Андрей Буревой - Одержимый. Книга пятая

«Поставил бы на златовласку. Судя по решительному лицу Энж и проявляемому ею упорству — еду она ни за что не отдаст», — подумал ещё я.

«И я!» — поддержал меня оживившийся бес.

Но с пари не срослось. Я добрался до непосредственно места событий.

— Помочь? — хлопнул я рыжебородого детину по правому плечу, неожиданно возникая у него за спиной.

— А? — дёрнулся он, оборачиваясь, но так и продолжая цепляться за поднос.

— Руки убрал от подноса леди, быстро! — чуть грубовато велел я ему.

Намёк на то, что он привязался до благородной девушки, а это грозит для него серьёзными неприятностями, не дошёл до затуманенного вином сознания наёмника. Он, похоже, вообще ничего не понял из моих слов… Восприняв всё исключительно как грубое вмешательство конкурента за внимание девушки. А оттого, несмотря на то что отпустил всё же поднос, не отошёл сразу же к приятелям, извинившись предварительно перед Энжель за своё недостойное поведение, а развернулся и буром попёр на меня. Причём его не смутило даже то, что я неслабо так крупнее.

— Ты че?! Попутал что ли? Или че? — возмущённо вопрошал он, надвигаясь на меня и провоцирующе, задирая, толкая в грудь раскрытой ладонью. И решительно скомандовал, не дождавшись от меня немедленного ответа: — А ну свали в туман, пока ласты тебе набок не завернули! Мы первые заметили эту девку — нам и драть её сегодня!

И, всхрюкнув, согнулся, когда я резко под дых ему пробил. Да упал на колени, схватившись руками за живот и выпучив глаза…

Можно было бы посочувствовать человеку, переживающему не лучшие мгновения в своей жизни, но я не стал. Придурок сам нарвался. И пусть радуется тому, что я вообще сдержался, не дав прорваться своей ярости. А то не отделался бы он применением в отношении него первейшего приёма всех вышибал по качественному приведению в чувство буйных посетителей, разве что, обошедшемуся без применения увесистой дубинки, а схлопотал бы удар в грудину и потом долго бы лечил переломанные рёбра…

Положив руку на коротко стриженную макушку судорожно сипящего наёмника, стоящего на коленях передо мной, я толчком отправил его в сторону. В результате чего он, сбив лавку, завалился под соседний стол. И освободил, таким образом, дорогу Энж.

— Идём отсюда, — коротко велел я обхватившей поднос обеими руками златовласке, демонстративно не обращая внимания ни на что более кроме неё. И она, кивнув, поспешила ко мне.

Угу, так нам и дали спокойно уйти…

— Да ну на… — громогласно возмутился кто‑то из наёмников, вынуждая меня повернуться к нему лицом. Повернуться и малость оторопеть…

И было отчего оторопеть. Даже лавка как‑то облегчённо пискнула, распрямляясь, когда с неё поднялась эдакая туша и горестно застонал стол, на который опёрся ручищами сей бугай. В котором росточку было как бы не все семь футов, да ещё был он едва ли не поперёк себя ширше…

«Прямо вылитый братец слуги тёмного магистра Гордона — великана Уги… — мелькнула у меня при первом взгляде на него шальная мысль. Сменившаяся, впрочем, через пару мгновений, когда я получше разглядел своего визави, более критичной: — Хотя, конечно, сильно поменьше, поменьше его…»

Нет, реально здоровый бугай вылез из‑за стола. Таких крупных, но не тучных людей, находясь рядом с которыми сразу ощущаешь себя сущим недомерком, мне в жизни доводилось видеть всего‑то пару раз…

Впрочем, поглотить всё моё внимание явление миру этого бычищи, коему самое место в загоне на рынке рядом с тем, что похлопала по морде Энжель, не смогло. Как кто‑то верно рассчитывал… Тишком выбираясь из‑за стола и направляясь куда‑то в сторону — якобы не ко мне. Нет, я бы может и поверил, что этот нисколько не внушающий видом — скорее даже тщедушный наёмник просто отправился прочь по своим делам — отлить или ещё чего там, если бы не тускло блеснувшее лезвие узкого стилета вытащенного им из левого рукава. Похоже этот мелкий привык действовать на пару со своим дружком — бугаём, отвлекающим противника…

— Ты че, ваще страх потерял, убогий?.. Ты нафига Шульса ударил? — с угрозой вопросил надвинувшийся на меня громила в штанах и распахнутом кожаном жилете на голое тело, что был явно мал и на его широченной груди просто не сходился.

— Исчезни, — лаконично посоветовал я нависшей надо мной громадине, краем глаза продолжая отслеживать давно не стригшегося мелкого ушана с ножом в руке, заходящего ко мне справа. — Если не хочешь быть запоротым на дворе…

— Че?! — взревел явно не шибко сообразительный бугай.

— А дружок твой, — нимало не смущаясь, кивнул я на стенающего под столом бедолагу, — и вовсе может лишиться своих лап. За то что протянул их в сторону благородной девушки.

Но увы, наёмник был либо слишком пьян, либо не очень умён. А может — и то и другое вместе… Чтоб правильно понять даже такой прямой намёк. Остальная же компашка, следящая за развитием событий из‑за стола, тоже к должным выводам не пришла, как я всё же надеялся. Скорее наоборот, мои слова вызвали обратный эффект, судя по раздавшимся смешкам и замечаниям, что я мог бы придумать что и получше. Ибо леди не ходят сами на кухню за едой — на это у них служанки есть.

— Кароче, ты, босяк… — грозно произнёс меж тем бугай, скалой нависая надо мной и тыкая меня в лоб указательным пальцем, больше похожим на толстую сосиску. — С тебя десять монет! Шульсу — на поправку здоровья! И я тогда тебе ничего не ломаю!

— Не, похоже ты не понимаешь с кем связался… — якобы сокрушённо покачал я головой, неслабо разозлённый вопиющей наглостью пьяного наёмника, но ещё держа себя в руках. И с благодушной улыбкой сообщил ему: — Плетей ведь тебе всыплют, дурачку… В качестве добавки к переломанным костям.

— И отправят на рудники, — тихонечко добавила выглянувшая из‑за моей спины Энжель. — Лет на пять…

— Так я ж твоего непрошенного заступника не убью, лапуля, а только покалечу… — оживился не воспринявший наши слова всерьёз наёмник. — За что на рудники‑то? — И скабрезно ухмыльнувшись, подмигнул девушке: — А лично тебе жаловаться не на что будет. Тебе всё понравится, я обещаю…

— Всё‑таки придётся тебе что‑нибудь сломать… — с деланным огорчением вздохнул я, уже с превеликим трудом с трудом сдерживая охватившую меня злость. И пробормотал, окидывая бугая оценивающим взглядом: — Что‑нибудь совсем ненужное такому придурку… Например — башку…

— ЧЕ? — оскорблённо взревел тот. И, вскинув правую руку, замахнулся на меня. Причём замахнулся даже не кулаком — просто раскрытой ладонью. Не чтоб враз пришибить, а чтоб сбить меня с ног увесистой оплеухой… Как щенка…