Роберт Сальваторе - Сокровище халфлинга

Дриззт уже подумал о такой возможности, и этот фейерверк показался ему довольно подозрительными.

Некоторое время Дьюдермонт разглядывал огни в небе. " Да, возможно, это – сигнал, " – уступил он, признавая правоту Вулфгара, – " Множество судов каждый день прибывает во Врата Балдура и отправляется из них. Волшебник может приветствовать друзей или прощаться с ними таким эффектным способом. "

" Или передавать им информацию, " – добавил Дриззт, глядя на Вулфгара. Вулфгар понял намек дроу; Дриззт давал понять нахмурившемуся варвару, что его подозрения могут быть небеспочвенными.

" Но для нас это зрелище и ничего больше, " – сказал Дьюдермонт, – " неожиданное развлечение, котором нужно наслаждаться. " Он хлопнул каждого по плечу и пожелал спокойной ночи.

Дриззт и Вулфгар переглянулись. Они серьезно сомневались, что все так просто, как представляется Дьюдермонту.

" Что за игру ведет Артемис Энтрери? " – произнес Пок риторически, размышляя вслух.

Оберон, волшебник, отражавшийся в хрустальном шаре, пожал плечами: " Я никогда не притворялся, что понимаю мотивы поведения Артемиса Энтрери. "

Пок согласно кивнул и продолжал расхаживать за стулом ЛаВалля.

" Мне кажется, что эти двое имеют мало общего с Вашим кулоном, " – сказал Оберон.

" Возможно, они личные враги Энтрери, приобретенные им в путешествиях, " – согласился Пок.

" Если это друзья халфлинга, то почему ассасин ведет их в правильном направлении? " – рассуждал Оберон.

" Кем бы они ни были, они могут принести неприятности, " – сказал ЛаВалль, расположившийся между главой гильдии и магическим шаром.

" Возможно, Энтрери заманивает их в ловушку, " – предположил Пок, – " Это объяснило бы, зачем ему понадобился Ваш сигнал. "

" Энтрери поручил начальнику порта сообщить этим двоим, что он встретит их в Калимпорте, " – напомнил Оберон.

" Чтобы ввести их в заблуждение, " – сказал ЛаВалль, – " заставить их поверить, что путь до южного порта свободен. "

" Это не похоже на Артемиса Энтрери, " – сказал Оберон, и Пок подумал то же самое, – " Я никогда не замечал, чтобы ассасин использовал такие примитивные уловки. Для Энтрери нет большего удовольствия, чем встретить соперника лицом к лицу и сокрушить его. "

Оба волшебника и глава гильдии выжили и процветали благодаря своей способности реагировать на такие загадки соответственным образом. Они мгновенно сосредоточились на том, чтобы рассмотреть все возможные последствия. Единственное, что заботило Пока, это возвращение его драгоценного кулона. С ним он мог расширить свое влияние раз в десять, возможно даже получив покровительство Паши Калимшана лично.

" Мне все это не нравится, " – протянул Пок, – " Я хочу получить назад мой кулон и халфлинга и не желаю никаких осложнений. "

Он сделал паузу, чтобы обдумать сложившееся положение и наклонился за спиной ЛаВалля ближе к изображению Оберона. " Вы еще поддерживаете контакт с Пиночетом? " – хитро спросил он волшебника.

Оберон понял замысел главы гильдии. " Пират не забывает своих друзей, " – ответил он тем же самым тоном, – " Пиночет связывается со мной всякий раз, когда приходит во Врата Балдура. Он всегда спрашивает о Вас, надеясь, что у его старого друга все в порядке. "

" Он теперь на островах? "

" Зимой торговля перемещается на юг от Уотердипа, " – хихикая, ответил Оберон, – " Где же еще быть сейчас удачливому пирату? "

" Отлично, " – пробормотал Пок.

" Хотите устроить прием для преследователей Энтрери? " – нетерпеливо спросил Оберон, наслаждаясь интригой и возможностью оказать услугу главе гильдии.

" Три судна – и чтобы никаких шансов, " – сказал Пок, – " Ничто не должно помешать возвращению халфлинга. Нам с ним так много надо обсудить! "

Оберон задумался на мгновение. " Жаль, " – отметил он, – " «Морской Эльф» был прекрасным судном. "

Пок с ударением повторил единственное слово, чтобы абсолютно исключить возможность какой-либо ошибки.

" Был. "

10

Тяжесть королевской мантии

Халфлинг висел вверх ногами, подвешенный на цепях за лодыжки. Под ним стоял котел с кипящей жидкостью, но не с водой, а с какой-то другой, более темной, возможно красной.

Должно быть, то была кровь.

Цепи заскрипели, и халфлинг опустился еще на дюйм ниже. Его лицо было ис­кажено, рот широко раскрыт, как будто в крике.

Но никаких звуков слышно не было, только скрежет цепей и зловещий смех не­видимого мучителя.

Туманное видение сместилось, и на виду появилось пыточное колесо. Единственная рука, казавшаяся отдельной от чего-либо, медленно поворачивала его.

На мгновение спуск приостановился.

Зловещий голос засмеялся в последний раз. Рука задергалась, быстро вращая колесо.

Раздался пронзительный и резкий крик – агонизирующий крик смерти.

Бруенор заворочался и сел на край своей кровати. В комнате все было на своих местах. Мифриловая броня и золотой щит лежали на стуле около единственной в комнате вешалки. Топор, который хорошо поработал во время бегства Бруенора из логова дуергаров, теперь отдыхал у стены около скимитара Дриззта, и два шлема висели над ними на вешалке, – разбитый однорогий шлем, с которым дварф практически не расставался последние два столетия, и корона короля Митрилового Зала, усыпанная тысячей блестящих драгоценных камней.

Но Бруенору казалось, что чего-то все же не хватает. Он повер­нулся к окну и посмотрел в темноту ночи. Увы, все, что он смог увидеть, было отражение освещенной свечами комнаты, королевская корона и броня.

Это была тяжелая неделя для Бруенора. Все эти дни были заполнены взволно­ванными разговорами об армиях, прибывающих из Цитадели Адбар и Долины Ледяного Ветра, чтобы отвоевать Митриловый Зал. Плечи дварфа болели от многочис­ленных приветствий Харпеллов и других посетителей их особняка, спешивших заранее поздравить дварфа со скорым возвращением его трона.

Но Бруенор не находил себе места эти несколько последних дней, рассеяно играя навя­занную ему роль. Пришло время готовиться к при­ключению, о котором Бруенор мечтал, начиная с его изгнания почти два столе­тия тому назад. Со времен основания Клана Баттлхаммер предки Бруенора из поколения в поколение правили Митриловым Залом. Последним королем был его дед, принявший корону от своего отца. Бруенор имел неоспоримое право на Митриловый Зал, и оно требовало, чтобы он возглавил армию и вернул себе трон, для ко­торого был рожден.

Но именно в палатах древней дварфьей родины Бруенор Баттлхаммер понял, что для него было действительно важно. За последние десять лет в его жизнь вошли четыре очень странных компаньона. И хотя ни один из них не был двар­фом, их дружба для Бруенора сделалась важнее целого королевства и драгоцен­ней всего мифрила в мире. Даже исполнение самого заветного желания каза­лось теперь пустым ему.