Морис Делез - Слуги паука 1. Ночь Паука

Едва тварь скрылась внутри, облако забурлило, но на сей раз все закончилось гораздо быстрее. Не успели девушки подумать о цели его действий, как урод выскочил наружу. Теперь тело монстра покрывала крокодилья шкура и оно уже не тряслось от озноба. Урод посмотрел на людей, пригнулся к полу, словно изготовившись к прыжку, и зашипел.

Зита взвизгнула, и Конан почувствовал, как обе девушки вцепились в него сзади.

— Убей его! — услышали люди мерзкий голос демона.

Тварь словно ждала именно такого приказа. Дернувшись, одним прыжком она сумела очутиться рядом с Конаном, но мощный удар кулака в висок отбросил ее к стене. Урод приподнялся на передних лапах и оскалился, обнажив два ряда длинных и острых зубов. Что означал этот оскал — гримасу боли или улыбку — никто из троих не знал.

— Убей человека! — раздался повторный рык Незримого.

Тварь вскочила и одним движением сорвала со стены кривую туранскую саблю и небольшой круглый щит. Конан выхватил меч и приготовился. Он не знал, чего ожидать от монстра, но его способность передвигаться неестественно быстро настораживала, и, как оказалось, не зря.

Тварь нападала, молниеносным рывком подскакивая к Конану, наносила удар и так же быстро пропадала, уходя от ответного удара. Это раздражало, но гораздо хуже было другое — монстр оказался силен и неутомим. Он наскакивал справа и слева, и при его быстроте выпады эти становились все опаснее, потому что происходили почти одновременно!

Странное дело, как только начался бой, облако в углу застыло, обратившись неподвижным сгустком тьмы. Конан заметил это сразу — он ждал, что тварь попытается прижать его к своему господину, но этого не произошло, и он понял, что урод был частью Незримого! Частью, отделенной от целого и способной действовать самостоятельно, но сейчас, когда исход поединка был чрезвычайно важен, Незримый посчитал необходимым непосредственно управлять созданным им монстром.

Киммериец невольно усмехнулся: тут Незримый явно просчитался и очень скоро поймет это. Поймет, что тварь и без его помощи сильна своей быстротой и непредсказуемостью, а стало быть, есть возможность спокойно заняться девушками, которых он сейчас, едва успевая отбивать наскоки твари, просто не в силах защитить.

И еще он понял, что эта вторая, созданная им из плоти Эмерика, часть не успокоится, пока не убьет Конана, а в том, что рано или поздно это случится, если, конечно, он ничего не придумает, варвар уже не сомневался. При всей своей силе и выносливости, он скоро начнет уставать, потеряет быстроту и пропустит атаку, а одного правильно нацеленного удара вполне хватит.

Почти сразу Конан заметил, что его явно пытаются оттеснить от двери, чтобы, улучив момент, ни он, ни девушки не попытались спастись бегством, а это означало, что не все так просто и однозначно предрешено, как вещал Незримый, значит, есть у них шанс спастись, раз демон, провозгласивший себя хозяином положения, опасается их бегства.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове Конана, подсказав единственно возможный выход — уничтожить тварь немедленно. Он не стал медлить, тем более что ее атаки хоть и были быстры, но действовала она однообразно, полностью положившись на тактику выматывания. Нужно было лишь выбрать удобный момент, и он не заставил себя ждать — четко угадав начало очередного броска своего противника, Конан шагнул навстречу и, чуть уклонившись влево, пронзил уродливое тело монстра мечом и, тут же выдернув его, оттолкнул тварь ногой.

Оружие выскользнуло из когтистой лапы монстра, он пал на четвереньки и завыл по-волчьи — дико и страшно.

Факелы начали чадить, грозя вскоре оставить их в темноте, но пока еще освещая пространство вокруг тусклым, желтоватым светом. Кровь капала из раны монстра, но он уже не выл от боли и предсмертной тоски, развернувшись и тихонько поскуливая, медленно пополз в сторону облака, замершего в самом темном углу комнаты.

Что все это означает и что должно произойти дальше, Конан понял мгновенно. Одним движением он закинул меч в ножны, схватил девушек за руки и бросился вон.

— Бежим! Сейчас он очухается, и все придется начинать сначала!

Уговаривать никого не пришлось. Мгновенно очутившись впереди Конана, они бросились вон, словно две ошпаренные кошки. Киммериец усмехнулся и последовал за ними. Он остановился всего раз, когда они миновали железную дверь, надвое делившую коридор.

— Бегите! — крикнул он девушкам, ухватился за рукоять, одним могучим рывком закрыл ее и запер, вогнав в дверную скобу туранскую саблю монстра. Кто знает, на что способна тварь, созданная демоном, но как бы ни была она сильна, с дверью ей повозиться придется!

Девушки бежали, от страха позабыв обо всем. Желание жить, даже не жить, а просто выжить в этот страшный миг оказалось настолько сильным, что Зита даже не вспомнила о талисмане, еще недавно составлявшим предел ее желаний, а теперь превратившимся в единственную возможность уничтожить Незримого, спасти свою жизнь. В тот момент, когда они выскочили из комнаты, он был всего в десяти шагах дальше по коридору, но она даже не посмотрела в его сторону!

В один миг они взлетели по лестнице, преодолели коридор, зал и второй коридор, и когда ворвались в комнату, Конан нагнал их.

На этот раз Зите не пришлось готовиться к колдовству. Всю дорогу она лихорадочно твердила слова заклинания, вызывающего паутину Затха, и, едва переступив порог, яростно выкрикнула их, произведя попутно необходимые жесты. Конан едва успел проскочить следом, как стены начали затягиваться знакомой уже белесой пленкой, которая должна была оградить их от Незримого.

Прошло совсем немного времени, и последний факел, тускло вспыхнув, потух, испустив перед смертью длинную струю дыма. Лишь только это произошло, монстр вышел из бестелесной плоти Незримого, застывшего в углу. Рана на груди твари затянулась, она стала сильна как прежде, но Незримый ослабел, пожертвовав частью своей силы. Выбравшись наружу, он быстро восстановил бы потерю, но здесь, в замкнутом пространстве, силу черпать было неоткуда, и каждая потеря становилась невосполнимой.

Невольно Незримый задумался над этим, хотя в первый момент хотел послать тварь следом, в надежде настичь беглецов. Однако мелькнувшая мысль о невосполнимости потери остановила его, заставив осмыслить создавшееся положение, а поразмыслить было над чем. Сам он не боялся стали клинка, но свет отнимал у него силы и, что было еще хуже, ослеплял, лишая способности действовать. Именно поэтому он во время боя управлял монстром, желая видеть его глазом происходящее!

Тварь же, создание которой тоже не обошлось ему даром, не боялась света, но сталь могла нанести ей ощутимый урон, скомпенсировать который он мог опять-таки лишь за счет ущерба себе самому. Быть может, он совершил ошибку, разделив себя на две, пусть и неравные, части, каждая из которых неизбежно оказывалась слабее целого? Но с другой стороны — это давало немалые преимущества, позволяя находиться одновременно в двух местах!