Анна Завгородняя - Невольник из Шаккарана

  Тропинка петляла по лесу, пока наконец не привела нас на знакомый берег моря, где кажется, совсем недавно мы высаживались с ладьи Гарда. Маленькая деревушка, что встретила нас мертвой тишиной, сейчас была наполнена голосами. Кажется, жизнь вернулась в эти места, только вот кто теперь здесь поселился, бывший хозяин, или некто захвативший чужие земли? И несмотря на то, что мое сердце наполнилось радостью от пейзажа знакомых мест, я все еще следила за воинами, прячась за деревьями. Так же таясь мы вышла к самому поместью и замерла в удивлении. Тот, кто поработал здесь, вложил немалые силы на восстановление домов. Некоторые, что виднелись мне из моего укрытия, были заново отстроены и сияли новизной. Я уже давно потеряла моих воинов, что вошли в гостеприимно распахнутые ворота, и просто стояла глядя на снующих по двору людей, на то, как через ворота выбежала молодая женщина, она гналась за рогатой козой и поймав беглянку, погнала ее обратно во двор.

  Набравшись храбрости, я решительно вышла из своего укрытия, шагнула на дорогу, ведущую в поместье и через пару минут уже входила через ворота, оглядываясь по сторонам. Меня сразу же заметили и двое стражников в кожаных доспехах вышли из-за стены.

  - Кто такая? - спросил один и приблизился, бряцая мечом.

  - Скажите, кто здесь хозяин! - попросила я, проигнорировав слова воина.

  - Кто такая, спрашиваю, - прикрикнул тот сердито и тут я услышала знакомый голос.

  - Ярина? - передо мной появился Хок. Он удивлённо рассматривал меня, пока я в свою очередь глядела на него, а потом я счастливо вскрикнув, бросилась к северянину и повисла у него на шее, радостно улыбаясь. Хок мгновение помедлил, а потом большие сильные руки прижали меня к мужской груди в крепком объятии.

  - Я все-таки нашла вас, - произнесла я радостно и Хок еще сильнее прижал меня к себе.

  Когда мы прошли в господский дом, Хок вкратце рассказал мне о том, что произошло с ними с того самого момента, как меня оставили в поместье Торгрима. Я была немного опечалена узнав, что Гард сейчас отсутствует, а после новости про Тью расстроилась окончательно.

  - А ведь он любил тебя, - признался Хок. Мы сидели с ним за столом, и воин подлил мне в чашу меда. Я, обычно не пившая спиртного в этот раз одним махом опрокинула содержимое чаши в рот и скривилась от сладкой горечи пьянящего напитка.

  - Я знаю, - произнесла я и от этого мне стало еще хуже. Я почему-то подумала о том, погиб бы Тью, если бы знал, что я жду его? Если бы надеялся на наше совместное будущее... Эх, Сказочник, Сказочник, подумалось мне и глаза наполнились слезами. Я смахнула их рукой, заметив, что Хок следит за мной из-под прикрытых глаз.

  - Он попросил Гарда отдать тебе все свое имущество, - продолжил Хок, - Это часть добычи, полученная во время последнего набега, и новый дом, что Гард отстроил исполняя волю Тью. А еще все его обереги... Он все оставил тебе, словно знал, что ты вернешься к нам.

  Я качнула головой.

  - Мне ничего не надо, - произнесла я. Слезы все текли и текли не переставая, а я размазывала их по лицу, опьяневшая после долгой дороги от выпитого меда.

  - Расскажешь, что произошло с тобой? - спросил Хок.

  Кивнув я уже было открыла рот, чтобы начать свой рассказ, как перед глазами все поплыло, и я упала прямо лицом в тарелку с тушёными овощами. Что было дальше, я не помню, но очнулась я уже лежа на кровати в просторной комнате с головной болью, а рядом на лавке, подложив ладонь под щеку спал Хок.

