Алексей Пехов - Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней

Ничем не примечательная физиономия. Грубая, обветренная, немолодая, заросшая седой щетиной. Острый нос, яркие глаза. Мне он знаком не был.

— Вот твоя плата. — Я бросил в чашку тяжелый кругляшок, и бродяга торжествующе улыбнулся. — Но учти, если совет будет плох, я вытрясу деньги назад. Ну?

— Совет такой, — сказал нищий, вновь накидывая капюшон. — Не вставай на Селену. Ножками иди, Гаррет, ножками, тогда авось доживешь до старости.

— Селену? Какую Селену? И почему не вставать? — не понял я. — Что за загадки?!

Но нищий как будто в рот воды набрал.

— Слушай, я не шучу. Или верни деньги, или расскажи, откуда ты меня знаешь и что это за глупая загадка?!

— Э-э-э-х-б-б-м-а-а-а-а, — промычал нищий и замахал руками, корча из себя глухонемого идиота.

Но от моего взгляда не ускользнуло, что монета как по волшебству исчезла из рук бродяги где-то под одеждой.

— Хватит прикидываться! Возвращай деньги! — рассвирепел я и шагнул к мошеннику.

— Ты издеваешься над блаженным? — раздался у меня за спиной грубый голос.

Я обернулся и, наткнулся на пяток стражников.

— Да какой он блаженный, распыли меня Тьма! Он настоящий мошенник! — Я никак не мог поверить в то, что меня надули.

— Иди, милейший, иди. Тут к богам обращаются, а ты шумишь, — нехорошо улыбнулся сержант стражи, стоявший чуть впереди хмурых подчиненных. — Иначе придется вывести тебя из этого богоугодного места.

— Му-у-у, — поддержал стражу «глухонемой» и отчаянно закивал головой.

Да они тут все в одной шайке! Спорить бесполезно, я только наживу кучу неприятностей и в итоге так и не попаду туда, куда шел.

Мне оставалось лишь пожать плечами и, кипя от праведного гнева, ретироваться. Вокруг сплошное ворье и жулики!

Надули меня четко и легко, попался, как сиволапый крестьянин на стандартную уловку мошенников, практикуемую от зари времен. Ну и Сагот с ним! Не обеднею.

Дорожка петляла меж зеленых садов, цветников и клумб. Пару раз я встречался со жрецами, идущими по своим делам. Они не обращали на меня никакого внимания, как будто посетители только и делают, что шастают по внутренней территории Собора.

Дорожка вильнула влево, обогнула клумбу с бледными синенькими цветочками, тянущимися всеми лепестками к теплому солнышку, и я подошел к массивному зданию из огромных серых блоков. Здесь была сквозная полутемная арка, ведущая к жилищу моего единственного друга в этом мире.

Испугавшиеся солнца тени жались к серым, оплывшим от времени стенам, а прохлада, витавшая в узком туннеле, казалась благословением богов. Особенно после жары летнего дня.

Мои шаги эхом отражались от низких сводов. Я почти миновал это место, когда кто-то знакомый до боли в печенке схватил меня за грудки и приподнял над землей.

За руками из стены появились плечи и голова. Остальная часть туловища так и осталась где-то там.

— Вухджааз умный. — Демон донес до меня и так уже всем известный факт.

Я скривился от аромата его дыхания, стараясь удержать завтрак, которым меня любезно накормил Родерик, прежде чем я удосужился покинуть дом Арцивуса. Хотел бы я знать, на какой помойке питается этот умник, если от него так несет?

— Привет. — Я радостно улыбнулся, как будто это был не демон Тьмы, а моя мамочка.

— Вухджааз умный. — Тварь все же решила поставить меня на землю, а затем подозрительно оглядела. — Ты достал Коня?

— Я как раз работаю над этим.

— Быстрее! — прошипел демон, и его алые глаза грозно сверкнули в полумраке. — Мне долго не продержаться.

— Мне надо еще немного времени.

— Я слежу за тобой, через три дня принеси Коня, или я высосу мозг из твоих костей! — Вухджааз еще раз зыркнул на меня и растворился в стене.

Я оперся спиной о шершавую поверхность стены и перевел дух. Фу-у-у! Так и до разрыва сердца можно довести! Никак не ожидал, что проклятая тварь появится так скоро, да еще и днем. С Вухджаазом нужно что-то делать.

Где искать Коня, я уже примерно знал. Он у тех, кто натравил на меня доралиссцев. Бесспорно. Теперь мне бы найти этих неизвестных и слямзить Камень до послезавтрашней ночи, а не то мой мозг высосут…

— Ты хорошо себя чувствуешь, сын мой? — раздался вежливый вопрос над ухом, и я подлетел от неожиданности на несколько ярдов, собираясь заорать во всю глотку.

Но это был всего лишь жрец, который, как всегда это бывает, появился, когда его помощь мне уже не требовалась.

— Все хорошо, — буркнул я, и под изумленным взглядом служителя (не каждый день можно видеть, как человек ни с того ни с сего вдруг пытается улететь) торопливой походкой, выскочил из перехода на солнечный свет.

Здесь, несмотря на жару, было по крайней мере безопасно. Никто не выскакивал из стен и ничем не грозил.

Я поднялся по массивной лестнице со сбитыми ступенями и прошел по коридору, ведущему в жилища жрецов Сагота. Двое служителей, стоящих у мраморной вазы, из которой торчал вялый веник, называвшийся пальмой, прекратили спор о путях и делах бога воров и уставились на меня. Я кивнул и сложил пальцы знаком нашего цеха. Они расслабились, приветливо склонили головы в ответ и вновь занялись философским спором. Я перестал быть для них чужаком.

Ни для кого не секрет, что жрецами Сагота становятся только бывшие воры или мошенники. Это вековая традиция, от которой никто не собирается отступать…

Коридор закончился. Я поднялся на второй этаж по очередной лестнице. Здесь находились комнаты жрецов. Меня интересовала вторая дверь справа — очень приметная, на ее почерневшей от старости деревянной поверхности были глубокие борозды: следы, оставленные мечами не слишком приветливых посетителей.

Однако бывшие воры вполне могли постоять за себя и под мирными серыми рясами всегда прятали ножи. Так что посягателей на спокойствие сей обители, как рассказывал мой друг, похоронили в саду, под одной из яблонь, а мечи повесили в центральном молельном зале Храма, чтобы другим неповадно было входить в это мирное и богоугодное место с обнаженным оружием. Пусть Сагот последний из богов и не такой грозный и могущественный, как его братья и сестры, но и он, и его почитатели всегда будут защищать себя.

Я постучался в дверь. Не дожидаясь разрешения, вошел и очутился в хорошо освещенной комнате. Она была большой, и контраст ее весело расписанных разноцветными красками стен комнаты после серых и тоскливых коридоров радовал глаз. Я оценивающе (что поделать, привычка) окинул взглядом довольно богатую обстановку. Дорогие картины известных мастеров прошлого с изображениями сцен божественной мифологии, желтый султанатский ковер на полу, чудесная мебель, миниатюрный золотой постамент Сагота. Мой друг был не последним лицом в иерархической лестнице служителей бога воров.