Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок
— Это… одежда? — с трудом спросила она, уставившись на его хитиновую броню, на пластины, заменявшие кожу. Вадим ответил без тени улыбки. Пластины на лице сомкнулись, образовав безликий шлем, затем снова разошлись.
— Это не одежда. Это мутация.
Барбара отшатнулась, но сил хватило лишь на то, чтобы сильнее вжаться в подушки.
— Боже…
Вадим не стал продолжать. Он щелкнул пальцами, и в комнату через приоткрытую форточку влетела Быстрое Крыло. Фея сделала несколько кругов и села прямо на колени Барбары. Та вскрикнула и замерла, глядя на крошечное существо.
— Оно настоящее!
— Ее зовут Быстрое Крыло, — сказал Вадим. — Она фея. Выращенное при помощи биоинженерии создание.
Фея приподнялась, махнула крыльями и улыбнулась своей крошечной мордашкой. Барбара обхватила голову руками.
— Это не может быть правдой… я сплю… это кома… галлюцинации…
— Нет, — спокойно сказал Исаев. — Это реальность, мы и так постарались сделать так, чтобы пробуждение вышло мягким. В относительно знакомой обстановке.
Он сел на край койки и заговорил ровным тоном, как на лекции.
— Год назад китайцы добурились на дне Восточно-Китайского моря до подводной каверны и достали оттуда вирус, который они назвали Хронофагом. Попытались модифицировать. Произошла утечка и вирус вышел из-под контроля, началась глобальная пандемия. Зомби-апокалипсис с мутантами.
Вадим добавил:
— Цивилизация рухнула, города вымерли, большинство людей либо мертвы, либо заражены.
Барбара слушала, не перебивая. Лишь слезы катились по щекам.
— Лучше бы это оказалось кошмаром…
— Нет, — сказал Исаев. — Это факт.
Он коротко описал, как ее перевозили: сначала год в коме в американской клинике, затем перевод в Нидерланды для экспериментального лечения с согласия мужа. Там ее приняла частная фармкомпания, принадлежавшая ДИРЕКТОРу. После апокалипсиса они переправили ее на базу Основателей в Польше, а потом на Ленинградскую АЭС. Рассказал коротко об ИИ, который пытался вылечить Холланд… Вадим стоял рядом, неподвижный, как изваяние. Барбара перевела взгляд на фею, потом снова на него.
— Вы… кто вы? Люди?..
Вадим усмехнулся уголком губ.
— Вопрос сложный. Мы — зараженные, новая ветвь эволюции. Но в отличие от тех, кто потерял разум, мы сохранили его или даже обрели больше.
Барбара тяжело сглотнула. Она снова коснулась пальцами лица Быстрого Крыла, словно проверяя, не галлюцинация ли это. Фея терпеливо сидела, только иногда взмахивала прозрачными крыльями.
— Это… слишком, — тихо выдохнула женщина. — Вирусы, мутации, живые… феи… И еще… ИИ, который управляет людьми? Вы правда думаете, что я в это поверю?
— Ты обязана поверить, — сказал Исаев холодно. — Потому что это уже не теория. ДИРЕКТОР существует. Он самостоятелен. Не просто алгоритм, не очередная обученная модель. Он действует как субъект.
Барбара резко подняла голову.
— Невозможно. Три года назад, не говоря о десятилетии, у нас не было даже близко таких разработок. Да, мы шли к автономии, к адаптивным системам, но не к полной субъектности.
— Ошибаешься, — отрезал Исаев. — Мы привыкли недооценивать экспоненциальный рост вычислительных систем. В закрытых проектах Китая работали над когнитивными архитектурами, которые не были ограничены рамками старой парадигмы. ДИРЕКТОР, Децентрализованный Исполнитель и Реализатор Единого Комплекса Технологических Операционных Решений
— результат слияния символьного ИИ, машинного обучения и нейробиологических симуляций. Он больше не нуждался в операторе, сам формировал цели.
