Виктор Ночкин - Собиратель зла

Потом добил раненого, снял пояс с ножнами — меч этого солдата показался юноше подходящим.

— Парень, это ты? — с натугой прохрипел изнутри знакомый голос. Знакомый и незнакомый. Искра зла, тлеющая в теле отшельника, тоже ощущалась иначе, необычно.

— Да, я.

— Входи, я здесь один…

Несмотря на приглашение, Корди толкнул дверь и сперва разглядел на полу мертвого охотника — тот истек кровью, пока шел бой. Только потом юноша вошел и увидел окровавленный кусок мяса, который прежде был стариком.

Юноша рухнул на колени и склонился над искалеченным телом.

— Что мне сделать? Говори скорей, как я могу помочь?

Калека раскрыл рот и шумно выдохнул — похоже, он истратил последние силы, когда звал воспитанника. Теперь он старался восстановить дыхание — и ему никак не удавалось произнести хотя бы слово. Корди протянул руку… отдернул.

— Чем я могу помочь? — повторил юноша. — И кто это сделал?

Старик отдышался и смог наконец выдавить из себя:

— Помоги… помоги уйти. Сделай.

— Но…

— Мне очень больно, — теперь умирающий говорил тихо, но отчетливо. — Жить я не могу, мне очень больно жить. Ты помнишь, где тайник? С камнями?

— Да, я помню.

— Возьми. Собери, что пригодится в дороге, потому что сюда ты уже не вернешься. Тебя ждет долгий путь. Пройди его. Я не смог, у тебя получится.

— Да, я пройду путь. Но кто это сделал с тобой?

— Добрый Хагней, так его зовут. Он бесполезен… почти.

— Я найду его.

— Ты красивый, Корди… у нас с твоим отцом вышло неплохо, мы создали тебя вместе. Я научил тебя всему, ты сумеешь то, что не удалось мне. Давай.

Корди поднял нож.

— Не можешь? Просто представь, как мне больно… и… давай. Корди, ты помнишь, как мы встретились? Я сказал, что когда-нибудь ты убьешь меня. Это было предопределено. Так что делай, да не тяни. Чем дольше ты колеблешься, тем трудней будет после. Давай, мой мальчик… мой малыш.

Старик улыбнулся, и по застывшей кровавой маске на его лице побежали трещинки. Корди поднял нож и быстро ударил. Ничего не изменилось, улыбка старика осталась прежней. Юноша выдернул нож и отложил. Теперь медлить было нельзя. Корди поднял ладонь над мертвецом и внятно произнес:

— Отдай мне свое зло!

Говорить вслух — необязательно. Это что-то вроде ритуала, слова не помогают и ничего не значат, но смысл они передают верно. Корди мысленно потянулся к остывающему телу и почувствовал, как навстречу льется поток зла, накопленный старцем. Так мало — за долгую жизнь! Старый отшельник был неудачлив, но, быть может, именно в этом заключалась его миссия — спасти и воспитать Корди? Юноша силен, ловок, он унаследовал способности отца. У него в самом деле больше шансов пройти путь до конца, исполнить все, что оказалось не под силу старику. Вот и сейчас — Корди ощущал, как тонка струйка, перетекающая в него из мертвого тела, по сравнению с тем, что творится в его собственной душе.

Запасы старика были ничтожны, Корди уже сейчас обладал куда большей силой… но выпил до конца. Поступить иначе — означало оскорбить память ушедшего. Старик прилежно копил для него, делал все, что мог, делал, насколько хватало сил в искалеченном теле. И Корди терпеливо дождался, пока к нему перетечет все, до самой последней, крошечной капли, до самого тихого отголоска, до самого легкого дыхания…

Потом накрыл останки белым плащом, отошел в дальний угол и стал копать. Нож воткнулся в доску, Корди принялся расширять яму. На его памяти старик единственный раз взял из тайника самый маленький камешек — когда собрался покупать лошадь. Он говорил, что нужно непременно хорошего, породистого коня, чтобы Корди научился как следует.

Они оба, юноша и старик, не думали, что все получится так скоро. Казалось, впереди много времени… а теперь выходит — нет, мало. Времени всегда будет мало, подумал почему-то Корди, вытаскивая из откопанного тайника мешочек с дорогими камнями. Здесь, в лесу, годы и даже дни были долгими, тягучими… похожими друг на друга. Охота, учеба, занятия с оружием, поездки к развалинам Кордейла. Рассказы старика о жизни в Круге да о прежних делах…

Теперь все станет иначе — каждый день будет много нового. Насыщенные новостями, стиснутые событиями, дни полетят, как стрела из хорошего лука, — и некогда станет задержаться и обдумать. Дни сделаются коротки, а годы? И будут ли годы?..

Корди стал готовиться к долгому странствию. Прошелся по разоренной избушке, оглядываясь — что может понадобиться в дороге? Отыскал подходящий мешок и стал складывать припасы. Мешочек с камнями припрятал понадежней… Даже если что-то забыто, Корди не вернется сюда. Юноша поднял пояс с ножнами, щелкнул пряжкой. Вышел наружу. Конь стоял перед избушкой и ждал. Возможно, животное тоже понимало, что предстоит дорога… Но сперва лошадке предстояло дождаться, пока Корди вытащит мертвого Гнезда и завалит дверь в хижину. Покойника никто не должен тревожить… и чужакам не место рядом со стариком. Пусть покоится в одиночестве, он заслужил покой, потому что прошел свой путь. Каждому в Круге предопределен путь, кому длинный, кому — короче… Покой — драгоценная награда в конце пути, и живым на нее рассчитывать не приходится.

Вот и Корди отправляется… Однако прежде всего он собирался найти человека по имени добрый Хагней.

Корди отправился в обход Черной Горы, он решил обогнуть скалы с юга, потому что Раамперль находился на юго-западе, и юноша решил — добрый Хагней отправится туда. Одному странствовать по лесу опасно, но Корди не боялся леса. Лес — это все, что он видел в жизни. Воспоминания о замке Кордейл принадлежали миру снов, а лес был реальностью. Реальность не слишком пугает, когда она — единственно возможная.

Утром Корди добрался в деревню, где жили «старые» — прежние вассалы Кордейла. Все, кто вышел поговорить с пришельцем, были пожилыми людьми, седыми, с морщинистыми загорелыми лицами. Они помнили, как действуют на непривычного собеседника глаза покойного Графа Кордейла, и считали, что только они смогут выдержать взгляд юноши. Корди не задумывался, почему не видит молодежи и людей среднего возраста, ему было не до того.

Хмурые старцы встретили гостя спокойно. Они, в отличие от пришлых, не боялись развалин и иногда замечали, как юноша бродит среди руин. Видели его и вместе с хромым охотником — здесь, в пограничье, мало людей и все местные знакомы друг другу. Прежде юноша не являлся в одиночку, но теперь он стал старше — других объяснений старым не требовалось. Должно быть, кривой считает, что воспитанника уже можно отпускать к людям без присмотра, вот и все.