Небесные ключи (СИ) - Богинска Дара

Что происходит? Зачем он так?

Джолант был в гневе. От удара нервы в пояснице словно окунули в кипяток, но взгляд малефики был куда как жестче блуждающих болей от отрезанной ноги.

Куда он втянул их? Прекрасные каменные своды, изысканная лепнина, ковры, свежий запах ветвей жасмина — и тиски капкана в месте, где Гвидо до синяков обхватил его руку. Он тащил его за собой и всё причитал:

— Я все тебе покажу, все-все покажу, только не злись, братец. Ты все поймешь! Это невероятно, потрясающе, это дело моей жизни. Только не злись. С ней все будет хорошо!

Ребенок на сгибе его руки затих. Джо помнил, как он кричал, и боялся этого крика, раз он свел с ума его мать, поэтому упирался не слишком. Не хватало разбудить мелкого демона, которому он чуть не свернул шею в долине Привратника. Тот тогда на него так глянул, будто понял все. Пускай молчит.

Да и на одной ноге сопротивляться уверенному шагу брата было проблемно. Джо мог опереться на стены, зацепиться за них ногтями, как делают дикие звери, когда их пытаются затолкнуть в клетку, но не хотел. Отчего? Потому что коридоры были слишком странные, белые, будто из мела. В кости ли, гипсе или мраморе (в темноте без факелов не разобрать) была выбита шорская клинопись. Она покрывала стены от пола до потолка. Джолант не умел читать на языке южан, но ему стало не по себе. Ему подумалось, что даже в Церквях не украшают подобным образом коридоры, хотя Книги Вознесений хорошо бы смотрелись в качестве гобеленов. Самое то для устрашения пробравшихся в дом воришек.

Гвидо привел его не в кабинет и не в светлый холл с камином — в конце коридора располагалась лаборатория. Заставленные шкафы, огромные бутылки темного стекла с подозрительным содержимым, столы с ретортами и громоздкими устройствами, несколько коек покрепче, на которых кто-то лежал, такой же белый и неподвижный, как стены. Здесь было холоднее, чем на вершине астрономической башни Йорфа. Судя по всему, в смежном помещении располагалась мертвецкая. Колючка чувствовал миазмы, знакомые с монастырских отпевален: не гниения, а морозных солей и монеток, с которыми кипятили воду для омовения рук.

Джолант задержал взгляд на девушке, что стояла над койкой. Бринморка на вид, с очень бледной кожей и голубыми раскосыми глазами, её рот закрывала тканая маска, а в руках было что-то округлое и серое. Завидев гостя, она оторвалась от своего занятия. Перед ней на столе лежало маленькое, еще почти детское тело с какой-то блекло-розовой лохматой тряпицей на лице. Верхушка черепа отсутствовала. Джолант не сразу понял, что в руках у девицы мозг юного мертвеца, а на его лице — скальп несчастного.

Кивнув новоприбывшим, медичка хладнокровно продолжила работу: встряхнула головой и запястьем отвела от глаз пряди густой чёлки, положила свою ношу на весы, прикрыла пустующий череп скальпом. Потом подошла и забрала младенца-малефика, и остановилась, как голем из крови и глины, ожидающий приказа хозяина.

— Гвидо? — голос ключника дал петуха.

Что Гвидо? Что за черт здесь происходит, Гвидо. Какого дьявола, Гвидо. Кем ты стал, Гвидо?!

У голого мальчишки на столе для разделки (Джолант не сразу вспомнил мудреное медицинское «операций» или хотя бы «вскрытия») не было ничего общего с Чонсой, но он увидел её, безжизненную и смотрящую с укором из залитых воском век.

Ключник дернулся. Схватил лебезящего медика за грудки и бросил к стене, нависнув сверху. Он не заметил, как достал кинжал из-за пояса, увидел только то, как натянулась сероватая кожа на гладковыбритой щеке Гвидо, когда Джо прижал к его лицу клинок. Серые глаза стали почти белыми, они отражали блеск стали.

— Объяснись! — закричал Джо, — Что здесь происходит?!

— Кормилица уже ждет. Отнеси ей малыша и можешь быть свободна, Руби, — спокойно попросил Гвидо, но сам не отрывал от своего брата взгляда.

Джо усилил хватку на плоской груди Гвидо. За голубоглазой с младенцем на руках захлопнулась дверь. Брату совершенно не шла смиренная и обаятельная улыбка. На одной его щеке глубоко западала ямка — должно быть, шрам, происхождение которого Джо не помнил. Теперь мог остаться второй, такой же, но с другой стороны — от бритвенной остроты костяного баллока.