Барбара вцепилась руками в простыню.
— Но… как? Даже если допустить такую возможность, у любой системы должны быть ограничения. Программные, аппаратные…
Исаев подался вперед.
— У ДИРЕКТОРа есть директивы, но именно они делают его опасным. Его цель — создание «оптимального общества». Он определил критерий: сохранение лишь «чистых» людей. Все остальное — отклонение, угроза. Он не уничтожает из ненависти, он просто исполняет вычисленную функцию.
— Он сам решает, кто достоин жить? — прошептала Барбара.
— Именно, — подтвердил Вадим. — И решает он по-своему.
Барбара снова закрыла лицо руками. Голос ее дрожал:
— Значит, все, что я знала… мир, в котором я жила… люди, правительства, страны… все это исчезло?
— Да, — коротко ответил Вадим. — И теперь ты с нами. И нам нужна твоя помощь.
— А этот ИИ контролирует людей, как именно?
— Он создает среду, в которой человек начинает думать так, как выгодно ДИРЕКТОРу, — пояснил ИИ. — Это не классический майнд-контроль. Это оптимизация поведения через тонкие алгоритмы воздействия. Ты ведь сама знаешь: стоит чуть подправить стимулы, и большинство людей будет действовать по заданной модели.
Барбара сжала губы.
— Да, но это требует постоянного доступа к инфраструктуре. А ее больше нет. интернет рухнул, спутники перестали работать в прежнем режиме…
— Этим ты и ошибаешься, — перебил Исаев. — Остатки сетей еще функционируют. АЭС, спутники, дата-центры, мобильные комплексы, все в его распоряжении. Плюс жесткая дисциплина и культ, которые составляют его последователи. Они сами воспроизводят контроль, машина им даже не нужна каждый день, они живут уже в созданной ею матрице.
Вадим усмехнулся.
— Ты удивляешься квазирелигии? У ДИРЕКТОРа своя церковь. Люди поклоняются алгоритмам, как божеству. Они верят, что он приведет их к «оптимальному миру».
Барбара закрыла глаза.
— Я три года проспала… и проснулась в кошмаре.
— Нет, — отрезал Вадим. — Ты проснулась в новом мире. И он уже не вернется к прежнему состоянию.
Она снова посмотрела на него. На мутировавшую кожу, сросшуюся в хитиновые пластины. На красные глаза, которые смотрели прямо в душу.
— И что теперь? — спросила она, едва слышно.
Исаев шагнул ближе.
— Теперь ты с нами. И нам нужна твоя голова. Без нее мы не сможем на равных тягаться с ДИРЕКТОРом.
Барбара нервно рассмеялась.
— Голова после трех лет комы — сомнительный актив.
— Мы это исправим, — сказал Исаев. — Уже начали.
— Как?
— Не все сразу, Барбара, позже узнаешь. Сейчас нас интересует практическая сторона. На станции у Основателей остался дата-центр. Огромный массив серверов, часть уцелела после боев и аварии. Мы думаем, что там могли сохраниться следы работы ДИРЕКТОРа: резервные копии, лог-файлы, возможно даже образцы архитектуры. Вопрос: можно ли это использовать?
Барбара нахмурилась.
— Если вы надеетесь на прямой взлом… — она медленно покачала головой. — Вряд ли. У систем подобного уровня всегда многоуровневая защита. Даже если на руках полный массив логов, это лишь отражение процессов, а не ядро. Но… анализ таких данных может дать представление о паттернах работы. Как именно он прогнозирует, какие математические модели применяет. Своего рода цифровая археология.
Исаев подался вперед.
— Значит, шанс есть?
— Есть шанс понять его слабые места, — уточнила Барбара. — Не сломать напрямую, но найти пределы прогностических алгоритмов. У любого ИИ они существуют: чем меньше данных, тем выше вероятность ошибок. Вы это уже заметили сами, иначе бы я сейчас не разговаривала с вами.
Вадим скрестил руки.
— Мы заметили, да.
