Семена войны - Жуан Ф. Сильва
– А ты дерзкий ублюдыш… Будь осторожен, – сказал Таванар. – Ну, пока я могу жить в таких условиях, я, на хер, благословляю тебя делать все, что захочешь.
– Я не забыл, как мать Доэма приказала заживо сжечь моего отца вместе со всей нашей деревней. И все из-за какого-то гребаного ожерелья. – Он вздохнул и вскинул бокал. – Но сейчас будем праздновать?
Таванар повторил его жест:
– Твое здоровье, мой друг. За нашу жрачку и разврат!
– Твое здоровье. – Орберезис залпом осушил бокал. В глубине души он чувствовал вину за то, что не сказал Таванару, что не способен управлять силами шара. Да, они были друзьями, но скажи он сейчас – и может просто не выжить в этом жестоком мире. – Послушай, Тав. Ты – все, что у меня осталось. Я знаю, что мы мерзавцы. Мы, конечно, вместе не с самого начала, но после всего дерьма, через которое мы прошли, ты тоже заслуживаешь того, чтоб жить, как лорд. Мы всегда были вместе.
– Всегда.
– Как ты думаешь, мы сможем сделать мир лучше?
Таванар на мгновение замолчал, а затем они оба расхохотались, расплескивая алкоголь.
Таванар указал на круглое окно за своей спиной. Оно было по меньшей мере десяти футов высотой, а витраж в нем изображал старинных религиозных деятелей. Да и видно оно было из любой точки города,
– Помнишь, как мы спали на крышах и тыкали пальцем в это самое окно? Я всегда говорил, что это будет наше самое крупное ограбление. Мы ограбим короля, пока он будет спать.
– Пусть это и не настоящая кража, но мы ее провернули, и все благодаря этой сфере, – сказал Орберезис.
– Да, благодаря этому долбаному шару.
Орберезис потянулся к шару, висевшему у него на шее.
– Ты что-то говорил о пилигримах? Что ты имел в виду?
– За пределами дворца их сотни. Даже тысячи. Они собрались со всего мира. Многие из них приезжают из-за Семи Вершин Бенавенских гор только для того, чтобы посмотреть на твою уродливую задницу. Они готовы обожать тебя, молиться на тебя, и вообще делать все, что угодно.
Орберезис кивнул. Весть о сотворенном им чуде распространялась уже более десяти лет – и Сольви, и остальные главы его культа, конечно, приложили к этому руку, ведь многие сделали своей миссией проповедь об ордене. Но странникам скоро будет не хватать одного лишь взгляда на их божество.
Скоро они начнут просить о новых чудесах и поймут, что он совершил предыдущее чудо совершенно случайно и что сфера сработала сама по себе. Возможно, и король Доэм поймет, что Орберезис не может творить новые чудеса, и бросит его в катакомбы, где разные ужасные люди будут его пытать до тех пор, пока не решат, что ему пора сдохнуть. Эти мысли постоянно преследовали его и вызвали изнурительную мигрень. И вот сейчас острая боль заполнила его разум и стерла все прочие мысли. Он поднес руки к вискам, но от этого стало еще хуже, у него подкосились ноги, и он рухнул на колени. Таванар заметил, что ему стало плохо, и схватил его за руку.
– Мигрень?
– Она становится все ужаснее.
Тав кивнул.
– А на что похожи твои кошмары?
Орберезис пожал плечами:
– Последний был о том, как мы нашли сферу. Я видел руины, где мы ее нашли, и чувствовал, как мы были разочарованы. И что мы потом только ни делали, чтобы найти хоть кого-то, кому можно ее продать. А потом все погрузилось во тьму, и я проснулся в поту.
– Утром перед тобой будет стоять строй целителей.
– Мне нужно хотя бы попробовать этот чудесный эликсир, Тав.
Таванар слегка похлопал его по плечу. Его лицо было серьезным.
– Попробуешь. Мы найдем его.
Напившись, Таванар почувствовал, что не может встать, у него заплетались ноги, и он не мог открыть глаза. Орберезис выгнал всех рабов из комнаты и задумчиво принялся насвистывать себе под нос простенькую мелодию. И тут заметил, что Таванар хмуро смотрит на него.
– Что происходит?
– Ты о чем?
– Ты свистел. С каких это пор ты умеешь свистеть?
Орберезис остановился. Он действительно свистел. Очень странно.
– Я и сам не понял.
Тав покачал головой.
– Люди не могут научиться свистеть просто из ничего. А ты свистишь, как будто давно умеешь.
Орберезис кивнул и почувствовал, как удивленно вздернулись его брови:
– Похоже на то.
Пожав плечами, он выпил еще вина серро. Возможно, это новое умение было как-то связано с алкоголем, и он вдруг почувствовал, что жаждет еды, которая, насколько он помнил, ему никогда не нравилась.
Он поставил стакан на стол, и вдруг руку прошил острый спазм, от которого пальцы скрючились, как птичья лапка.
– Ох!
– В чем дело? – встревоженно спросил Таванар.
Острая боль все усиливалась, словно он уже не владел собственным телом, она скрутила всю спину, прошив и вторую руку, и ноги. А в тот момент, когда он уже собирался ответить, вонзилась и в шею.
Он уже не мог говорить.
И была только боль. Чувствуя, что не может пошевелиться, он рухнул на пол, ударившись головой о стол и разбив стеклянную столешницу.
– Дои! – Таванар бросился ему на помощь. – Что случилось?
Боль ползла от шеи к лицу, и Орберезис не мог ответить, потому что его сковал паралич. Откуда он только взялся? Все мышцы были напряжены, острая боль пронзила все тело, он почувствовал, как из уголков глаз потекли слезы, сползая прямо к искривившимся губам, а мышцы челюсти напряглись. В паху разлилось влажное тепло.
«Проклятие».
Таванар попытался помассировать ему мышцы, надеясь унять боль. Но это было бесполезно. Каждое новое прикосновение вызывало новую боль – столь напряжено было тело. И теперь ему оставалось лишь бороться с этой болью. В одиночку. О, как же в этот миг он ненавидел себя за то, что Таванар увидел его таким, плачущим и пускающим слюни.
Поведение, достойное бога!
– Вот дерьмо! Ты еще и головой ударился. У тебя кровь идет.
Как будто всего этого было недостаточно – зрение Орберезиса затуманилось. Слишком сильна была боль. В широко раскрытых глазах Таванара светился страх. Друг выглядел так, словно сам уже готов был обмочиться.
– Нужно вызвать медиков.
Услышав это, Орберезис напрягся еще сильнее, но сейчас он не мог вымолвить ни слова. Приведи Тав врачей – и по дворцу поползут слухи, причем правдивые.
