Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Я взмахнул рукой, убирая со стола бумаги. Они тут же исчезли в небольшом огненном вихре. Тени подождут, сегодня мне еще предстоит поставить последнюю точку в своем маленьком плане.

Следует нанести кое-кому визит. Полезная тварь и могущественная, но слишком уж своевольная. Самая крупная кукла в моей коллекции марионеток. Самая опасная фигура. Рано или поздно общение с этим существом окончательно мне надоест, и я уберу его с доски, но пока пусть служит. Пришло время использовать его еще раз, новый приказ должен стать для него своеобразной проверкой. Пусть только попробует подвести…

Я не стал открывать порталов, переносить свой образ в Бездну или воплощать его присутствие здесь. Разговор с глазу на глаз не входил в мои планы, а страсть к дешевым эффектам я всегда предпочитал оставлять смертным. Это исчадие за тысячи лет существования видело и не такое. Я просто позвал, и он услышал.

– Ктуорн Ганет, Шип Бездны…

– Повелитель? – в келье раздался хрипловатый голос. Витражное окно с изображением святых вздрогнуло и начало сотрясаться со все нарастающим звоном… В глазах на ликах праведников замерцали кровавые слезы – так заклятый волшебством собор реагировал на незримое присутствие демона. Разговор не должен продолжаться долго – скоро начнут бить колокола…

– Узнал, значит… Как продвигаются дела в Бездне?

– Ваша последняя просьба. Я как раз занимаюсь ею.

Ха! Просьба, как же. Нет, этот наглец однажды точно поплатится. Терпеть его выходки становится все труднее, и вскоре чаша моего недовольства окончательно перевесит чашу его полезности. Тогда весы судьбы Теневого лорда качнутся и спадут с оси, чтобы разбиться вдребезги и замереть навсегда.

– Гномы подождут, их погибель – лишь вопрос времени. Хочу поручить тебе еще кое-что.

– Слушаю.

– Я отправил к тебе гостя и не хочу, чтобы он возвратился обратно.

– Кто он?

– Ричард Анекто, твой старый знакомец. Убивал твоих слуг у тебя же под носом, если ты помнишь. Он направляется в Тэрос.

– Едва не уничтоживший род Крадущихся? Я позабочусь о нем.

– Я наслышан о твоем гостеприимстве. Сожри его душу. Я не хочу больше о нем слышать.

– Великий Разрушитель не изволит сомневаться…

Я оборвал разговор, не желая больше выслушивать его пустые заверения в безграничной преданности. Меня не обманешь лестью и лживыми посулами. Преданность – совсем не то, чего я жду от своих кукол. Крепкие нити, цепи и поводки во все времена были надежней, чем бесплотная верность.

Глава 3

Гости с Терновых холмов

В двери под утро раздался стук.Не подходи! То отнюдь не друг,Там не старый Том или сын его Гарри —Так скребутся и стонут лишь гнусные твари.

Они приходят сюда с Терновых холмов,Из вершин тех растут могильные камни.То старые-старые могильные камни,Поросшие мхом могильные камни.

От окон держись ты подальшеИ камин поскорее закрой.Дверь, дружище, запер ты раньше,Но раздался вдруг вой за спиной.

Их следы на потерянных тропахЧертополохом давно заросли.Колючим, пурпурным давно заросли,Чертополохом злым давно заросли.

Когда жена твоя плачет,А дети от страха дрожат,Ты забыл про подвал, мой мальчик,Нынче трупы в кроватях лежат.

Напьются крови и сгинут навекиНезваные гости с Терновых холмов,Рычащие твари с Терновых холмов,Голодные звери с Терновых холмов.

Говорят, когда в одном месте собирается несколько объединенных одной идеей, общей целью или же сходными устремлениями личностей, то им ничего не стоит договориться между собой, наладить общение, обсудить все детали и тронуться в путь – то есть ступить на прямую дорожку, ведущую к достижению этой самой цели. Те, кто так утверждает, должно быть, никогда не имели дела с гномами. Но в нашей истории все сложилось несколько иначе. Все было сложнее, запутаннее… чего греха таить – мрачнее. Мало кто знает, что когда вместе собираются гномы, им достигнуть согласия по какому-либо вопросу удается лишь с большим трудом (чаще всего при помощи подзатыльника или же тычка в глаз). Особенно если эти гномы давно знакомы друг с другом, но что еще хуже – некоторые из них являются между собой дальними родственниками. Как известно, у родственников, особенно дальних, всегда найдется какая-нибудь затаенная обида на тебя, старая и почти позабытая, но никто не откажет себе в удовольствии ее вспомнить, ну и, конечно же, поквитаться по мере своих скромных сил. Дальние родственники среди гномов – как будто крысы из разных нор, меряющиеся длиной усов, толщиной брюх и остротой зубов. Разве что здесь как предмет спора идут в ход: длина бороды, толщина кошелька или острота языка и памяти. Но что уж говорить о том «благополучном» для всех моменте, когда вышеупомянутые личности (гномы, а не крысы) собираются вместе ради «дела». Даже не так, а скорее – Дела с большой буквы. А что еще печальнее, когда это самое Дело заключается в добыче (краже, раскопке, снятии с трупа) некоторого количества ценных предметов. Что ж, тогда глаза Нор-Тегли (в данном конкретном случае именно их) загораются блеском, в котором читаются отнюдь не душевная доброта и неуемное стремление поделиться с ближним последней краюхой, но алчный огонек, сравнимый лишь с догорающей лучиной, оставленной в крепко запертой кладовой. Нет, она не яркая – еще кто, чего доброго, увидит через щель; она именно багровая, припрятанная и, несомненно, корыстная. И всегда во время сборищ гномов, являющихся между собой дальними родственниками, когда они встречаются как раз для того, чтобы обсудить Дело о добыче тех самых эфемерных (пока что), но столь же реальных (в глазах любого истинного Нор-Тегли) сокровищ, суть разногласий может уладить лишь предводитель, чье имя является символом, а голос – громом. Лишь он (предводитель) в состоянии призвать своих словоохотливых и щедрых на угрозы, оскорбления и прочие изыски нормального светского разговора сородичей к тишине и спокойствию. Что он и сделал, нежно и ласково.

– Молчать всем, мерзкие крысы! – проревел Дори Рубин на всю комнату. Гномы затихли.

Наступившая тишина могла быть сравнима лишь с мертвенностью погоста или сонливостью спальни, все постояльцы которой, опять же, умерли. Собравшиеся жались в своих креслах, в центре комнаты располагался стол, где и лежала позабытая карта. За окном наступил вечер, под потолком чадили масляные лампы. Это место Дори выбрал не случайно, так как его знали все и путь сюда для каждого был примерно одинаковым. Трактир «Огонь над дорогой» возвышался, как и следует из названия, над трактом, а если точнее, то над большим полуночным путем, что начинался у врат Гортена и вел на север, к Истару. Вполне ухоженное и уютное заведение нависало над дорогой в пятнадцати милях от столицы, словно мост; оно состояло из двух частей, между которыми и проходил тракт, ныряющий в тень галереи и продолжающийся уже с другого ее конца. Из окна комнаты гномов можно было видеть проезжающих внизу. Старые стены постоялого двора поросли диким виноградом, а по бокам тянулись ввысь две островерхие башенки с большими круглыми окнами. Над аркой проезда висел деревянный щит, на котором были изображены скрещенные вилка и нож.