Личия Троиси - Талисман власти

— Нет, ты ошибаешься, — возразила Ниал. — Я не желала смерти. Как я могла, зная, что со мной умрет мой родной язык?

— Зачем ты обманываешь? — огорченно спросила Тоолан. — Когда ты сражалась против воли Идо, когда ты убивала, в глубине души ты хотела сама быть убитой. А когда ты вступила в бой с ожившим Феном на границе Земли Воды, ты с радостью смотрела на его меч, направленный на тебя. В этот момент ты только и мечтала, чтобы тебя убили. Ты была бы счастлива — смерть пришла бы от руки человека, которого ты любила.

— Все не так, как ты говоришь, ты ошибаешься… — попыталась отрицать Ниал, но ее уверенность уже поколебалась. Как этой старухе удалось узнать то, в чем она не признавалась даже самой себе?

— Ты не должна стыдиться своего желания умереть, — сказала старуха спокойно. — Понятно и справедливо, что ты, много выстрадав, хочешь прекратить это мучение. К тому же любое существо имеет право на счастье. А бегство от зла — это благо.

— Почему ты говоришь мне все это и не даешь камень? — спросила Ниал.

— Я говорю тебе это потому, что сострадаю тебе и хочу предложить тебе возможность обрести то счастье, которого ты ждешь. Это — мое царство, — продолжила Тоолан, — здесь я — госпожа и хозяйка. Не существует прошлого или будущего, верха или низа, все в моих руках, и все будет как я пожелаю. Так вот, я предлагаю тебе остаться навсегда в этом месте.

— Так ты тоже безумная, как Глаэль? — вскричала Ниал. — И ты тоже не можешь больше переносить одиночества?

— Нет, я люблю это место и его безмолвие. Тишина — бальзам для моей души, потому что благодаря ей я обретаю саму себя и понимаю мир. Я ни в ком не нуждаюсь. То, что я предлагаю, очень отличается от того, что просила у тебя Глаэль. Я предлагаю тебе остаться здесь и дарую тебе радость. Здесь времени не существует, ничто из того, что случилось с тобой, не имеет здесь значения: твой отец жив, твой народ не был истреблен, Фен жив и отвечает на твою любовь взаимностью.

Пока Тоолан говорила, в арках постепенно стали появляться человеческие фигуры. Ниал увидела Ливона за работой в его мастерской, улицы и площади, а на них — множество полуэльфов; потом — Фена в его золотых доспехах. Ниал взволнованно протянула руку, чтобы прикоснуться к своему отцу, который собирался ковать меч. Ливон обернулся к ней и улыбнулся:

— Почему ты не возвращаешься ко мне в кузницу? Помнишь: когда ты была малышкой, тебе нравилось помогать мне?

Ниал испуганно отдернула руку, но Ливон продолжал смотреть на нее.

— А теперь ты боишься меня?

— Всего этого не может быть, — прошептала Ниал. Она повернулась к Тоолан: — Я своими глазами видела смерть Ливона, Фена. Никого из них нет в живых. Это — лишь глупые иллюзии!

Лицо Тоолан озарилось загадочной улыбкой.

— Почему ты называешь иллюзии глупыми? Всех, кого ты видела, ты любила. Ты можешь прикоснуться к ним, они говорят с тобой, ждут тебя.

— Но они — не настоящие!

— Может быть, в другом месте они — не настоящие, но в этих стенах они — настоящие, — возразила старуха. — И даже если это иллюзии, то чем, в конце концов, они отличаются от реальности? Если ты решишь остаться, это станет твоей реальностью. Вернее, то, что ты сейчас называешь иллюзиями, станет реальностью. Кто может сказать, что такое реальность: тот мир страданий, который снаружи, или те утешительные иллюзии, которые существуют здесь? Выбрать можешь только ты сама: решать — тебе.

Ниал посмотрела в глаза Ливону. Казалось, он только ждет, когда она войдет в арку и направится к нему.

— Здесь я выполню любую твою просьбу. Ты сможешь начать свою жизнь сначала, как будто ничего не случилось. Ты никогда больше не вспомнишь о мучительных страданиях и станешь нормальной девочкой, которой всегда хотела быть.

В арке на потолке появился образ девушки с заостренными ушами и лиловыми глазами, собирающейся прибрать в доме и накормить целую ораву кричащих малышей.

— Это могла бы быть ты, — сказала Тоолан.

Да, иногда Ниал думала об этом. Девушка мечтала иметь семью, быть такой же, как и многие, жить нормальной жизнью. Разве она жила у Элеуси не для того, чтобы реализовать эту мечту?

— Ниал, я предлагаю тебе то, чего ты всегда желала: смерть без смерти. Недавно, в пустыне, когда голоса призраков мучили тебя, ты мечтала о спокойствии, о том спокойствии, которое уже давно не приходит к тебе. Твое спокойствие сейчас здесь, в моих руках, я хочу подарить его тебе. Тебе нужно только протянуть руку и взять его.

Спокойствие… Хотела ли она этого спокойствия? Да, она хотела его. Желала ли она начать все сначала? Да, это было единственным, что и вправду могло удержать ее здесь.

— Тут завершатся твои поиски, потому что здесь ничего не нужно искать, а жизнь — проста. Ниал, за этими стенами тебя снова ждут мучения, если ты уйдешь, произойдут события, которые заставят тебя сильно страдать. Я знаю это, потому что видела это. Но здесь я никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

Ниал протянула руки к образу Фена. Прошло более двух лет после его смерти, но теперь, увидев его, она почувствовала, что по-прежнему любит Всадника. Фен протянул к ней руку — и их пальцы соприкоснулись. Потом он обнял ее, его лицо приблизилось к лицу Ниал, он поцеловал ее, как много раз делал в ее снах. Только сейчас все это было реальностью: ощущение того, что его губы прикасаются к ее губам, ускоренное биение его сердца, его руки на ее плечах. Да, действительно, это было спокойствие. Зачем же отказываться от этой мечты? Она уже достаточно настрадалась, поиски никуда ее не привели. Вся ее жизнь была изломана, и теперь для нее единственный способ обрести счастье — расстаться с этой жизнью. К тому же так сказала и сама Тоолан: «Когда ты много страдал, справедливо бежать от страданий».

Действительно: все, что окружало ее, было реальным. А даже если было бы и не так, реальной была бы радость, испытанная при виде этих образов. Да, она могла бы согласиться, могла бы разбить этот проклятый талисман, могла бы все забыть и остаться здесь. Безумством было бы отказаться от счастья. Девушка отошла от Фена. Тот ласково и безмятежно улыбнулся ей в ответ. Она собиралась обернуться к Тоолан и сказать, что соглашается, когда услышала гулко зазвучавший в ее голове голос.

— Что случилось, Ниал? — озабоченно спросил Фен.

— Я… — начала она, но не знала, что ответить. Голос продолжал эхом отдаваться у нее в голове.

— Останься здесь, Ниал, прошу тебя, останься здесь со мной. Не думай ни о чем, кроме нас с тобой, — умолял ее Фен.

Ниал повернулась к нему и рассеянно улыбнулась, она чувствовала какой-то все более различимый призыв в этом голосе. Девушка увернулась от объятий Фена.