Дэвид Геммел - Сумерки героя

Слуга доложил об этом дворецкому, тот отпер дверь запасным ключом.

Купец Ванис лежал на залитых кровью простынях с перерезанным горлом, зажав в правой руке маленький кривой нож.

Через час на место происшествия прибыл верховный судья князь Арик вместе с чернобородым магом Элдикаром Ма-нушаном, двумя офицерами городской стражи и молодым лекарем. Своему маленькому пажу, одетому в черный бархатный камзольчик, маг велел подождать за дверью.

— Это зрелище не для детей — сказал он. Мальчик, кивнув, прислонился к стенке.

— Все довольно ясно, — сказал лекарь, отходя от тела. — Он перерезал себе горло и умер почти мгновенно. Нож, как вы сами видите, очень острый. Единственный надрез рассек яремную жилу.

— Вам не кажется странным, что он перед этим разделся? — спросил Эддикар, указывая на кучу одежды около кровати.

— Что же тут странного? — возразил Арик. — Он собирался лечь спать.

— Он собирался умереть. И знал, что его найдут мертвым. Скажем прямо, господа: красавцем Ваниса назвать никак нельзя. Он лыс и чудовищно толст — одним словом, уродлив. И вот он раздевается, ложится на белые атласные простыни и устраивает все так, чтобы его нашли в самом непотребном виде. Он мог бы и не снимать с себя одежду. Теперь что касается самой раны. Это очень кровавый, болезненный способ самоубийства, требующий большого мужества. С тем же успехом можно было вскрыть жилы на запястье.

— Да-да, — сказал лекарь. — Все это весьма интересно. Однако перед нами мертвый человек в запертой изнутри комнате, и он держит в руке орудие собственной смерти. Мы никогда не узнаем, что происходило в тот миг у него в голове. Как я слышал, он всего несколько дней назад потерял любимых племянников и, должно быть, обезумел от горя.

Элдикар Манушан рассмеялся, и это прозвучало кощунственно рядом с окровавленным трупом.

— Обезумел? Да, иначе не скажешь. Сначала он из страха быть убитым окружает свой дом караульщиками и сторожевыми псами, а затем, обеспечив собственную безопасность, режет себе глотку. В здравом уме такого не сделаешь.

— Вы полагаете, что это убийство, сударь? — ледяным тоном осведомился лекарь.

Маг подошел к окну и посмотрел в сад.

— Если это убийство, молодой человек, то убил его некто, сумевший пройти незамеченным мимо стражи и злобных собак, взобраться на стену, совершить злодеяние и уйти опять-таки незамеченным.

— Вот именно, — ответил лекарь. — Я пришлю повозку за телом, князь, и напишу донесение.

С этими словами он поклонился Арику, кивнул Элдикару и вышел. Арик, взглянув на грузную тушу мертвого Ваниса, отдал распоряжение офицерам:

— Допросите слуг и стражу. Выясните, что они видели или слышали, пусть даже ночью они не придали этому никакого значения.

Офицеры отдали ему честь и тоже вышли. Элдикар отошел от окна и плотно закрыл дверь спальни.

— Хотите узнать, что случилось на самом деле? — спросил он вполголоса.

— Он покончил с собой, — прошептал в ответ Арик. — Никто не смог бы проникнуть к нему.

— Вот мы его и спросим.

Элдикар, подойдя к постели, опустил ладонь на лоб мертвеца.

— Услышь меня, — произнес он шепотом. — Вернись на время из Пустоты и войди в свою непригодную более оболочку. Вернись в мир боли. Вернись в мир света.

Раздутое тело внезапно содрогнулось, и из горла вырвался клокочущий звук. Мертвец затрясся. Элдикар запустил пальцы ему в рот и вытащил оттуда скатанный в шарик пергамент. Свистящее дыхание вырвалось из легких Ваниса, в ране на горле запузырилась оставшаяся кровь.

