О. Шеремет - Вне времени

"Йаса — жена твоего брата!"

— Не поверишь, но я в курсе, — можно и вслух поговорить, пока никто не видит. Из зеркала на меня смотрел очень рассерженный Архимаг, которого почему-то никак не желают оставить в покое. — Парочка невинных поцелуев.

"Невинных! — ужаснулось альтер-эго. — Почему ты сразу её не оттолкнул?"

— А зачем? Приятная разминка. По правде говоря, что-то я сдаю позиции за последний год. Сколько у меня было девушек — одна, две… Старею.

Иззмир мог бы сказать — три. Но промолчал. Понял, что одну ночь… ту весеннюю ночь в Праге… нелзья считать в общем ряду. По краней мере, я не хочу делать этого — возвращается боль, которую вроде бы удалось загнать внутрь после разрушения Зеркала.

"Но Йаса…"

— Утихни. Постараюсь не попадаться ей на глаза — пусть ищет приключений в другом месте.

И Иззмиру пришлось удовлетворитсья этим. Валнару я, конечно, ничего не скажу. Чего он еще ожидал, беря в жены темную эльфийку? Хотя, учитывая овечью наивность брата, всё возможно.

Свои же пошатнувшиеся позиции ловеласа я решил восстанавливать в МУМИ — до выпускного, Четвертого бала, еще целых три дня.

ЛАЭЛИ

Алхаст всё еще был жив. Чувствовал себя прекрасно… если бы не унылая физиономия гения смерти, периодически интересующаяся, как себя чувствует эльф. Светлый признался мне, что еще немного, и у нас будут гениальные крылышки-гриль.

Я от души повеселилась, проведя вечер а обществе этих двоих — бесенок дернул поддразнивать Алхаста, напропалую флиртовать с гением. Тот, правда, вообще не понимал, что происходит. Ничего, у меня еще целых семь недель впереди, сделаю из него грозу женских сердец.

Пришла в команту далеко за полночь, юркнула под махровую простыню и блажено потянулась — спать, спать… Самое страшное — курсовая — позади, приступы проклятья становятся всё реже — наверное, неведомому колдуну надоело тратить силы на неблагодарную жертву. Но, когда сладкий сон присел на веки, меня разбудил короткий задыхающийся крик.

— Горим, не горим? — я зевнула и села в кровати. Очень не хотелось расставаться с теплым гнездышком, свитым из сбившейся простыни. У нас в башне вечно что-нибудь да происходит. Если волноваться из-за каждой катастрофы, никаких нервов не хватит, будь они выкованы из гранита.

— Лаэли? — донеслось испуганное.

В голсое Зармике было что-то от ребенка, боящегося спать в темноте. Босыми ногами я прошлепала по полу, села рядом с подругой. Дотронулась до её лба — в каплях холодного пота.

— Зармике, тебе кошмар приснился?

Дроу всхлипнула и закивала, дрожа. Ками всемогущий, что могло присниться темной эльфийке, чтобы довести её до такого? Насколько я помню, её душевный покой не нарушил даже визит к банде голодных вервольфов — воскресная прогулочка по приказу Зелинды. Да что там, она прожила несколько десятков лет в Рраене, от такой девушки кошмары сами должны в ужасе разбегаться…

Она прижалась ко мне, постепено успокаиваясь. Я гладила девушку по спутанным волосам, молчала.

— Мне приснилось, что я должна тебя убить.

— Не парься, следующая сессия всё сделает за тебя.

На меня в упор смотрели укоряющие янтарные глаза.

— Лаэли, таким не шутят.

— Если бы я шутила… Ну что ты, в самом деле.

Я не собиралась говорить подруге, что однажды уже умерла — и ничего так, вполне прилично себя чувствую. В особенности благодаря Анубису и Маат… но не будем вдаваться с подробности.

Она постепенно успокоилась, напряженные мускулы расслабились. Я потянулась поцеловать притихшую девушку, но в тот момент, когда её рука скользнула под мою футболку, кожи коснулся холодный металл. Может, до сесссии я и не доживу.

Тонкий кинжал, который всегда лежал под подушкой у дроу (милая привычка, вынесенная из детства), вошел под ребра с левой стороны. Тело инстинктивно отпрянуло, конвульсивно сжались испуганные мышцы.

Я оттолкнула дроу, сама прислонилась к стене, зажимая глубокую рану ладонью. Горячая алая кровь толчками выходила из тела, слова исцеляющего заклятья не могли вырваться изо рта — закусила губу, чтобы не закричать от боли. А почему бы собственно, и нет?

— Ай, — сказала чужим голосом. С большим удовольствием потеряла бы сейчас сознание, но вдруг потом не найду.

Зармике застыла, в ужасе глядя на капли крови, скатывающиеся с кинжала. Давай, обрадуй меня еще чем-нибудь.

— Он отравлен, — подруга подслушала мои мысли, потом отбросила оружие в сторону, словно дохлого таракана, схватила меня за плечи. — Лаэли, ты жива?

— Пока да, — я кое-как прошептала. О, могу разговаривать. — Противоядие?

От раны начал разливаться холод, что совсем не обнадежило. Дроу известны как мастера-отравители, Медичи рядом с ними — детские игры на уроках химии. И, когад Зармике покачала головой, потерянная, не понимающая, то ли продолжается её кошмарный сон, то ли реальная жизнь повернулась к нам своей филейной частью, надежда выспаться пропала окончательно.

Зармке выскочила в восьмигранку, хлопком в ладоши зажгла свет.

— Ректор! — раздался её панический вопль, условный знак тревоги, который должен быть пробудить ото сна однокурсников. Я тем временем констатировала дальнейшее распростарненеи холода и латала хотя бы внешнюю сторону раны.

Голоса — сначала недовольные, затем встревоженные. Несколько светлых во главе с Инелен вошли в комнату. Помахала им рукой — едва хватило сил сделать это. Не понимаю, почему… может, мир снов решил отомстить мне за то, что я не так давно вторглась в его пространство?

— Пациент скорее жив, чем мертв, — с облегчением констатировла Инелен, нащупывая пульс. — Что там за яд?

— Не знаю, но по действию похоже на цикуту, — один из её соотечественнкив выглянул в жужжащую восьмигранку. — Эй, спросите у Зармике, в чем она купала своё жало.

— Её нельзя подпускать к тебе, — объяснила Инелен, убирая мою руку от раны, качая головой. — Похоже, что на Зармике оказали сильное воздействие. Вдруг она снова попытается тебя убить?

Прелестно. Я закрыла глаза, предоставив себя заботам лекарей-недоучек. Они с пылом принялись экспериментировать над предоставленной жертвой. Что ж, ранения, отравления и прочее — нк редкость среди студентов магического университета…

Хаос во мне помог зацепиться за остаточный след ауры подруги — точнее, за один штрих, который мне совсем не понравился.

Проклятье. Нет, это я не ругаюсь. Ругатсья поздно — и неэффективно, всё равно не достигнет ушей того, кому предназначено. Тот несчастный проклинатель невдомым образом околдовал Зармике… Значит, он совсем рядом.