Мишель Харрисон - 13 сокровищ

— Вспомнила! Об этом говорили по радио. Младенец, украденный в больнице… — Голос у нее дрогнул. — Это была ты. Ты сделала это.

Глаза девушки гневно вспыхнули.

— Ты унесла оттуда ребенка, — в ужасе продолжала Таня, — а теперь держишь его здесь, хотя он болен и нуждается в медицинском уходе…

Тошнота, все время донимавшая ее, подкатила к горлу. Таня согнулась вдвое, и ее вырвало. Желудок был пуст, но рвотные позывы не прекращались — наверное, от страха. Она понимала: чтобы сбежать, нужно обмануть девушку или драться с ней. Ни то ни другое не представлялось возможным.

Постепенно тошнота начала проходить, но Таня по-прежнему стояла согнувшись, делая вид, будто рыгает и сплевывает, и таким образом пытаясь выиграть время, пока лихорадочно обдумывала варианты бегства. Уголком глаза она поглядывала на девушку. Ребенок выдохся и лежал спокойно в своем коконе. Девушка застегнула молнию на сумке и взяла со стола на четверть наполненную водой пластиковую бутылку. Отвинтила крышку, подошла к Тане и протянула ей бутылку. Таня замерла, настороженно глядя на нее.

— Возьми, — нетерпеливо сказала девушка. — Если тебе, конечно, не нравится вкус рвоты во рту.

Таня взяла бутылку, хорошенько прополоскала рот, сплюнула и сделала небольшой глоток.

— Знаю, что ты думаешь, — неожиданно сказала девушка.

Таня поставила бутылку на стол.

— И что я думаю?

— Что я преступница. И ты наверняка строишь планы, как бы сбежать. Так?

Таня кивнула.

Девушка помолчала.

— Что, если я расскажу тебе, что я вовсе не преступница, просто поступила плохо в попытке сделать кое-что другое, хорошее? Будет ли это иметь для тебя какое-то значение?

— Не знаю. Почему бы тебе просто не рассказать? Объясни, зачем ты украла ребенка. Тогда, может, я пойму.

— Нет, не поймешь. Я в твоих глазах стану еще безумнее, чем сейчас. — Девушка вперила в Таню долгий, твердый взгляд. — Ты нарочно заговариваешь мне зубы, чтобы отвлечь и попытаться сбежать. Я не осуждаю тебя. Просто пойду на все, лишь бы выбраться отсюда с этим ребенком, и ни ты и никто другой не остановит меня. Вот так, и можешь делать какие угодно выводы.

— Если ты так убеждена в своей правоте, почему бы тебе не рассказать мне все?

— Потому что ты не поверишь мне, — просто ответила девушка. — И потому что мне нужно уходить, прямо сейчас. Прежде чем рассветет.

— А со мной что будет?

— Ты останешься здесь. Отойдя на безопасное расстояние, я пошлю в дом сообщение о том, где ты находишься.

У Тани перехватило дыхание.

— Ты не можешь бросить меня здесь! Откуда мне знать, что ты сдержишь слово? А если тебя схватит полиция? Или… или ты попытаешься сбежать от них и тебя убьют? Что угодно может случиться! И тогда никто не найдет меня!

— Да уж, не найдут, надо полагать, — ответила девушка. — Но, может, это послужит тебе уроком на будущее. В конце концов, ты наверняка слышала, до чего может довести любопытство. И если ты собираешься последовать за мной или попытаться самостоятельно найти выход из туннелей, лучше выбрось это из головы. Если ты пойдешь за мной, я услышу и сделаю так, что ты и шагу больше не ступишь. А найти выход самой нет никаких шансов. Туннели — это сложный лабиринт, некоторые завалены осевшей породой. Из оставшихся лишь немногие выводят куда-то. — Она замолчала и посмотрела прямо в глаза Тане. — Большинство представляют собой ловушки и замыкаются сами на себя, чтобы помешать преследователям. Для того они, собственно, и создавались. Очень изобретательно, в самом деле.

Таня сдержала слезы и поток ругательств.

— Что ты собираешься делать с малышом? Продать его? Получить за него выкуп?

— Ни то ни другое. Во-первых, его подкинули, кто же станет платить выкуп? А продать его невозможно, потому что об этом раструбили в новостях.

Ребенок снова взвыл, и от неожиданности Таня подскочила — таким ужасным, булькающим был вой.

— Ты не можешь сделать так, чтобы он замолчал?

— Через минуту нас здесь не будет.

Малыш завопил еще громче — даже рыжеволосая девушка вздрогнула и обеспокоенно посмотрела на постель.

И тут же с негромким криком метнулась к ней. Между складками одеяла была видна детская ручка. Из крошечных ранок на ладони бежали ручейки крови: малыш вонзил ногти в собственную кожу. Как только девушка коснулась его, крики стали стихать. Она поплотнее завернула ребенка, положила на согнутую руку, а на другое плечо повесила сумку и направилась к Тане.

— Мне нужна пара часов, прежде чем я извещу кого-нибудь о том, где ты. Предупреждаю еще раз: не пытайся идти за мной. Если заблудишься здесь, то умрешь. — Она бросила на пол одеяло. — Вот. Чтобы не замерзнуть.

Таня не отвечала. Она смотрела на младенца, спокойно лежащего на руке девушки. Это был момент, который изменил все. Момент, когда она поняла, что на самом деле представляет собой этот ребенок.

Он, в свою очередь, не мигая смотрел на нее. От того, что произошло дальше, внутри у нее все похолодело от страха. Пока малыш разглядывал ее, его внешность начала изменяться. Кончики ушей удлинились и заострились, кожа приобрела зеленоватый оттенок. Глаза целиком налились чернотой и заблестели. Этот отталкивающий облик очень быстро исчез — но Таня не сомневалась, что видела его.

И рыжеволосая незнакомка тоже.

— Ты видела, — хрипло прошептала она.

Таня отвела взгляд от создания в руках девушки и сглотнула.

— Просто не верится. Ты видела. Ты тоже можешь их видеть.

Между ними на миг возникло молчаливое взаимопонимание. Потом девушка прошептала:

— Ты обладаешь вторым зрением.

Таня невольно отпрянула.

— Кто ты?

Последовала короткая пауза.

— Можешь называть меня Рэд.

Таня кивнула на младенца фэйри.

— Что ты делаешь здесь с этим ребенком?

— Хороший вопрос, — ответила девушка. — Садись. Я расскажу свою историю. Уверена, тебя это заинтересует.

Часть вторая

Страна фэйри опасна, в ней есть волчьи ямы для неосторожных и темницы для чересчур смелых.

12

Рэд перегнулась через стол, не отрывая взгляда от свечи. Свет и тени играли на ее лице. Она поднесла руки к пламени, чтобы согреть их. Таня оцепенело смотрела, как бледные, тонкие пальцы движутся вверх и вниз с грациозностью бабочки, танцующей в солнечных лучах. Они выглядели как пальцы пианистки. Или художницы. На деле же все, похоже, было совсем иначе.

Она ни на йоту не доверяла этой девушке.