Король-поэт - Илана С. Мьер
Дорн рассмеялся.
— Видимо, нет. Ты проспишь весь день и повторишь глупость ночью. Пора звать тебя Совой.
Она надулась. Вряд ли он придумал бы ей изящное прозвище. Но она слишком устала для возмущений. Когда Джулиен забралась в кровать, она думала, что проспит год.
* * *
Шепчущие голоса. Джулиен словно пыталась проснуться, и что-то требовало ее внимания, но сон придавил ее.
«Что такое? — пробормотала она. — Чего вам надо?».
Она, казалось, заметила огонь ранее. Слышала чувственный голос золотого мужчины. Но она не могла проснуться. Не могла разобрать слова, хотя его тон был срочным.
«Опасность», — услышала она его, ощутила страх. И вину. Она была виновата. Только она могла остановить опасность, если та была. Ей дали такие силы. Но она бесполезно спала.
Огонь стало видно. Как и мужчину, стоящего над ней.
— Мальчишка, — прошипел он. — Почему ты мне не сказала? Она захочет его обратно.
— Она?
— Он принадлежит ей, — нотка печали среди гнева. — Ритуал Манайи не обратить.
Она скрипнула зубами.
— Разбуди меня, — сказала она. — Помоги мне.
* * *
Она стояла в своей комнате, уже одетая. Было как в Манайю, она хорошо это помнила.
«Западный берег. Он принадлежит ей».
В этот раз она не могла перенести себя так, как сделала той ночью. Может, потому что не могла успокоиться и дышать. Может, по другим причинам. Она не знала, и было не время. Она спустилась бегом, вылетела за дверь раньше, чем Ларанта увидела ее. Она не хотела беспокоить добрую женщину.
Овейн и Дорн были вместе. Овейн тоже был в опасности.
Джулиен выбежала из дверей замка. Она побежала в лес и к западному берегу. Отчаяние было льдом в ее спине. Она тянулась мысленно к золотому мужчине. И к старшему, ее проводнику.
«Помоги мне, — дыхание царапало легкие как тупой нож. — Помогите. Мне».
Теперь она слышала звук вдали. Вой. Их крики?
Нет. Она бежала на звук. Его издавал не человек.
Слезы мешали видеть. Она молила о помощи. Если старый Пророк мог ее слышать, он сжалится. Она была уверена. Она надеялась только на это.
Она увидела воду за деревьями. Синюю, искрящуюся под солнцем.
Потом белое пятно — два лица. Дорн и Овейн стояли спина к спине. Их ножи были подняты. Их окружали белые силуэты. Они подняли головы и завыли. Белые волки будто отвечали зову. Они кружили. Джулиен увидела, как Дорн что-то сказал Овейну. Он не знал, что был мишенью.
Джулиен завизжала. Волки медленно повернули головы к ней.
Она широко раскинула руки, и ей казалось, что кто-то двигался за нее. Ее рот открылся, хотя она не знала, что сказать. Слова, что зазвучали, были незнакомым голосом, и язык она не знала. Что-то говорило через нее. Она слышала себя, и ее голос словно присоединился к другим голосам: старому Пророку, золотому Пророку и больше. Все больше и больше. Все дальше по времени.
О том времени помнили мало.
А потом она рухнула на землю, голова ударилась об корень дерева. Она задыхалась. Закрыла глаза.
Когда она открыла их, Дорн был на коленях рядом с ней.
— Снова, — сказал он с болью. — Ты снова меня спасла.
— Ушли, — сказал Овейн за ним. — То, что ты сделала, девочка… нам повезло.
Она обмякла. Теперь голоса уже не говорили за нее, а ее голос пропал. Дорн взял ее за руку.
— Прости, — сказал он и посмотрел на Овейна. — Я должен был сказать. Они, кем бы они ни были, пришли за мной. Я подверг вас всех опасности.
— Тише, — сказала она и поняла, что могла говорить. — Мне все равно. Я не дам ничему случиться с тобой.
Она еще не видела его глаза такими печальными.
Овейн сказал:
— Нам пора возвращаться, — он старался быть крепким. — Ларанта будет переживать.
— Я скажу, — начал Дорн, — вам обоим — я не могу вас отблагодарить в полной мере. И я не жду прощения.
— Хватит, — сказал Овейн. — Ты хороший парень. Не говори так. Никто не оправился от Манайи. А как иначе? Пророки, которые могли помочь больше нас… убежали, — он звучал подавленно, может, смирился. — Но ты — Пророк, Джулиен Имара. Это твое. Это было сегодня в неводе.
Он вытащил что-то из плаща. Вспышка золота. Он протянул предмет ей в ладонях, сложенных чашей. Обруч, какой носили веками назад на шее. Она взяла его, увидела, что он был из золота, две спирали переплетались. Черно-зеленые водоросли прилипли к нему. Пахло океаном.
Она осторожно взяла обруч. Он был холодным весом в ее руках.
— Я не могу это принять, — она протянула руки. — Ваш невод — ваш улов. Продайте его за участок земли далеко отсюда, начните жить в безопасности.
Птица запела в неестественной тишине леса. Овейн сказал:
— Ты добрая девочка. Но нет, — его глаза были задумчивыми. — Море годами приносило нам дары. Но не такие. Я верю… это не для нас.
* * *
Той ночью старый Пророк, ее первый проводник, пришел к ней. Он был серьезен, и ее сердце сжималось. До этого только с ним ей было спокойно. Печали мира догнали их и тут.
Они были на склоне горы, на пути, который вели во всех снах. Те путешествия были под солнцем, но в этот раз была ночь. Деревья были черными под звездным небом.
— Ты знаешь, что мне нужно сделать, — сказала она. — Мы не можем оставаться на острове.
Он кивнул.
— Твой подарок сегодня должен что-то нам рассказать, — сказал он. — Дай посмотреть.
Обруч был в руках Джулиен. Она отдала его. Даже в ночи золото вспыхнуло.
Через миг он сказал.
— Как я и думал. Это с запада, — он был подавлен. — Туда тебе нужно.
— Море, откуда никто не возвращается, — вспомнила она из книг. — Это… глупо.
— Ты в опасности, — сказал он. — Мне жаль. Я надеялся, что успею научить тебя, — свет луны сиял на его метке Пророка. — Ты знаешь, почему Академию построили на острове. Это место — граница. На западе… за границей скрытые острова. Я их не видел. Обруч…
— Ты думаешь, это знак, — сказала она.
Он склонился, чтобы поймать ее взгляд.
— Осторожнее, дитя. Если ты будешь с мальчиком в лодке одна, тебя убьют.
Она посмотрела на него с вопросом, надеясь на еще совет. Он сказал:
— У тебя есть все, что нужно, Джулиен Имара. Нет лишь мудрости лет, и никто не может тебе это дать. Для этого нужно долго прожить. Надеюсь, у тебя получится.
Джулиен Имара проснулась с обручем в руках, хотя он был в