— Говори, — приказал Элдикар Манушан

— Серый... Человек... — прохрипел мертвец и обмяк, дергая руками и ногами.

Элдикар дважды хлопнул в ладоши.

— Вернись в Пустоту, — повелел он, и тело снова застыло.

Маг, взглянув на пепельно-серого князя Арика, расправил на ночном столике мокрый комок пергамента, вынутый изо рта мертвеца.

— Что это? — прошептал Арик, прижимая к носу надушенный платок.

— Видимо, долговая расписка, которую Серый Человек обещал ему не предъявлять. Все обязательства Ваниса черным по белому. — Элдикар снова засмеялся — Можно сказать, что Ваниса перед смертью заставили проглотить собственные слова.

— Что же мне, арестовать его?

— Не будьте глупцом. Я же говорил, что игра еще не окончена. Какие у вас против него улики? Хотите сослаться на показания мертвеца? Нет, я не хочу этого. Грядут великие события, Арик, близится рассвет нового века. Дело закрыто. Как сказал лекарь, Ванис лишил себя жизни в припадке горя.

— Но как он умудрился? Стража, собаки...

— Что вам известно об этом человеке?

— Очень мало. Он приехал сюда с юга несколько лет назад. Ведет дела со всеми торговыми странами: Готиром, Чиадзе, Дренаем, Вентрией. Владеет огромным торговым флотом

— И никто не знает, откуда он взялся?

— В точности — никто. Лалития пользуется его расположением, но он, по ее словам, никогда не говорит с ней о прошлом. Она думает, что он был солдатом, но не знает, в какой армии он служил; кроме того, он, по-видимому, хорошо знает все страны, с которыми связан делами.

— Жена, дети?

— Никого. Он как-то говорил Лалитии о некой женщине, которая умерла, но он спит с Лалитией больше года, а она так ничего полезного и не выведала.

— Боюсь тогда, что это так и останется тайной, — сказал маг. — Еще несколько дней — и Серый Человек исчезнет из этого мира, а с ним многие, многие другие.

Перед самым рассветом светловолосый человек в красной рубашке с вышитой на ней змеей, эмблемой купца Ваниса, подплыл на лодке к берегу у дворца Нездешнего. На мелком месте гребец вылез, вытащил лодку на берег и стал подниматься на утес через садовые террасы. У самого флигеля Серого Человека он снял с себя черную шапочку вместе со светлыми волосами. Войдя, Нездешний спрятал парик в потайной ящик у задней стенки глубокого шкафа и разделся. Красную рубашку он скатал в комок, кинул на сухие поленья в камине, взял с полки кресало и зажег огонь.

Настроение у него было мрачное, и гнет вины непонятно почему тяготил его. Ванис заслуживал смерти. Он был лгун, мошенник, чуть было не стал убийцей и послал на смерть двух невинных юношей. В любом просвещенном обществе его предали бы суду и казнили, говорил себе Нездешний.

Откуда же тогда это чувство вины? Этот вопрос не давал ему покоя.

Может, это потому, что все прошло так легко? Пройдя в маленькую кухню, Нездешний налил себе воды и жадно напился. Да, это было легко. Прижимистый, как всегда, Ванис нанимал охрану задешево, поручив это одному из своих слуг. Командира не было, и караульщиков набирали в тавернах и в гавани. Когда стемнело, Нездешний под видом часового влез на стену и прошел к большому дубу футах в двадцати от дома. Там он устроился у всех на виду, наставив арбалет на стену. Охранники поочередно проходили под ним, поглядывая вверх и помахивая ему рукой. Псаря с собаками наняли отдельно, и он, чтобы его псы не кидались на часовых, прошелся по саду и дал собакам обнюхать всех людей в красных рубашках. Нездешний во время его обхода слез вниз, поболтал с ним и погладил собак. Они обнюхали его сапоги и впредь не обращали на него внимания.