Елена Ларичева - Охотник И Его Горгулья

- Вы Марианна? Простите, Маринара? - задал я глупый вопрос.

Женщина снисходительно кивнула. Чтобы хоть как-то оправдать себя в ее глазах, я все рассказал.

- Хорошо, если она вылечится и станет кем-то одним, - разделила мои выводы Маринара. - Ее сильно мучает раздвоенность.

- И ты готова терпеть в ней чужачку? - поразилась Нюка.

- Да. Она более спокойна, чем моя Сарендина. Не смотря на то, что с утра до вечера бренчит на дофре и сочиняет эти прилипчивые песенки.

- А летающие экипажи? - поинтересовался я на всякий случай.

- О, их Сарендина придумывала, - просвятила меня Маринара. - Она секрет их создания в чужом мире подсмотрела. С тех самых пор у меня начали бесследно пропадать украшения и даже шпильки для волос. Для своих жужжащих летающих монстров она тащила все, сделанное из металла.

Что я наделал!? Ньего меня точно по головке не погладит! Сочинительница песен! Как я не понял из ее рассказа: она же терпеть не могла эти летающие машины, которым посвятила всю жизнь!

Я сел на пол, убитый осознанием сего страшного факта. Конец карьере Охотника! Конец мечте расплатиться с долгами! Что меня теперь ждет? В лучшем случае предложение отработать долг, используя талант чародея не самым законным способом. В худшем - рудники.

Эх, еще чуть-чуть и я сочиню жалостливое послание учителю. Нет, самое худшее - расписаться в своей некомпетентности перед Солевом. Он вкладывал в меня слишком много надежд. Но разве я имею право жертвовать чужой свободой ради своей? Для моего спасения учителю придется вернуться на материк, а это значит проиграть заключенное некогда пари, пойти на поклон к орденским магам, а с большинством из них Солев не в лучших отношениях. Сам справлюсь. Только сам!

Нюка, тоже не обрадованная, тормошила бесчувственное тело хозяйки.

- Вставай! Мы на нее свое драгоценное время тратим, а она развалилась! Вставай, а то царапаться начну! Знаешь, как больно будет?

Сарендина вздрогнула, подняла голову и закричала. Вся дрожа, она поползла назад, обалдело глядя на мою обожаемую горгулью.

- Какого цвета у нее глаза? - подалась вперед Маринара.

- Лиловые, - Нюка, похоже, наслаждалась моментом. - У Катерины карие, у Сарендины зеленые, - перечисляла горгулья. - Ванитар, кого мы еще привели в этот мир?

- Не знаю! - я схватился за голову. - Во что я вляпался?!

Мысли выветрились из головы, как будто не посещали ее вовсе, спина заледенела от страха. Ладони, наоборот, сделались мокрыми. Всевеликий, сделай что-нибудь, исправь мою ошибку!

Незнакомка в теле Сарендины судорожно хватала ртом воздух. Она доползла до дивана, и замерла, боясь пошевелиться.

- Нюка, сгинь отсюда! - приказал я горгулье. - Не пугай бедную женщину. Дай я с ней поговорю.

Подняв руки вверх, показывая, что ничего стреляющего или колюще-режущего у меня нет и в помине, я приблизился к ней и присел рядом на корточки.

- Почтенная, меня зовут Ванитар. Я Охотник, расследую магические преступления. Ты меня понимаешь?

Она судорожно сглотнула и кивнула.

- Почтенная, как тебя зовут?

- Арвенадиса, - срывающимся плаксивым голосом промямлила моя ошибка. - Можно просто Диса.

Я набрал в легкие побольше воздуха. Тихо, Ванитар, тебе еще не хватало вливаться в женский хор рыданий о загубленном деле. Это не лучший пример. Разберешься, выкрутишься. Не первый раз глупости делаешь, привыкнуть должен.

- Диса, ты откуда? Кем ты была до того момента, как оказалась здесь?

- Я ехала в отпуск. Я… - по ее щекам полноводной рекой хлынули слезы. Женщина беспомощно сцепила руки на груди, отчего стала похожа на полуутопленного котенка, которого в последний момент выхватила из ведра с водой внезапно сжалившаяся хозяйка.

- Погоди, кем ты работала? Чем занималась в жизни? - понимая, что надеяться на встречу с новой изобретательницей воздушных экипажей просто смешно, я все же это спросил.

- Я учила детей. А еще устраивала праздники. Я хочу домой. Я…

Она всхлипнула, готовая разразиться истерикой.

- Хорошо, - прервал я ее. - Отдохни, вытри глаза, а мы пока подумаем, как вернуть тебя обратно.

Диса испуганно кивнула.

- Пошли наверх, не будем им мешать, - подошла к ней Маринара.

- Доигрались! - дождавшись, когда женщины поднимутся по лестнице, выпалила прятавшаяся за диваном Нюка. - Что мы скажем Ньего?

- Ничего! Во всяком случае, сейчас, - ответил я ей. - Я устал и хочу спать. А утром что-нибудь придумаем. На ночь глядя Главный будет не в восторге от нашего доклада.

- Он и утром не обрадуется, - поддержала меня горгулья

Все реки земли, казалось, перенеслись в небеса, и теперь стремились вниз, к людям, нещадно молотя по крыше, грозясь проломить ее. В выделенной нам комнате с единственным, но весьма внушительным окном были прохладно. Пахло пылью и отсыревшим деревом. Нюке не спалось. Черной статуей она сидела на подоконнике и старалась что-то разглядеть в этом обрушившемся на дом море.

- Мы рыбы в аквариуме. Только вода и воздух поменялись местами, - пробормотал я, засыпая.

Спал я плохо. Буря и стыд за собственный промах не давали покоя. Да и переживал я о том, что натворил. Я просыпался каждые полчаса, и тут же забывался тревожным сном. Кошмары толпились в сновидениях, наперебой предлагая самые неприятные исходы этого дела. Даже привиделось, будто Ньего приказал меня высечь на площади!

А под утро нас разбудил крик полный боли и отчаянья.

Мы выскочили в коридор. По нему со светильником в руках спешила Маринара. Вместе мы бросились в комнату Сарендины. Прошу прощения, Дисы. Та, вся дрожа, металась в кровати в бледном свете раскачивающейся лампы. Темно-коричневый шкаф, точно морское чудовище, не в силах освободиться от невидимых цепей, бессильно клацал дверью. Чашка на столе вытанцовывала сложные фигуры, неумолимо подбираясь к краю. Бирюзовые полотнища штор взбесившимися парусами хлопали по стеклу…

- Опять начинается, - устало вздохнула Маринара.

- Что начинается?

- Превращение.

- Интересно, в кого? - Нюка запрыгнула на стол, поймав своенравную чашку за миг до падения, и заняла самую удобную позицию для наблюдения.

- Всевеликий Тарден, сделай так, чтобы это была Сарендина! - пожелал я, как ребенок скрещивая пальцы на удачу.

Надеяться было глупо. Но надежда - это единственное чувство, которое заставляет что-либо делать, даже когда кажется - ситуация непоправима. И я надеялся.

- Держи ее, Охотник, иначе она себе голову о спинку кровати разобьет! - разволновалась Маринара.

- Горю! Вся горю! - стонала Диса, вырываясь из наших рук, и раздирая на груди рубашку, оставляя красные полосы от длинных ногтей на белой коже.