Алла Дымовская - Маленькая желтая лампа

– Он способен нас достать? – это был уже вопрос Командора к навигатору-протектору, впрочем, Арсений так и понял, и не отнес на свой счет.

– Еще как способен! Через десять минут Огородный Билл выйдет к нам на траверс, и тогда если даст полный заряд, все! Можно открытым кодом сообщать об окончании экспедиции! – приговорила их Тана. – А мы не в состоянии уклониться. Даже протекторная защита не спасет, если снаряды у него плазменно-лучевые.

– Я думаю, старая сволочь не пожалела бы для нас и антикварной ядерной ракеты для пущего эффекта, но ее-то, к пиратскому несчастью, наш метеоритный отклонитель разнесет в пух и прах. Зато лучевой оградительный барьер при пороговой мощности вполне преодолим. Вот только есть ли у него такая мощность?

– Не сомневайся, Юл. У него – есть! – это снова фамильярничал второй пилот Антоний, и Командор снова не поставил его на место. – Я знаю шлюпы ХХ-1, и хотя у Билла уйдет вся энергия накопителя, но мощность он даст вдвое против нашей пороговой блокады. Считай, мы попадем в область взрыва сверхновой, локально, конечно. Все же «Пересмешнику» хватит, чтобы превратиться в никуда не годную головешку. А тогда очередь станет за экипажем. Ручаюсь, это хорошо продуманная месть!

– Как полагаете, доктор? Переговоры имеют смысл? И что мы сможем предложить? – охрипшим внезапно голосом спросил Арсения из темноты Хансен. – Не вздумайте воображать, будто я испугался этой воскресшей марсианской поганки, плевал я в его жирную морду! Но на борту гражданские люди.

– Переговоры смысла не имеют. Предложить нам нечего, – с возможной лапидарностью ответил Арсений, а думал в то же время о другом, пусть и невольно. Откуда Гент мог быть знаком с устройством сверхсекретного шлюпа? Ох, не прост их второй пилот!

– Защиты у нас практически никакой. Ближайший внешний военный патруль курсирует где-то возле орбиты Урана. Но даже если бы возможной была околосветовая скорость, все равно за десять минут им не успеть. Разве что, на наши с вами пышные похороны. Чем только думали пустоголовые размазни в их дурацком Совете? Отправить практически беспомощный корабль. И это проект века! – продолжал в праведном гневе психовать Хансен.

Арсений вполне понимал командорское негодование. Но и причина, коей руководствовались конструкторы «Пересмешника», лишая прототип военного оснащения, тоже была ему ясна. Ведь отправляли не боевой крейсер и не стратегическое исследовательское судно. В дальнее пространство летел отнюдь не просто новейший космический аппарат, а как бы символ целой эпохи, сбить его потехи ради – то же самое, что в позапрошлом веке выкрасть олимпийский огонь у делегатов-бегунов. Тем более для настоящих пиратов «Пересмешник» представлял пустую затею. Никакого особенного груза, который можно было бы с наваром сбыть нелегальным перекупщикам, экспедиция не имела, а сам корабль нельзя даже развернуть с траектории полета. Но и отважься кто-либо на столь безумное и рисковое предприятие, возмущенное человечество стерло бы наглеца в порошок без всяких помилований. Уничтожить «Пересмешник» значило стать изгоем на вечные времена. Исключительно в случае крайней ненависти, когда нечего терять, или цена не имеет значения, только тогда и никак иначе! Но принимать в расчет сумасшедших как-то не было принято в интеллектуальных и даже военных кругах. Про Огородного Билла никто и не подумал, да, скорее всего, создатели «Пересмешника», все до единого, не имели ни малейшего понятия об этом одиозном персонаже пространственных трасс. Сам Арсений услышал о существовании и дальнейшей судьбе страшного пирата лишь на днях из рассказов соседа своего Гента и давеча в столовой из собственных уст Командора.

– Я возьму страховочный ремонтный бот. Отправлюсь навстречу. Может, негодная тварь согласится оставить корабль в покое в обмен на мою голову. Командование передаю второму контролирующему пилоту до поры решения Совета. Если захотят, еще успеют послать для меня замену. Где-то на внешнем облете сейчас экипаж Крамаровского… Если нет, прошу любить и жаловать, и доверять, как мне самому, – Командор указал на плохо видимую во тьме фигуру Галеона Антония, после чего сразу же направился прочь из рубки, не желая траурных сцен.

– Не вздумай, Юл. Ты выбираешь самый отвратительный из всех возможных вариантов, – Гент очень плавно, но и очень решительно переместился со своего места и встал на пути у Командора. – И ты никуда не пойдешь, тем более я не позволю. Нет никаких гарантий, что в случае твоей гибели нас отпустят с миром. Ведь, правда, Арсений? Скажи ему!

– Правда, – поддержал второго пилота доктор. Остаться в самый роковой момент своей жизни без направляющей власти Командора Хансена – слуга покорный и прошу уволить! – Ваш огородный приятель вполне может плюнуть на жертву и расстрелять нас просто забавы ради. Психопаты, подобные ему, вообще не предсказуемы. К тому же подземные лагеря Южно-Азиатской Гемы – место, мало способствующее обретению душевного покоя. Э-психологи не раз указывали на последствия правительству Гемы, но результата не добились. Впрочем, не об этом теперь речь.

– Есть другой выход, – с умышленным нажимом произнес Гент, все еще продолжая стоять у Командора на пути. – Ты сам признал, что доверяешь мне, как себе самому. Или хочешь взять свои слова обратно?

Старый Юл и второй пилот Антоний какое-то время, оба с бычьим упрямством, смотрели друг на друга, один – выкатив еще больше голубые, по-кошачьему круглые глаза, другой – с неописуемой в человеческом языке мрачной решимостью поступить так, как именно он считал нужным, чего бы его решение ни стоило. Потом Хансен сделал шаг назад, отступил.

– Говори, только поскорее. С минуты на минуту проклятое огородное чучело выйдет в своей секретной лоханке на траекторию удара.

– Быстро соберите всю мощность защиты по периметру в одну точку. Тана, это я тебе говорю. Начинай сейчас же. У тебя на все про все пять минут, больше не дам. Збигнев, вы – прочь из-за пульта контроля управлением. Ты, Юл, немедленно разблокируй систему для ручного доступа, – коротко и без лишних объяснений распоряжался Гент.

– Я понял, – ответил ему Хансен, он уже стоял возле панели контроля, вызванный им голографический сканер просвечивал Командора на предмет идентификации (Пулавский к этому времени переполз на сиденье поблизости от Таны, вдруг понадобится его помощь). – Но ты отдаешь себе отчет? Возможен будет всего один-единственный залп!

– С каких это пор ты стал бояться, что я промахнусь? – с легким смешком откликнулся Гент и отступил на шаг в темноту.

Кажется, все вокруг если не знали, то хотя бы подозревали, что, собственно, происходит. Все, за исключением доктора Мадянова. Но и Арсений предчувствовал – готовится нечто необычное.