Наталья Мазуркевич - Эльфийский для начинающих

Чистых тетрадей у меня не было, и в список дел добавилось еще одно: посетить лавку канцелярских принадлежностей при университете. Располагались эти лавки у каждого корпуса, но я выбрала самую дальнюю, рядом с ректоратом и библиотекой.

Зачем? Список пособий, с которым мне предстояло ознакомиться, неприятно грел карман, напоминая о нерешенности вопроса. Незаконченные дела я не любила больше, чем неразрешимые. С последними можно было еще смириться, но вот с первыми… Они любили заползать в сны и продолжать пилить душу некачественным, а оттого еще более противным напильником.

Ехать предстояло далеко, но матушка не вставала раньше одиннадцати, и ее экипаж был свободен. А если вспомнить о ночных происшествиях — сегодня ее светлость изволит принимать сочувствие и гостей. Именно в таком порядке. Тех, кто посмеет прийти без надлежаще скорбного лица, ожидают поругание, обида и осмеяние на ближайшем светском рауте.

К тому же память услужливо подсказывала: пока отца не будет дома, нас посетят Тель-Вереи. Вместе с матушкой графиня Атлонская повздыхает, пустит слезу, протрет платочком абсолютно сухой глаз и потащит подругу по магазинам. Разумеется, в Золотой квартал и в своем экипаже. Ибо для Дары Атлонской было просто недопустимо не сверкать, а маменькина карета, увы, не была отделана стразами, и позолоты в ней было ровно столько, сколько требовалось, а не три килограмма на локоть пространства. Последнее было целиком и полностью заслугой отца и причиной их с маменькой размолвки. Но папа выиграл. К счастью. Ибо брать его экипаж в рабочий день было недопустимо. Мало ли куда ему придется быстро выехать?!

Еще в домашнем я сбегала к дворецкому и попросила все подготовить. Господин Аль-Реан, хоть и не был гномом, но производил похожее впечатление. Собранный, расторопный, исполнительный, он стал для нас настоящим подарком. Для нас с отцом. Матушка господина Аль-Реана не любила. Излишний прагматизм в их отношениях заставлял привыкшую к всеобщему поклонению мадам нервно вздрагивать, припоминая тяжелые годы своей молодости, проведенные вдали от блистательных господ.

Собиралась я быстро. Сунула в сумку список с книгами, пенал с карандашами и ручками, блокнот на пружине и аптечку. Над надобностью последней мне пришлось подумать. С одной стороны — случиться может всякое, с другой — не со всеми. Иной раз без помощи ничего и не произойдет.

Решив, что лучше будет перестраховаться, я закрыла сумку, проверила кошель и бросилась в гардеробную. Сегодня платья были отложены. Падать, путаясь в подоле, было не самым приятным действом, а когда на тебя вдруг выпрыгивает неведомая зверюшка, случайно призванная неумелым студиозусом, и вовсе опасным. И если в Заколдованных Горах подобные истории не происходили уже больше ста лет и перешли в разряд страшилок и легенд, то в Лескантском королевском университете, судя по технике безопасности, происшествия имели место до сих пор.

Туника, брюки, сапоги на высокой платформе, сумка, перекинутая через плечо, — все обескураживающе черного цвета от лучшего портного Заколдованных Гор. Лучшего и единственного, кто взялся — по мнению его семьи — за неподобающий настоящему гному модный труд. Правда, неподобающим он был ровно до того момента, как глава рода увидел колонку прибыли и понял, что племянничек нашел золотую жилу. А уж когда удалось пощупать материал, и вовсе возгордился находчивым внуком. Все, что производила компания «Чернее черного», — шилось из пропитанной в сильнейшем антимагическом растворе ткани с нанесением на изнаночной стороне защитных рун и колдовства от износа — как удалось это совместить, до сих пор оставалось коммерческой тайной! А вкупе с эффектом распрямления, избавлявшим от необходимости гладить ее, одежда от «Чернее черного» стала хитом среди лентяев и увлекавшихся исследователей.

Увы, дальше гномов мода не пошла. Не признал высший свет других стран единственную цветовую гамму, а выбора «Чернее черного» не предоставляла.

Впрочем, оценка окружающих — была последним, что меня волновало. И так было ясно, что однокурсникам я пришлась не по вкусу. Даже в подобающем платье.

— Отлично выглядите, леди, — поприветствовал меня мамин кучер и показал большой палец. Наверное, огромную роль в его одобрении сыграло то, что мне не потребовалось полчаса, чтобы залезть в экипаж. У матушки такой подвиг не всегда получался с первого раза. Кринолины, что уж тут попишешь? — Куда прикажете?

— Ректорат Лескантского университета. Поближе к библиотеке, — попросила я, самостоятельно закрывая за собой дверцу и распахивая шторки. Малость, а время экономит! Окошко задвинула в боковую стенку, и теперь в экипаж попадал свежий воздух.

Дышать тут же стало легче.

К сожалению, мамины любимые духи без носового фильтра воспринимать было сложно. Они забивали все рецепторы, заставляли морщиться и чихать. Гримасы выходили совсем уж не вдохновенные, и леди Катарина начинала задавать неудобные вопросы, пытаясь выяснить, что же не нравится таким грубым нам в сем шедевре очередного фаворита императрицы. Сама матушка, казалось, удушающего эффекта духов не ощущала, чему я тайно завидовала. Цены на носовые фильтры последнее время значительно поднялись, и это грозило подорвать мне бюджет.

В размышлениях о бренности жизни и появлении на рынке контрафакта я и провела поездку. Зима в Ле-Сканте продолжала радовать: воздух был свеж, холоден, но не пробирал до самых костей. Даже шапку из матушкиных каретных запасов брать не пришлось.

Потянувшись, я выбралась из экипажа.

— Подождите меня здесь. Нужно будет отвезти домой учебники. Передадите господину Аль-Реану или Терезе, — проинструктировала я соскочившего с козел матушкиного лакея.

Мужчина понятливо кивнул и вернулся на прежнее место.

Не теряя больше ни минуты, я направилась к библиотеке. Путь до главного корпуса занял у нас примерно полчаса. Ехали мы по полусонному городу, без пробок, без опаздывающих психов, выскакивающих на проезжую часть, без выборочной проверки экипажей со стороны стражи, без внезапно образовавшихся тупиков — спасибо мелким торговцам, перегораживающим улицы! А если не повезет и произойдут все перечисленные накладки… Нет, должна успеть!

Решительно сжав кулачки, я поправила на руке студенческий браслет и взбежала по лестнице. На всех стипендиальных отделениях занятия уже начались, и библиотека простодушно открыла свои двери для новой порции пыли. Студиозусы второй смены еще спали, студиозусы первой — отбывали свой срок на парах, а большинство платников могли даже не знать о наличии университетской библиотеки. У большинства Великих семей свои фонды были во сто крат лучше, чем собрания любого учебного заведения страны. А об иных расах и вовсе можно было забыть. Эти выписывали требуемые издания с доставкой на дом, не желая портить свою репутацию всезнаек. Дискриминация! Подобная поблажка даже бедным платникам была недоступна!