Анна Завгородняя - Невольник из Шаккарана

  Дом Тью оказался светлым, просторным с несколькими комнатами и пристройкой под курятник. Я прошлась по комнатам, разглядывая помещение, думая о том, что могла бы здесь жить вместе со Сказочником, да нет, любви мне видите ли захотелось. И вот итог. А ведь сколько семей живут без нее, просто на одном уважении друг к друг, и деток растят и радуются вместе, а мне видите ли свободу подавай...

  Горькая улыбка легла на мои губы и тут за спиной я услышала шаги. Обернувшись, увидела Хока. Тот улыбнулся мне, поманил за собой.

  - Что случилось? - только и спросила я.

  Хок показал рукой на море, где качались две ладьи. Одну я узнала сразу по расшитому парусу, а вторая... Вторая тоже показалась мне знакомой.

  - Гард вернулся, - произнес Хок, прежде чем я рассмотрела поднимающихся с берега людей.

  Волна радости затопила мое сердце. Сама не знаю, почему так хотелось увидеться с северянином. Хок только улыбнулся глядя на то, как я спешу на встречу идущим воинам. Увидев Гарда, шагающего впереди всех, я на мгновение остановилась, улыбаясь широко и глупо, радуясь тому, что вижу его целым и невредимым. За спиной вождя шли его люди, некоторых из которых я помнила по нашему совместному плаванью. Норри заметил меня первым, нагнал Гарда и толкнул его локтем в бок, указывая на мою фигурку, застывшую на верху тропы, что вела от причала. Гард поднял голову, нашел меня глазами и остановился да так резко, что идущий позади него незнакомый мне воин едва не налетел на своего вождя. Я уже было рванула навстречу Гарду, как увидела того, кого не ожидала увидеть среди этих людей.

  Орм шел в самой середине дружины. Я заметила, что его руки связаны за спиной, и он был совсем безоружным. Когда мой враг увидел застывшего впереди Гарда, то заинтересованно посмотрел на того, кто так озадачил своим появлением вождя. Его глаза нашли мои, широко распахнулись в немом удивлении, а затем прежняя невозмутимость вернулась на лицо мужчины.

  Отвернувшись от Орма, я медленно спустилась вниз, Гард сбросив оцепенение велел своим людям подниматься в поселение, а сам остался ждать меня на тропе. Я посторонилась пропуская мимо себя дружинников вождя и Орма, идущего среди них. Кто-то с любопытством косился на меня, кто-то откровенно разглядывал без малейшего смущения, и только взгляд Орма казалось прожигал меня насквозь. Но вот они поднялись и на тропе осталась только я и Гард. Мы одновременно шагнули навстречу друг другу, и я не выдержав сорвалась на бег. Гард подхватил меня на руки, бережно прижал к себе.

  - Ярина, - произнес он.

  - Вот мы снова встретились, - улыбнулась я, отстранившись от мужчины и заглянув в его глаза. Кажется, он действительно был рад видеть меня. Но вдруг тень легла на его черты. Гард тихо произнес:

  - Ты, наверное, уже знаешь, что Тью...

  - Да, - сказала я.

  - Мне очень жаль, - почему-то добавил вождь и приобнял меня.

  - Откуда у вас Орм? - сменила я тему. Разговоры о Тью отзывались скорбью в моем сердце и Гард, понявший это поддержал тему пленника.

  - Он плавал в наших водах, - вождь взял меня за руку, повел за собой к поместью, - И так получилось, что мы встретились с ним. Я не мог отпустить его после всего случившегося. Но давай не будет о нем, лучше расскажи мне, как ты, и как оказалась здесь? Ты ушла от Торгрима.

  Я кивнула.

  - Это долгий разговор, - произнесла я, - Давай чуть попозже обсудим. Я вижу ты устал с дороги...

  Вождь улыбнулся. Широко и открыто.

  - Я рад что ты снова с нами, - сказал он и мы вместе вошли в поместье.

  За завтраком Кирстен едва заставила себя съесть половину из того, что положили в ее тарелку. Девушка побледнела и осунулась. Вставать с постели она стала совсем недавно и была еще слишком слаба, но силы все же постепенно возвращались к ней. Сказывалась молодость и сильный организм. Но ела она мало, чаще всего просто ковырялась ложкой в тарелке и смотрела на то, как огненноволосая любовница ее мужа прислуживает Сигвальду за столом, и он при этом не стесняясь присутствия жены, позволял себя всякие вольности в отношении своей новой женщины. Хватал ее ниже талии, щупал высокую девичью грудь.

  После выкидыша Сигвальд перестал приходить к своей жене и ночи для нее стали наполнены тишиной и одиночеством. Она спросила его о причине и Кольцо ответил ей горькую правду, что не желает ложиться с женщиной пустоцветом. Кирстен едва перенесла эти страшные слова. А ведь она надеялась, что у нее еще будут дети, а оказалось, что нет. Пустоцвет, вот как назвал ее тот, кто был виновен в смерти ее малыша и кто сделал так, что она никогда не сможет стать матерью. Ненависть заполнила душу девушки, разъедая плачущее сердце.

  А когда сегодня Кирстен сегодня за завтраком внимательно посмотрела на рабыню мужа, то с ужасом и злостью увидела маленький округлившийся животик рабыни. Девушка не сдержала слез. Заметив, что жена плачет, Сигвальд отодвинул свою тарелку и хмуро посмотрел на Кирстен.

  - Что еще не так, дорогая? - спросил он.

  Кирстен понимала, что ей надо сдержаться и промолчать, но не смогла. Обида и ненависть захлестнули ее. Резко вскочив она швырнула остатки каши в лицо мужу.

  - Ненавижу! - зло выплюнула она и указала тонкой рукой на сжавшуюся рабыню, - Вот какова цена твоей любви! Меня ты лишил единственной радости, стать матерью, а с ней проводишь все ночи и теперь еще она носит твоего ублюдка!

  Сигвальд медленно поднялся из-за стола. Рукой вытер с лица частички каши, обтёр ладонь о штаны и стал медленно приближаться к жене. Кирстен внутренне сжалась, глядя на его внешне спокойное лицо. Но теперь-то она знала, какая лютая злость скрывается за спокойной маской этого зверя. Рассудок подсказывал ей бежать прочь из зала, но разум говорил, что это бесполезно.

  - Да как ты смеешь, - произнес Сигвальд тоном от которого похолодело сердце девушки. Он встал напротив нее, бросив презрительный взгляд на ее лицо, с которого еще не сошли окончательно следы огромного синяка.

  - Значит, жалеешь, что я не хожу к тебе ночью, - прошипел он и прежде чем Кирстен смогла хоть как-то закрыться руками, швырнул девушку на стол. Рабы, находящиеся в зале хотели было ретироваться, но злобный окрик хозяина заставил их остаться на своих местах. А Сигвальд распластал жену на обеденном столе и задрав ее юбки, спустил свои штаны. Кирстен закричала, когда он начал насиловать ее. Горячие слезы потекли по лицу. Она пыталась дотянуться руками до мужа, как-то оттолкнуть его, но он только сильнее прижимал ее к столу своим телом. Стоявшие вокруг рабы старательно отводили глаза и только рыжеволосая смотрела на своих хозяев расширившимися от ужаса глазами.