, это еще на свадьбе рассмотрели…

Ох, я дурень! Что ж я вам про свадьбу-то недорассказал, запамятовал… Совсем голову напекло. Забыл про свадьбу-то.

Видели, видели, старики говорят, как Светка тогда на молодых смотрела, ну да я им не больно-то верю. Задним умом все крепки, а теперь попробуй проверь. А что сам знаю, вам поведаю.

Говорил уже, Любка Светлану-то на свадьбу пригласила. Ирина обрадовалась тоже, с кавалером, говорит, приходи, ну та и пришла. Одна, правда, без ухажера, но там прямо на свадьбе мигом отыскались — умела кружить головы, чертовка. Ну и без брата, значит: тот, говорит, прихворал, просил поздравления передать, а меня отправил. Пришла, подарки заграничные жениху с невестой принесла, тем понравилось обоим, а Ирка так вообще потом целыми днями в Светином подарке ходила.

Села тихонько в уголочке, ела, пила да от ухажеров отбивалась, что от мух. Не шибко рьяно, надо сказать, отбивалась… А в мухи те кого только не налезло — от гостей до отца Ирки. А как тут не налезть! Светлана уж и нарядилась победнее, ну, чтоб с невестой не соперничать, и то… Волос черный, длиннющий, глаза что два костра. Вилку попросит передать, а ты уже готов ей в любви клясться. Видел я таких, и немало. И так скажу: дело они свое, нечистое, мужиками вертеть, отлично знают. Вот и Светка знала. И кой-чего еще сверху…

Вот люди как в жизни своей устроены? Свет и тьма, зло и добро. Просто все. Живи по-человечески, и то, что рядом, касаться тебя никогда не будет. Отступи в тень — споткнешься наверняка. В бога верь, солнцу радуйся и не позволяй бесам жизнь тебе портить. Сильным будь.

Сколько споров-разговоров, так ни к чему и не приведших, — светлая бог сила или нет? Конечно! Так и я думал… Ну да спорить с вами не буду. Я не церковник, чтобы теологические споры вести, хотя скажу так: свет — оно, конечно, издалека видно, доброта там, любовь. А вот про жертвоприношения там или конец света, когда мы все как бы с солнышком-то попрощаться должны будем, про это меньше говорят. Да и черти, стало быть, не все пакостят — сколько книг да мыслей было об этом. А мысль человеческая есть зеркало наверху происходящего. Или внизу.

Ну да не спорю я. Только так полагаю: прикажет мне бог сына своего в жертву ему принести, любовь чтобы доказать, так я подальше от такого бога держаться буду. А черти — так те вообще ничего делать не смеют без человеческого разрешения. Хитры, конечно, что сказать… но не делают. Так-то. Вот и смотри-всматривайся — где свет, а где потемнее.

Одно точно знаю: есть вещи, которые не то чтобы выше богов там или бесов стоят, а как бы рядом. Вот то же солнце! Есть оно, создателем сотворенное, и будет под ним одинаково жарко что пастуху, что сыну божьему, прости меня за богохульство.

И самая сильная из вещей таких — это любовь. Она подчас посильнее любого будет. Она же и все вопросы в мире ставит.

Вот, к примеру, любовь демонов. Он ее полюбил — да и прихлопнул пару сотен человечков, мешающих им вместе быть. Ну, лезут, бывает, колдунами себя считающие куда не след… Красиво. Он всем сердцем, он только ею дышит, хм… если они вообще дышат… А для прихлопнутых человечков сие не красота любви, а самое натуральное зло. Так вот и переплелось. Сколько предательств, обманов, войн и катастроф, что на небе, что на земле, что под ней. И все она! Ее проклинают, ненавидят, гонят прочь, но ею живут. Она губит людей, разрывает дружбу, толкает на самоубийства, но без нее никуда.

Она, сила эта, как воздух, как солнце. Не ниже, не выше — просто рядом. Кто-то создал — теперь существует, и все ею щедро пользуются. Вот случилось все так-то, а теперь пойди разберись — кто прав, а кто нет, чья вина и кто предал. Всех равняет, никого не щадит, такие каши заваривает… Уверен я — еще немного, и ген какой-нибудь найдут или молекулу вещества этого — любви. Но проще от этого не станет, я так скажу.

Я-то? А то! Конечно. Много раз… Я и сейчас люблю. Всем сердцем. Да, знаю. Про то, собственно, и говорю. Нищ, по-настоящему беден тот, кто этого не пережил, не ощутил, не впитал. А я, стало быть, просто сказочно богат.

На свадьбе той, когда все уже на грудь приняли достаточно, а кое-кто вообще уже ничего не хотел, по круговой здравницы начались, и до Светы дошли. Говори, мол, молодым от сердца. Вокруг веселье, шум, гам, вещи добрые говорят, желают всякого-разного, и тут вот Светлана встает. Все как языки проглотили — тишина упала, словно звук отключили. Ну, она и сказала.

Я не то что думаю, чтобы на свадьбах чего говорить нельзя было, просто странно это было слышать и не понял никто. Тогда.

А Светлана сказала: «Чтобы молодые в жизни своей, — говорит, — истину познали, и ничто им в этой жизни глаза не застилало, когда доведется с правдой встретиться. Она может и сладкой быть, и горькой оказаться, но силу дает огромадную». Так вот сказала. А потом даже «горько» не кричали — все как пришибленные посидели, выпили, значит, поежились, да и дальше гулять давай. Мол, недалекая девчонка, ну и ладно.

А бабка Иришкина после невесту к стене приперла в коридоре, да и шипит: чтоб ноги этой ведьмы в твоем доме не было больше! Никогда! Ну, Ирка с ней, конечно, в спор, ты чего на девушку наговариваешь. Мать пришла, чуть до ругани не дошло. А бабка рукой махнула, перекрестила обеих да на следующий день после свадьбы обратно к себе в Болотное уехала, к деду. Так вот.