Джонатан Страуд - Тайный огонь

Джон Глинбурн

Натаниэль Прайор

Уильям Бранч

1896

Я родился в деревне Фордрейс и с отрочества интересовался глубоко укоренившимися верованиями моих соседей, каковых ни годы, ни стремительный прогресс нашего великого столетия нисколько не изменили и не ослабили. Однако мне в моем стремлении ознакомиться с местными преданиями с самого начала приходилось преодолевать весьма неприятные препоны. Родители мои переселились в Вороний лес незадолго до моего рождения, и тридцать лет спустя, когда оба скончались, они все еще считались в деревне чужаками. И я с ранних лет обнаружил, что это обстоятельство препятствует нашему знакомству с местными преданиями. Сколько бы ни умолял я посвятить меня в детали отдельных легенд, мне неизменно отказывали, вежливо, но непреклонно.

Однако это препятствие лишь подзадоривало мое любопытство, и с тех пор я нашел иные способы добывать нужные мне сведения. Многолетние усилия в конце концов принесли плоды; мне удалось узнать весьма многое. Правда, при этом я нажил некоторое количество врагов, но об этом не жалею.

Моя репутация меня тревожит мало. Надеюсь только, что, составив этот труд (и дай мне бог прожить достаточно долго, чтобы его окончить!), я смогу пролить свет в некоторые темные глубины, каковые слишком долго пребывали неизведанными.

Артур Джеймс Уиллис

Вороний лес, февраль 1895

Первое, о чем я всегда стремился разузнать как можно подробнее, было предание о святом Уиндеме, святом покровителе местной церкви. Сведений о нем на удивление мало. Он не фигурирует ни в одном из официальных списков ранних христианских святых, и нигде, кроме Фордрейса, посвященных ему церквей не существует. Однако мне было очевидно, что, кем бы ни являлся этот таинственный святой, в окрестностях Фордрейса он, по-видимому, был весьма почитаем, поскольку его имя присутствует в названиях не менее чем трех ферм, двух рощ и одного ручья. Очевидно также, что этот святой был известен уже во времена Вильгельма Завоевателя, поскольку „церковь Уинндамма“ фигурирует в „Книге Страшного суда“ (1067).[3] Современная церковь Святого Уиндема была построена только в 1086 г. Таким образом, становилось ясно, что святой Уиндем — англосаксонского или еще более древнего происхождения. Я начал проводить изыскания в отдельных монастырских хрониках, однако в течение многих лет не мог обнаружить никаких упоминаний об этом святом.

Но наконец мои поиски увенчались успехом в Оксфорде. Там, изучая стихотворные валлийские триады VI века, я наткнулся на упоминание о неком Виниддине, состоявшем в списке героев. В стихотворении присутствовал следующий отрывок:

Явился с запада Виниддин гневный,Духом терновым, дубом и железомПриветил тварь с когтями кровавыми,Сталью — пламя, рукою — клыки.В беседе этой люди стали пеплом,Почернел белый лес, но ворог был окован,Окован камнем, печатью резною.Алчное пламя уползло под землю,Виниддин же опочил.

Что можем мы сказать об этом герое? Он прославился победой над страшным врагом, чьим оружием были клыки, когти и, прежде всего, пламя. Этот противник был повержен после кровавой битвы, в которой многие люди погибли и белый лес (деревьев или копий?) сгорел. Согласно этому валлийскому преданию, Виниддин одолел противника „дубом и железом“ — вероятнее всего, копьем. Враг затем скрылся под землей — судя по всему, он был вынужден это сделать, поскольку был „окован камнем“ и некой „печатью резною“. Это указывает на то, что Виниддин был не только воином, но и волшебником. Быть может, его волшебство оказалось достаточно могущественным, чтобы одолеть пламя противника, но его не хватило, чтобы уничтожить врага окончательно.

Кто же был этот враг? И куда он бежал? Что это была за печать? Вопросов возникло немало, но больше всего меня волновал один. Я заподозрил, что достославный Виниддин был не кто иной, как малоизвестный святой Уиндем из Фордрейса. Наши края не так уж далеко от Уэльса, и англосаксонские предания здесь тесно переплетаются с кельтскими.

Однако мне пришлось долго ждать, прежде чем нашлось подтверждение моей гипотезы. В 1892 г. я получил разрешение изучить рукописи, хранящиеся в Хостонском монастыре, расположенном всего в пятнадцати милях от Фордрейса. Среди этих рукописей был молитвослов, датирующийся примерно XIV веком, и в одной из его молитв присутствовала строчка, от которой сердце у меня отчаянно забилось:

Восхвалим такоже храброго Виниддама,чьею печатаю повержен был змий.

Я ни на миг не усомнился, что Виниддин из валлийского стихотворения и Виниддам из Хостонского манускрипта — один и тот же персонаж. Не говоря уже о сходстве имен, и в том и в другом тексте присутствовала эта загадочная „печать“, с помощью которой был повержен враг. Кроме того, теперь этот враг был назван прямо: это „змий“, то есть дракон.

Возьму на себя смелость предположить, что этот легендарный герой и был святым Уиндемом, почитаемым в Фордрейсе. Сами географические названия окрестностей Фордрейса указывают на то, что это не досужие домыслы. Мистер Лимминс не соглашается со мной и даже не постеснялся очернить меня в печати, но кто теперь может усомниться, что само название „Фордрейс“ происходит от „Fyr-draca“ (то есть „огненный дракон“) и что название горы Уиррим (теперь это представляется очевидным!) происходит от слова „wyrm“, то есть „змей“!

Для меня это был подлинный прорыв! Ведь это открытие, возможно, позволяло пролить свет на тонкую, но прочную нить предания, которое пронизывает здешние места и которое так занимало меня в детстве.

За все годы исследований я сумел найти только одного человека, который соглашался свободно обсуждать легенды Фордрейса. Эта леди провела свою жизнь у подножия Уиррима и за все свои шестьдесят лет ни разу не выезжала за пределы графства. Именно беседы с ней впервые убедили меня, что древняя легенда о Виниддине все еще жива.

Однажды мы с ней болтали о своем детстве и о детских играх. И она рассказала мне, что девочкой выучила такой стишок:

Над утесомОгонь горит.Меж деревьевЧертог стоит.Под чертогомПечать лежит.

Добрая леди не знала, что это означает: она могла сказать только, что это был дурацкий детский стишок и они с подружками декламировали его, прыгая через скакалку. Они тараторили все быстрее и быстрее, пока кто-нибудь из девочек не сбивался и не путался в скакалке.