Владимир Мясоедов - Искры истинной магии

— Глянет. Ну не знаю, как объяснить! Он очнулся и спросил: «Этого?» Ну я и ляпнул: «Да».

— Дай сюда, — потребовал я, Ярослав кинул мне деревяшку, которая тут же подверглась внимательному осмотру со всех сторон. Вроде обычная палка, ничего особенного. Направил на подозрительное шевеление в кустах и мысленно скомандовал: «Этого!» В голове мгновенно появилось знакомое щекотание, точно такое же, как во время разговора с шаманом. Конец посоха засветился, свет в течение пары секунд набрал яркость и рванул вперед, все больше и больше становясь похожим на струю напалма. Некачественную струю. Даже до цели не долетела.

— Забавная игрушка, — решил я, — но нам сейчас жизнь спасла. А ты не лыбься, мистик чертов, вот дождемся своей доли от продажи епископа, вместо денег попрошу Вархена тебя шаманить нормально научить. В этой местности помесь христианства с дзен-буддизмом и толкиенизмом до кучи не катит.

— И нас заодно, — добавил Ассасин. — Мне этот посох тоже понравился. А вот местные зверушки совсем наоборот.

— Ты думаешь, он согласится? — заинтересовался Ярослав.

— Ну, попробовать-то можно, — пожал плечами я, — а теперь смотрим в оба, а то один раз уже чуть не проморгали нашествие этих чучундр!

Но до утра нападений больше не было. Дождавшись рассвета, мы посовещались и все же решили слезть с дерева, чтобы не портить свой имидж перед деревенскими. Но каких нервов нам это стоило! Первым спускался я, как самого безоружного, меня прикрывали одновременно луком и посохом. Пока лез по стволу вниз, все ждал, когда же в спину вонзятся когти вурдалака, чуть не поседел! А спустившись, первым делом схватил рогатину, и черта с два у меня ее кто отнял бы!

Пришедших через час охотников с подводами ждала мирная картина привала.

— Так бруколаков не было? — несколько разочарованно спросил Фолидий.

— Почему не было? — ответил Ассасин и поднялся. — Вон в тех кустах следы ищите, куда они там побежали.

— А ведь и правда, кровь! — восхитился кто-то из деревенских, осматривая улики. — А следов-то! Следов! Словно они тут хоровод водили!

— Ну отбились и ладно, в другой раз добьете, а сейчас айда в деревню, мы там баню натопили. — Аллисандр уже успел развернуться по направлению к поселку, поэтому мой вопрос: «А туши?» — заставил его сделать полный оборот вокруг своей оси и чуть не упасть.

— Какие? Где? — Вопросы посыпались горохом.

— Бруколачьи, — пояснил Артем. — Убежали куда-то перед смертью.

— И с чего четверо тварей должны подохнуть? Вы их, конечно, побили неплохо, раз здесь живыми стоите, но раз они убрались, то со временем все раны у них зарастут. — Фолидий тоже был растерян.

— Пятеро, — поправил его я. — Они отравлены. Мною.

— На нежить яды не действуют, — несколько неуверенно возразил кто-то из охотников.

— Смотря кто их делал, — не остался в долгу я, — вам что, по следу пройти трудно? Мы с вами. Если что, не дадим сожрать.

Закамуфлированного обвинения в трусости аборигены не перенесли и рванули за бруколаками не хуже гончих. Им еще нас поджидать пришлось. Где-то через три километра мы наткнулись на первую тушу. Это оказался наш старый знакомец — верхолаз. Судя по всему, от него так несло кровью, что беднягу растерзала собственная стая. Туловище гориллы, когти ленивца и пасть акулы! На свету он впечатлял куда сильнее, чем в темноте. Если бы эта тварь попыталась напасть днем, не уверен, что смог бы хоть руку поднять от страха.

— Матерый! — оценил его староста. — Наверняка вожак. И стрела в сердце! Ну вы звери, господа маги! Неужто нельзя было просто спалить беднягу, сколько ж вы ждали, пока он кровью истечет?

— Те, которых мы подпалили, дальше будут, уж больно резво драпали, — пообещал Ассасин с таким видом, словно не сидел всю ночь на дереве, трясясь от страха.

И верно, следующим трупом на нашем пути стал один из тех, кого Алколит приласкал пламенем. Живот бруколака был разорван, а пасть окровавлена. Видимо, серебро вышло из мяса и стало колоть стенки его желудка. Наверное, смерть была мучительной, потому что всю поляну как мотоблоком перепахало.

Охотники смотрели на наше трио со все возрастающим уважением по мере нахождения следующих трупов. Победное шествие было прервано воплем одного из охотников.

— Нежить! — орал селянин и натягивал лук.

У меня сердце чуть из груди не выскочило. Я сжал руками рогатину и закрутил головой, отчаянно пытаясь высмотреть атакующую тварь.

— Вон он, вон он, стреляй! — орали деревенские.

Проследив за полетом их стрел, я увидел какого-то бомжа, ковыляющего к нам. Среди его обносков торчало две или три стрелы. Остальные щедро украшали собой окрестные деревья и подлесок. Блин, да это же не шустрые бруколаки, а обычный зомби!

Тем временем фигура приближалась, не обращая внимания на застревающие в ней стрелы.

— Знакомая рожа, — обрадовался вдруг Ассасин, — это ж тот рыцарь, которому мы зубы выбили! Вот только что-то он мне не нравится в новом амплуа покойника.

И с этими словами Артем метнул в подошедшего почти вплотную мертвеца позаимствованный у одного из охотников топор. Тот попал в голову, но отскочил, хотя и сбил наконец-то зомби с шага. Казалось, нежить раздумывает, что дальше делать: падать или продолжать идти. Свистнули, вонзившись в тело, еще две стрелы, но реакции на них по-прежнему не последовало. Долго думать ему не дали. Алколит подошел к покачивающейся фигуре и окатил ее пламенем из своего посоха. Мертвый рыцарь взмахнул руками последний раз в своей второй жизни и упал.

— А почему он не пах? — спросил я. — Вроде ветерок-то в нашу сторону.

— Природный консервант, думаю, — откликнулся Ярослав, — иначе при такой погоде да при активном движении любой зомби сгнивал бы недели за две. Ну что, пойдем дальше?

И мы продолжили двигаться по следу.

Все! — обрадовал я их, когда последний след завершился недвижимой тушей. — Они кончились!

— Неслабо! — прокомментировал Фолидий. — А от чего же они все-таки сдохли?

— Ну, ты же сам видел, четыре из пяти совершили самоубийство, — пожал плечами Ярослав.

— Но почему? — спросил Аллисандр, которому этот вопрос явно не давал покоя.

— То, чем я отравил их, вызывает боль, — пришлось пояснить мне. — Сильную боль. Настолько, что разорвать себе пузо им показалось меньшим злом.

— Знаешь, чародей, а я тебя, пожалуй, боюсь, — произнес после молчания староста.

— Он не чародей, он — алхимик! — поправил его Алколит.

По возвращении в деревню мы застали странную картину. На частоколе стояли люди с луками. Вне досягаемости стрел находились гоблины с копьями. Предводительствовал среди них тот пузатый, которого я в свое время окрестил вождем. Обе стороны смотрели друг на друга и ничего не предпринимали.