Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

Еще раз поморгала и всмотрелась в неверном свете луны. И увидела все того же возмутительно натурального чертика! Красноватая кожа, вздыбленные огненно-алые волосы, из которых выглядывали миниатюрные рожки. Горящие рубинами глазки на скуластом узком личике бегали туда-сюда, будто ходики.

Вылитый чертик из мультика «Чертенок номер 13»! Единственная разница — чертенок с той поры подрос… лет на десять. Передо мой стоял чертячий юноша лет двадцати — двадцати двух. Кажется, вот-вот скажет: «Еще ха-ачу!» — шмыгнет носом и свернет хвост кренделем. Смазливый, шустрый, юркий, словно маслом намазанный вьюн. Голыми руками такого не удержишь.

Я на Земле от подобных парней всегда держалась как можно дальше. Во-первых, за ними не уследишь; во-вторых, там, где они появляются, — жди неприятностей! Больших. Нет, огромных!

— Я сплю? — вяло поинтересовалась претендентка на звание любимой жены года, когда мне все же освободили рот. И я его понимаю! Мне тоже вот не нравится, если мои руки вдруг больно кусают.

— Хочешь проверить? — осклабился пришелец. — Ущипни… Ай! С ума сошла?!! Себя надо было щипать!

— Я что, больная? — надула я губы. Глухо пробормотала: — Если уж хочешь убедиться в чем-то, исходящем от мужчины, то его и нужно щипать. Себя-то зачем наказывать заранее?

— Почему — заранее? — попался в ловушку чертик.

— Потому, что мужчины и так наказание! — поучительно заметила я, прикрывая ладошкой зевок.

— Мужчины — венец эволюции! — напыжился краснокожий мутант.

— Угу, — не стала я спорить, но последнее слово оставила за собой: — Терновый…

— Леля, а тебя ничего не смущает? — коварно перевел разговор на иные материи лукавый пришелец. Вот хитрый жук! Угорь! В голове мелькнуло: «электрический»…

Хвостатый скорчил уморительно серьезную рожицу!

Сразу вспомнилось: «Я вам покажу! Я из вас вышибу эти человеческие штучки! Насмотрелись!»[11] Ну-ну… Скажи черту, что тебя беспокоит… Щас! Может, исповедаться на дорожку?!

Меня все смущает! Все, что встречается на моем пути в вашем ненормальном мире!!! Но кому-то много знать вредно.

— В смысле, что я сижу тут полуголая перед незнакомым колючим венком с раздутым самомнением? — хихикнула я, на всякий случай подтягивая одеяло повыше.

Чертик плюхнулся на кровать рядом:

— Да хотя бы…

— Нет, — позевывая, сразу открестилась я. — И тому множество причин. Во-первых, я устала и мне, в общем, все равно — как на данный момент выгляжу. По этому важному поводу я порыдаю, когда высплюсь. Во-вторых, если мое неглиже тебя особенно волнует, то мне тебя жалко до глубины журнала «Playboy». В-третьих, если бы мне кто-то сказал, что после того, как я обнажусь, меня надолго оставят в покое… Разденусь, даже не задумываясь, и даже устрою под музыку шикарный стриптиз. Потому что если задумаюсь, то уже точно не разденусь…

— Хорошо-хорошо, — прервал рогастенький поток моего пустопорожнего многословия. — Тогда спрошу по-другому… тебя ничего не удивляет?

— А должно? — изумилась я. — После всего случившегося меня можно удивить, только если ты сообщишь мне о немедленной отправке домой вместе с компенсацией морального ущерба…

— Леля! — привлек мое внимание гость.

Жадный какой! Как только о деньгах — так сразу «Леля»!

— Ну?! — набычилась я, обидно слетая с вымышленных финансовых «пирамид». Вот чтоб ему помолчать еще с пяток минут! Никогда бедной девушке спокойно помечтать не дадут!

— Тебе… — Чертик осекся и нехотя продолжил: — Вам письмо. — Рогатый протянул небольшой свиток, элегантно перевязанный темной шелковой ленточкой.

— Странно, — пробормотала «звезда сераля», но послание взяла.

Чуть-чуть повоевав с тесемкой, я развернула эпистолу, благодарно кивнув гостю, поднесшему горящую свечу.

Размашистым, но красивым почерком значилось краткое:

«Леля, будь добра, поторопись с нашим уговором. Скоро выйдут все сроки! Надеюсь на твое благоразумие. М.»

— И кто бы это мог быть?.. — прикинувшись недоумевающей, легкомысленно заметила я, невольно выпуская из рук эльфову цидулку. В самом деле, а у кого еще в обычной записке будут водяные знаки-вензеля проступать на гербовой бумаге и ленточки одеколоном «Шипр» пахнут?

Бумага снова свернулась в трубочку.

— Надеется он! — бурно возмущалась жертва чужого амура. — Как можно надеяться на то, чего уже не осталось? Его же стараниями! А «М» — это, наверное, первая буква от неприличного слова, в словаре объясняющегося как «всякая особь мужского пола с несоразмерно развитыми яйцами»?

— Фу! — эмоционально отреагировал забытый посланец.

— Молодой человек! — строго сказала я. — Не мешайте мне негодовать! Иначе я забудусь и распишу уже вам на доступном языке, что есть посланец и куда идет гонец!

— Понял, — широко улыбнулся чертенок. Он предельно сократил мое волеизъявление, подытожив: — Что передать на словах? Или писать будете?..

— Передас… передам… И где мой литературный язык? — закатила я глаза.

— Во рту? — наивно поинтересовался гость, давя рвущееся на волю хихиканье.

— В за… — начала я заводиться, но вовремя осеклась.

— Интер-ре-есная у те… у вас анатомия. — Чертик скроил невозмутимую рожицу. — Можно посмотреть?

— Естественно, — сладко пропела я, скалясь улыбкой горгоны Медузы. — Только осмотр мы начнем с колена!

— Сдаюсь! — поднял руки гость. — Так что мне передать этому… на яйцах?

— Чтоб он их высиживал и ждал, — устало сказала я. — Все что могу — делаю, а что не могу — сделаю потом!

— Так плохо? — Чертик погладил меня по руке.

— Хуже некуда, — вздохнула я. Пожаловалась: — Все как-то неправильно.

— Бывает, — посочувствовал паренек. — Меня, кстати, Ладом зовут. Если что…

— А если что? — У меня прорезалась подозрительность.

— Ну на всякий случай, — пожал плечами Лад.

— Какой «всякий»? — прицепилась я к словам.

— Мало ли что… — многозначительно ответил чертенок.

— Кому мало? — сдвинула я брови, полная решимости выяснить все до конца. И лучше его.

— Ребенок! — раздался вопль няни. — Ты с кем это ночью разговариваешь?

— Мне пора! — шустро отреагировал Лад, выпрыгивая в распахнутое окно. — Пока!

Опа! Еще один потенциальный самоубивец!

Я прислушалась. Поскольку гулкого удара тела снизу не прозвучало, то немного расслабилась. Выжил, черт рогатый.

— Уже ни с кем, — успокоила я Ар'Инну. — Вы мне помешали, не удалось мне с умным человеком побеседовать.

— Тогда побеседуй со мной, — предложила шмырг.