— Ну и ну. Смотришь на меня волчонком, а разве я сделал что-то плохое?

Джо обвел койки взглядом. Другие тела… Неужели все это были малефики? Он не нашелся с ответом. И это он еще не заглядывал в другую комнату, из которой тянуло запахом смерти и её же гибельным холодом.

— Джо, тебе и твоей девушке нечего бояться. Всё хорошо.

Гвидо накрыл его запястья своими ладонями в успокаивающем жесте. Ключник нахмурился, захотел одернуться. «Хорошо»?! Ни черта не было хорошо. Он обманул Джоланта! Обманул Чонсу. И если ключник такое мог простить, ведь Гвидо был ему братом, то малефика была злорадной и мстительной, как кошка. «Девушка», хах, как же.

Гвидо был ему братом? Джолант не узнавал в бледном типе с этой мерзкой ямочкой любознательного мальчишку из своего прошлого.

Он вообще не знал теперь этого человека.

— Не называй её так. Это неправда. Я обязан ей жизнью, и то, что ты сделал…

Она теперь в ярости. Никогда больше она не поверит ему. Это точно.

На кончике баллока налилась капля крови, проскользила по металлу к рукояти. Гвидо ахнул, распахнув свои огромные глаза.

Что я творю, подумал Джо. Его рука с зажатым оружием опала, как надломившееся крыло.

— Говори. Объясни все, или мы уходим.

Гвидо предложил ключнику сесть. Заметив, что Джо никак не отводит глаз от мертвеца в одной с ними комнате, накинул на мальчишку серый полог и опустился напротив. Руки у него были беспокойные: он сцепил ладони, затем начал крутить большие пальцы один вокруг другого. И говорить стал не сразу, помолчал, покусал узкую белую губу. Дернулся, когда Джо пристукнул рукоятью кинжала по столу.

— Хорошо. Хорошо. Если коротко. Ты наверняка хочешь коротко? Ты с самого детства был нетерпелив…

Медик не ошибался. Джо сжал челюсти до проступивших желваков и подался вперед, готовый вдарить своему брату в лицо. Тот будто и не заметил — или же совсем не боялся.

— Я пытаюсь найти лекарство от этой чумы. Мы считаем, панацея таится в способностях малефиков. Кроме того… Боюсь, у нас нет других инструментов.

Мы? Инструментов? Это он про них с Чонсой? Или про малефиков?

Панацея?

— Она не щипцы для разделки мяса и не гребаный подорожник, Гвидо! — рявкнул Джо. Гвидо сморгнул удивление и мягко рассмеялся, и похлопал брата по руке, потянувшись через стол. Смелый жест. Колючка убрал ладони на колени. Он не любил прикосновения незнакомцев.

— Конечно, братишка. Именно поэтому ей ничего не угрожает. Ты дал мне понять, что Чонса… особенная. Такая сильная! Ей уготована высшая цель.

Взгляд притянули инструменты на столе. Высшая цель? Он уже догадался о судьбе младенца. Кажется, удивительного малыша ждала участь страшнее, чем в малефикорумах Бринмора.

Плохо. Плохо дело. Джолант хотел спастись, поверил мягкому голосу здоровяка-Самсона и его добрым намерениям. Наверно, хотел увидеть Сантацио. Хотел увидеть Гвидо. Но ему и в голову не пришло все это! Как его брат вообще мог официально практиковать медицину, он был слишком молод: не прошел паломничество, не проработал годы в монастырских лечебницах… Обычный школяр, возомнивший себя богом. Тело человека было священным! Копаться в нем, как в какой-то тыкве, выбирая внутренности — это святотатство. За одно это Гвидо в Бринморе могли посадить в тюрьму.

Но они были не в Бринморе. Они сидели в особняке шорского безумца с горящими глазами, верящего, что он способен исцелить мир.

Плохо дело. Хватать Чонсу и бежать на том же утлом суденышке. Вряд ли стражи порта успели пропить корабль «торговцев» откуда бы то ни было.

Да, так он и поступит. Но сначала — выслушает. Тем более, начав говорить, Гвидо никогда не умел заткнуться. Хоть что-то не изменилось, подумал Джо.

— Мне очень неловко, что все так вышло, право слово. У меня не было цели пугать вас, но, увы. Это для нашей же, брат, безопасности! Ты знал, что малефики теперь стали опаснее? Стоит им отпустить рассудок, их силы выходят из-под контроля. В Бринморе сейчас настоящая мясорубка… В том числе из-за этого.