Вячеслав Шалыгин - Время Зверя

— Девица крайне любопытна и способна зайти в своем расследовании как угодно далеко. Мы не можем полагаться на неподтвержденные данные и предположения. У гражданских лиц понятие о дисциплине строится на очень шатком фундаменте. Если Роман решил, что приказ о соблюдении полной секретности надуман, то он вполне мог нарушить запрет своего шефа на копирование информации; Вы готовы дать гарантию, что в предсмертном послании Романа не было ничего стоящего и Даша до сих пор не знает, кто такой Зверь?

— Нет, — офицер отрицательно покачал головой.

— Значит, остается лишь один выход — посадить самолет не в аэропорту, а на военном аэродроме. Пока агенты безопасности сообразят, что произошло, мы уже прилетим и сможем допросить девицу по всей форме. Передайте приказ в Н-ский штаб ПВО, пусть посадят лайнер на поле авиастроительного завода… Ну а по завершению этого дела мы попросим учителя прислать ещё нескольких помощников и приступим к репатриации Зверей…

До вылета оставалось всего несколько минут. Даша прошла в конец второго салона и сразу же заперлась в туалете. Там она расстегнула сумку и вынула из неё форменный жакет и юбку. Быстро переодевшись в синюю униформу и нацепив парик, она превратилась в сотрудницу аэродромной службы. Спустившись по второму трапу на землю, Даша ненадолго задержалась рядом с группой техников, а когда доставивший пассажиров автобус начал отъезжать, девушка запрыгнула в открытую дверь его салона. Через пару минут она проникла через служебный вход внутрь здания аэропорта и, пройдя по длинному коридору, юркнула в крохотное подсобное помещение. Там её уже ожидал Корнилов.

— Следующий рейс через час, — объявил майор, вручая девушке новые документы и билет. — Вот ещё ключи и адрес. Официально встречать тебя не будут, так что сядешь в такси с номером 527 и отправишься на квартиру. Оттуда позвонишь мне. Встреча с теми, кто будет тебе помогать, назначена на полдень, в фойе кинотеатра «Прогресс». Связной без напоминаний покажет свои документы, но, кроме того, обязательно упомянет в самом начале беседы «спираль», а потом «Зверя». Именно в такой последовательности. Все поняла?

— Прямо-таки шпионский детектив получается, — Даша усмехнулась.

— Получается, — согласился Корнилов. — И развязка, как во всех хороших детективах, может оказаться самой неожиданной. Так что смотри в оба…

Глава 17

Май будущего года

Свалка

— Я все же не понимаю, господин Адамов, почему именно свалка? — Чиновник земельного департамента снял очки и принялся их протирать. — С вашими связями можно получить гораздо более выгодный землеотвод.

— Это будет мусороперерабатывающий завод, а не отель, — терпеливо пояснил я клерку и поиграл пухлым конвертом с десятком его годовых окладов внутри. — Так вы подписываете разрешение или нет?

Чиновник вздохнул и вывел на бланке замысловатую кривую с множеством бессмысленных завитков. При этом его лицо сохраняло то страдальческое выражение, которое является основным признаком продажности. К конверту он не притронулся, пока я не покинул здание мэрии, и даже час спустя он все ещё стоял у окна, напряженно высматривая в потоке проезжающих по проспекту машин экипаж с надписью «налоговая полиция». Никто за ним, конечно, не приехал и номера купюр переписаны не были — здесь я играл по правилам, — поэтому чиновник в конце концов расслабился и с большим удовольствием спрятал гонорар за никчемную землю в карман.

Я наблюдал за его мучениями уже из своей квартирки, покачиваясь в удобном кресле и попивая старый шотландский виски. Я мог бы одним взглядом заставить его сделать стойку на голове, но имитация поступков землян доставляла мне особое удовольствие. Это было, если хотите, моим хобби. Не процесс преодоления жизненных трудностей, ими же созданных, а исследование психологической унификации. Стирания личностных граней под влиянием общественных норм. Сознательного ущемления достойными своей гордости для достижения цели и парадоксально бы строго служебного роста ничтожеств. Я наблюдал за окружающей меня слабоуправляемой человеческой стихией уже месяц, и, честно говоря, такое положение дел мне порядком надоело. Вывод? Нет, для терминальных выводов время пока не наступило. Я не спешил, как это делали безликие. Не могло быть все так уж плохо…

— Как, ты ещё не одет?! — возмутилась Надежда, входя в мой кабинет.

Стучать она, по обыкновению, не стала.

— Ты о чем? — Я с недоумением посмотрел на свое отражение в зеркале.

Джинсы и футболка были на мне.

— Мы должны прибыть на прием к губернатору ровно через полчаса! — Она очаровательно оскалилась, демонстрируя два ряда великолепных клыков. — Собирайся немедленно!

Я сокрушенно покачал головой и отставил стакан на журнальный столик.

— Ненавижу галстуки, — проворчал я, поднимаясь из кресла уже облаченным в приятную мужественную внешность сорокалетнего бизнесмена и дорогущий костюм.

— Часы не забудь, — посоветовала Надежда, мельком взглянув на меня через зеркало.

Я защелкнул на запястье платиновый браслет и развел руки в стороны.

— Ну, как?

Умопомрачительная блондинка в шикарном вечернем платье на этот раз улыбнулась мне человеческими губами и, взяв меня под руку, подвела к любимому зеркалу.

— Мы неплохо смотримся в этих хрупких телах, — сказала она и провела тонкими пальцами по изящному бедру, — но самое приятное — их высокая чувственность…

— Ты хотела сказать — чувствительность? — переспросил я.

— Ну что ты за болван? — проворковала она и прильнула к моему плечу. — Разве ты не ощущаешь, какая буря желаний и эмоций бушует в твоих новых артериях?

— В венах тоже, — согласился я, — хотя считаю это заслугой алкоголя…

— Ты практически безнадежен, — Надежда снова улыбнулась и махнула рукой. — Идем, мы опаздываем, а для первого раута это не годится…

Прием у губернатора меня вполне удовлетворил. Разодетые в приличные костюмы мужчины, женщины в вечерних платьях и частично натуральных бриллиантах, вездесущие официанты, секретари и телохранители… Одним словом, ощущалось, что жизнь здесь кипит и пузырится. Правда, в совершенно определенных рамках условной кастрюли политических правил. Попытки эпатажа были жалкими и неубедительными. Какой-то молодцеватый представитель радикальной партии, изо всех сил стараясь подражать своему столичному лидеру, выпил лишнего и начал сумбурную полемику с толстым и плешивым аграрием. Приняв ещё по паре рюмок, оба успокоились, и скандал исчерпал себя, так и не начавшись. Я разочарованно вернулся к Надежде и взял её под руку.