Лорды гор. Да здравствует король! - Арьяр Ирмата
— То, что попыталась сделать с вами королева с помощью зелья, — запрещенное волшебство, Лэйрин. Вы же не хотите стать мужчиной на самом деле?
— Нет, конечно, нет! — ужаснулась я. — А зачем северянам огненный дар? Они же растают!
— В их землях не только ласхи живут, но и люди, — улыбнулся воин. — Прежде в Империи, особенно на южных ее территориях, было не так холодно, и люди успевали вырастить урожай. Но после того, как Темная страна отхватила кусок на западном побережье, изменился климат, и с каждым годом становится холоднее. Ласхам для житья хватит льдов океана, а люди хотят согреть свою землю с помощью огненного дара, и Роберт дипломатично не лишает их надежды. Иначе северяне, спасаясь от холода, обойдут Белогорье и хлынут на равнины. Но рыжий король и не обещает ничего, отговариваясь, что, пока не увидит внуков, решения не примет.
— То есть это запасной вариант для Белогорья?
— Разумеется, мы не можем положиться только на план Хелины с подменой наследника. Но это не отменяет вашего пути, Лэйрин. Я буду сопровождать вас, это моя обязанность.
Наставник предложил подождать Рамасху и ехать вместе, раз уж нам по пути, но я даже слышать не хотела о задержке. Ни дня больше. Ни минуты.
Меня лихорадило, рвало на части, и не глоток чудовищного зелья горной ведьмы был тому виной. Меня тащила вперед иная сумасшедшая сила. Я еще не знала тогда, что так звучит голос Рока. Или волчий вой особо крупных неприятностей. Иными словами, когда ломается жизнь.
8
Основное преимущество путешествия с ласхами — скорость. Не успеешь замерзнуть, как под крыльями пролетела четверть пути.
Дорога до столицы заняла у нас всего четверо суток, и то лишь потому, что я все-таки не ласх и не вейриэн, а почти человек, и мне требовались горячая еда, туалет, омовение и поспать не в сугробе, а в теплой постели. Меня сопровождали, согласно договору, те же пятеро вейриэнов и Рагар, а негласно — еще Сиарей и его отряд, об истинной численности которого мне не докладывали.
Мы трижды останавливались на ночлег в крупных городах, но, прежде чем въехать в городские ворота и найти постоялый двор, опускались где-нибудь в глухом лесу. Обычных коней, понятное дело, мы с собой взять не могли, но и пешком до городских стен идти не пришлось. Многоликие северные существа выручали, превращаясь в дивных скакунов, причем уже с серебряной сбруей, с расшитыми попонами и с удобными седлами. Их командир не забывал ни одной детали, даже подковы на копытах имелись.
После этого превращения в отряде оказывалось семеро всадников на таких роскошных белоснежных конях с искрящимися гривами и загадочными глазами, что посмотреть на них сбегалось все городское население, способное двигаться.
Оно было на удивление немногочисленным, это население. Облик горожан и внешний вид их жилищ повергали в ужас: даже пять лет назад они выглядели лучше. Сейчас же почти половина зданий зияла пустыми окнами, многие двери были забиты крест-накрест досками или совсем отсутствовали. Дома напоминали скелеты.
И от самих жителей остались кожа и кости, словно они пережили многодневную изнурительную осаду. Нищих стало еще больше. В подстывшей от заморозков дорожной грязи лежали кошачьи, а то и человеческие трупы, и никто их не убирал, не боясь какого-нибудь мора.
А ведь сейчас — не весна, когда голод особенно лют. Сбор урожая только минул, и народ должен быть сыт. Что же будет зимой? Как Роберт Сильный мог допустить такой упадок?
Что-то плохое происходило в Равнинном королевстве, как будто дыхание Темной страны прошлось по его земле.
Но, удивительное дело, никаких бунтовских настроений не ощущалось. В трактирах по-прежнему весело пьянствовали, а проклинали только королевских фаворитов и колдуна-наследника, заставившего страдать короля и иссушившего его сердце, и продолжали славить любимого государя. Лютнисты с фанатичным блеском в глазах распевали баллады о его подвигах и деяниях во благо страны.
Во благо!