  Хельга вот уже который день все никак не могла найти себя места и бродила за Торгримом буквально по пятам, чем сильно раздражала последнего. Она все бормотала свои глупости, жалуясь на дурные сновидения и предчувствия, а Торгрим лишь отмахивался от старухи. Он уже для себя принял новую жизнь, без любимой, хоть капризной дочери и даже завел себе наложницу из числа молодых рабынь. Оказывается, он был еще совсем не так стар, думал Торгрим едва ли не каждый день ложась в постель с молодой красивой женщиной. И что уж тут говорить, мысль о ребенке, о сыне закралась в его мысли. Пусть он будет и незаконнорожденным, но Торгрим это уладит, лишь бы его Этна понесла. А тут старая Хельга, ходит и омрачает своими причитаниями его новую жизнь.

  - Как она там, лебедушка наша, - едва ли не подвывала старуха, - Почему ее муж не привезет ее к нам, проведать? Ведь не так далеко живут, да и ты, Торгрим, мог бы за столько месяцев навестить дочку! - и она приблизила свое высохшее лицо к сидящему за столом мужчине. Старческий запах окутал Торгрима и тот отодвинулся в сторону, думая о том, что, наверное, стоит уже забрать у Хельги ключи от дома и пусть Этна хозяйничает. Она молодая, полная энергии, а старуха того и гляди рассыплется от старости в песок.

  - Я ночью видела сон, что Кирстен больна и лежит на постели ни в силах пошевелиться, - зашептала Хельга, - Ты должен навестить дочь, Торгрим. Неужели только у старой бабки за нее болит сердце? Мы же ничего о ней не знаем, ни единой весточки...

  Мужчина резко встал, едва не опрокинув стоявшее перед ним блюдо рассыпчатой каши.

  - Зачем нам лезть в ее жизнь! - заявил он, - Я уверен, будь Кирстен там плохо, она нашла бы способ вернуться домой. А так, пусть живут с Сигвальдом. Может она уже и ребенка носит, куда ж ей в таком положении в гости ездить? Подумай своей старой головой, Хельга!

  Старуха зло ударила сморщенным кулаком по столу, злобно зыркнула на Торгрима.

  - Надо ехать, - сказала она твердо и впервые ее голос не дрожал, - Отези меня к внучке. Возможно, это мое последнее желание, а потом я сама отдам ключи Этне, - и глядя на его изменившееся лицо добавила, - Или ты думаешь, тут все слепые и никто не видит твои шашни с этой девкой? Ты хозяин в доме, а до сих пор прячешься от пересудов, - и ее лицо скривилось от разочарования. Торгрим несколько мгновений смотрел на мать своей покойной жены, затем коротко кивнул.

  - Хорошо, - сказал он, - Сделаем как ты просишь, только ты избавишь меня от своего присутствия, останешься у Сигвальда.

  Старуха согласно опустила голову.

  Море за бортом ладьи стучалось в дерево, словно просилось в гости. Над головами гребцов парила чайка, распластав свои крылья в потоках ветра, наполнявшего парус. Орм смотрел на проплывающий мимо берег, такой далекий, размытый. Где-то там находилось поместье Гарда. Орм знал, что Сигвальд сотворил с его жителями и не одобрял подобного. Нет, воин не был добрым и жалостливым, просто не признавал бессмысленной резни и в этом они с Сигвальдом расходились во мнениях. Если бы кто-то спросил Орма, оправдывает ли он действия друга, он бы ответил отрицательно. Сигвальд мстил, но мстил за то, в чем, если быть честным, был сам виновен. Иногда Орм, глядя на своего вождя думал о том, что есть какая-то ненормальность в этом человеке. Сейчас, глядя на линию берега, тянущуюся вдали, Орм вспоминал тот самый день, когда Сигвальд убил Лотту, сестру Гарда. И пусть она была ему не родной по матери, но по отцу они были родными и Гард искренне любил девушку. К тому же ее отец дал ей вольную и отдал часть наследства.