Андрей Уланов - На всех хватит!

– Пойдемте, Ваше Высочество, – обратился он ко мне. – Я, хе-хе, познакомлю вас с вашей новой подружкой поближе. А вы, леди, – в словах, предназначенных шагнувшей было за мной Юлле, явственно слышался лязг стальной пружины, – подождите здесь. Первое знакомство с оружием не терпит лишних глаз, это дело, хе-хе, почти интимное.

Губы Юллы шевельнулись едва-едва – так, что даже я не разобрала всех предназначавшихся Мастеру Оскинору и «прочим свихнувшимся от своих железяк коротышкам» слов. Гном, чей слух, без сомнения, должен был быть изрядно ослаблен многолетним стуком молотов и грохотом выстрелов, не должен был услышать этих слов вовсе – но, уже отворивший низенькую дверцу в конце зала Оскинор на миг замер, а затем, улыбнувшись, заметил:

– И, леди, напоследок – не пытайтесь ругаться на Старшей Речи, будучи столь взволнованны. Вы проглатываете двойные согласные, из-за чего оскорбительное «Ффхад паримего мишткла» вместо «помета помойной крысы» превращается в «отрыжку фиолетового хомячка».

ГЛАВА 6

Бренда Карлсен, нетерпеливый стрелок

Здесь, на юге, ночь наступает быстро – стоит лишь огненному диску солнца скрыться за горизонтом, и тьма окутывает землю, словно комнату без окон, в которой задули единственную свечу. А потом на небе загораются звезды… яркие, крупные. Наверное, для чистых душ дорога до рая здесь намного короче, чем на моей родине, – ну да тем, у кого впереди вечность, это уже неважно.

Многие из моих друзей уверяли меня, что одни из этих лучистых огоньков – миры, такие же, как наша Земля, а другие, отделенные от нас немыслимыми безднами пространства, – могучие светила, подобные Солнцу. Наверно, так оно и есть – слишком разными людьми были эти мои друзья, чтобы задумать подшутить над наивной девчонкой таким одинаково сложным способом. Но поверить… наверное, просто боюсь.

Я ждала.

Сидеть в яме был чертовски неудобно, особенно в первые минуты. Затем дрожь и волны жара, вызванные эликсирами, постепенно спали, дыхание вновь стало ровным, а затем и вовсе замедлилось, и я застыла, вглядываясь в причудливо разукрашенный колдовским зрением ночной лес впереди.

Когда-нибудь… не раньше, чем я стану дряхлой старушенцией, которая всем седлам на свете предпочитает кресло-качалку на веранде, обязательно напишу… нет, писать я уже тоже не смогу, а надиктую кому-нибудь целую книгу о засадах. Дневных и ночных, на раскаленной солнцем каменной плите и в кишащей сотней тысяч тварей болотной тине. Высоко в горах, где никак не можешь надышаться высушенным воздухом, а пальцы примерзают к скобе «винчестера», и в непролазной чаще, когда все, что ты видишь – это три ярда тропы, и знаешь, что у тебя будет лишь один выстрел.

Эта теперешняя засада в списке прочих, пожалуй, стояла бы в середке – или даже ближе к началу. В самом деле – с небес не хлещет ливень, орды ползучих гадов не валятся за шиворот, ночной ветерок хоть и пробирает порой, но не пытается прорезать плащ дюжиной ледяных лезвий. Вот если бы еще и ноги было куда вытянуть…

Минуты вытягивались в часы, и звезды над лесом лениво кружили свой бесконечный хоровод. А потом амулет под рубашкой задрожал и впереди, между деревьями, мелькнула та единственная нужная мне тень.

Я медленно высвободила правую руку из плаща и окончательно затаила и без того редкое дыхание. Тень приближалась быстро – размытый приземистый силуэт. Вот он оказался совсем рядом, шумно втянул воздух над кровавой лужицей, стремительно сунулся в проем между корнями – и обмяк, получив точно по лбу сокрушительный удар осиновым колом… плашмя.

Точнее – обмякла.

На вид вампирке было не больше двадцати. Конечно, определять возраст этих тварей на вид – занятие весьма неблагодарное, но, откинув спутанную массу черных волос, я разглядела на шее своей добычи явственный след укуса. Похоже, эта несчастная была обращена не больше пары месяцев назад – как раз перед первыми исчезновениями в округе. Но эта девушка явно не простая крестьянка – тонкие изящные руки, гладкая кожа, да и черты лица слишком правильно-европейские для жительницы захолустной деревушки.

Изрядно удивило меня то, что вампирка была полностью обнажена. Такое в моей богатой практике встречалось нечасто. Обычно голышом разгуливают оборотни, вампиры же, наоборот, стараются не просто одеваться, а обзаводятся целым гардеробом, иногда и весьма внушительным – правда, тяга к моде двух-, трехвековой давности порой играет с ними злую шутку.

Единственное, до чего я смогла дофантазировать, – что моя новая знакомая пыталась подобным образом заманивать своих потенциальных жертв в более удобные для трапезы места. Все необходимые для этого… части тела у нее были на месте и вполне соответствующих размеров, разве что волосы все же не мешало хоть иногда расчесывать.

Тут вампирка попыталась вяло трепыхнуться – живучие же все-таки твари мои подопечные, здоровый мужик после такого удара полчаса еще бы провалялся как миленький, а то и вовсе копыта бы отбросил! Пришлось выйти из задумчивости и позволить Ласке, давно уже нетерпеливо подрагивающей в правом кармане плаща, выпрыгнуть наружу и захлестнуть шею твари.

Как она взвыла!

– Что, больно? – участливо осведомилась я, поигрывая концом цепочки. – Жжет?

– С-сними… ж-жжет…

– Меньше дергайся, – посоветовала я. – А то чехольчик прорвется.

Еще одно свидетельство того, что девушка превратилась в кровососку сравнительно недавно, – раз моя магическая цепочка причиняет ей такую боль даже сквозь двойную холстину. Иммунитет к серебру вырабатывается веками, но, проживи она в этой ипостаси хотя бы полста лет, реагировала бы на Ласку не в пример спокойнее.

– Жжет… больно… сними…

– Сниму. Но сначала ты мне кое-что расскажешь.

– Чш-што тебе надо?

– Для начала – сколько вас и где вы…

Видимо, последствия знакомства с осиновым колом миновали у вампирки далеко не до конца – замах растопыренной пятерней с криво обломанными ногтями вышел неловкий, да и вообще замедленный по сравнению с обычной для тварей реакцией. Я без труда отшатнулась назад и легонько хлестнула по тянущейся к моему горлу руке свободным от чехла концом Ласки. Вампирка взвыла еще раз и отдернула руку, старательно зажимая дымящуюся рану.

– Хочешь еще раз?

– Не с-скажу. Ничего тебе не с-скааш-ш-ш-хр-хр-р! – конец фразы перешел в хрип, когда Ласка, повинуясь моему мысленному приказу, слегка стянула свою петлю вокруг шеи пленницы.

– Сколько вас?

– Т-трое…

– Врешь! – я сделала вид, что собираюсь замахнуться цепочкой, и вампирка со сдавленным хрипом сжалась, пытаясь как можно глубже втиснуться в нору под корнем.