Впрочем, за столами мы не сидели, поднимаясь сразу в комнаты, где и получали ужин, и звуки пиршеств доносились до меня уже сквозь сон. Зато Рагар, казалось, совсем не спал, как и ласхи, и наутро они обменивались впечатлениями.
— Как может сохраниться такая всенародная любовь к чудовищу, разорившему землю? — недоумевал Сиарей.
— Это его «огненная кровь», друг мой, — мрачно цедил наставник. — Власть над огнем, а любовь — сродни огню. Люди будут целовать королю руки, даже если он лично начнет пытать каждого.
Когда оставался последний переход, я отказалась от ночлега: в груди уже жгло невыносимо, я рвалась вперед.
За избавлением, как мне тогда казалось.
Мы летели всю ночь на крыльях снежных драконов, к утру на горизонте показались башни и шпили столицы, но при въезде в Найреос пришлось задержаться: надо было сменить наших восхитительных ласхов на нормальных коней во избежание обвинений в колдовстве. Рагар отправился за лошадьми к таинственным столичным друзьям, оставив нас ждать в гостинице, и пришел лишь под вечер, когда моя взвинченность дошла до пика и я, устав мерить шагами крохотную комнатушку, уже собралась идти во дворец пешком и без охраны.
Возвращения наследного принца не ждали, разумеется, но нас никто не посмел остановить, когда на закате я и шестеро вейриэнов въехали в ворота и, отдав поводья наших вороных конюхам, вошли во дворец.
Слуги узнали нас сразу. Не меня, так Рагара и белых дьяволов. Бедный дворецкий едва заикой не стал, схватился одной рукой за сердце, а второй почему-то за бородавку на щеке, как за величайшую драгоценность.
— В-ваше в-высочество? Слава богу, вы вернулись! Слава богу!
И такая неподдельная радость была на лице старика, что я растерялась, и стало еще тревожнее. Что должно было произойти в мире, чтобы мне оказали такую честь? Меня же здесь все ненавидели и презирали, как я помню.
Король, как оказалось, был на охоте, и вся придворная свора с ним.
Дворец пустовал.
Слуги, воспользовавшись передышкой, уже спали. Стража засуетилась при нашем появлении, камердинер побежал готовить комнаты, но Рагар сказал, что вейриэны сами все приготовят, и мы сразу отправились в «детское» крыло, где находились покои принцесс и мои. Роберт Сильный писал, что отведенные мне помещения всегда ждут его наследника, вот и проверим.
Дойти с первого раза не получилось.
Мы поднялись по лестницам на второй этаж, когда сверху послышался приглушенный женский крик. Кричавшую мы увидели, взлетев на пролет выше: девушку в разодранной до пояса кружевной сорочке поймал бородатый полуголый мужчина и тащил наверх, пытаясь зажать ей рот, а стражники, стоявшие на этаже, отвернулись и делали вид, что их тут нет. Девушка хрипела и вырывалась. Длинные белокурые локоны, синие, как у моей матери, полные ужаса глаза…
Заметив нас, мужчина выпустил жертву — она упала и покатилась по ступенькам, а негодяй, оглянувшись, рванул на верх, но тут же опрокинулся. Крикнуть он не успел: кинжалы я умела бросать, и лезвие до упора вошло в глазницу. Скорость, меткость и ловкость, да, матушка? Еще ум, но где ж его взять при такой-то наследственности…
Вейриэны уже поднимали упавшую принцессу. Из ее рассеченной брови капала кровь.
— Там Виола, — из последних сил прошептала она, теряя сознание. — Они… Помогите!
Планировка дворца была изучена мной по чертежам, раздобытым наставником еще в предыдущий визит, и я хорошо ее помнила. Сестры с фрейлинами занимали два верхних этажа, но раньше я туда не совалась, даже общей лестницей предпочитала не пользоваться, и это счастье, что на этот раз мы поднимались именно по ней.
Виола и Виолетта жили на третьем, но Рагар почему-то помчался на четвертый, к принцессам А. Нас попытались остановить те стражники. Это было последним зрелищем в их жизни — «белые дьяволы», сносившие все на своем пути.
Но перед дверями в покои принцессы Агнесс наставник, устранив еще двоих бросившихся на нас мечников, остановился.
