Дарья Искусница - Светлана Суббота
- Ломов сказал, ты решил завтра улететь? – спросила я, сдерживаясь из всех сил.
- Да, отвезу Киру и займусь делом, больше тянуть нельзя. Спасибо тебе, солнце, не подписал предварительный договор с Сирокко. Больше никаких спонтанных решений, закажу полный сбор информации и найму специализированную юридическую фирму. Вовка хотел мне со сделкой помочь, будет координировать их работу. Так что… у нас почти не осталось времени, поэтому и пришел. Никто не видит и не знает, Даш, только ты и я. Это наша ночь, ты ее запомнишь. Не представляешь как я хочу тебя. Хочу снять эту лишнюю тряпку с тебя, ласкать, чтобы ты плавилась в моих руках, кричала. Солнышко мое…
- Угу. Кричать я запросто.
Черт, почему мужчины вечно говорят не то, что надо. Какой щедрый, как моя мама говорила: «ухажер, дочи, должен быть с большим сердцем на подарки».
Мне только что предложили ночь сладострастья и статус любовницы по вызову в обмен на денежное содержание.
Сшитую мной лично ночную рубашку назвали тряпкой и сообщили, что все надо сделать по-быстренькому. И ведь искренне, увлеченно сыпал комплиментами при этом, а в параллели думал о работе. Настоящий Цезарь, успевающий несколько действий одновременно. Не могут же интрижки помешать мыслям о бизнесе? Даже обижаться глупо, кто на правду обижается?
В груди болело. Словно долго держалось нечто важное на тонкой нити, а потом раз и оборвалось со звоном, оставив пустоту.
- Дима, ты думаешь без твоей финансовой помощи у меня самой ничего не получится?
- Да я от души. Все женщины ждут от своего мужчины…
- Содержания, - подсказала я.
- Правильно, со… Не в этом смысле. Помощи, я хотел сказать. Мужчины более устроены в этом мире, самостоятельны. Мы знаем, что хотим, а вам без нас трудно воплощать мечты...
Красиво поет, почему же хочется стукнуть его локтем назад или… пригреть по затылку свернутой простынкой, которую я по наивности оставила в комнате.
- Подытожим, - сказала я, изворачиваясь и с силой снимая мужские руки со своей талии. – По твоему мнению, я - слабая и зависимая, мечтающая о крепком… ежемесячном обеспечении и вливаниях в девичьи гламурные проекты? Судишь меня по своим прежним девушкам? Дима-Дима, я несколько раз сообщила о своих ожиданиях в отношениях, но ты не слышишь.
Он пытался схватить меня за руку, пришлось угрожающе зашипеть и предупреждающе полоснуть ногтями. Я не беззащитна, и не послушна. Рывком распахнув дверь в спальню, под лучом тусклого света я обернулась на недоуменно хмурящееся лицо.
- Совместной ночи не будет. Может быть у нас вообще ничего не будет. Спасибо за искренность, это было больно, зато честно, - я захлопала ресницами, надеясь скрыть проступившие слезы. - Все, что ты предложил - мне не интересно. Можайский, оказывается, тебе нужна совсем другая девушка. Ой, чуть не забыла – желаю тебе всего хорошего в дорогу, надеюсь, ты успешно решишь свои дела по работе.
И скользнула к себе, резко закрыв за спиной дверь.
Некоторое время я постояла, почему-то надеясь на его упорство. Вот сейчас он ворвется и будет требовать объяснений, начнет расспрашивать. Но минуты шли… И точкой в нашей беседе стал слабый звук хлопнувшей двери в его спальню. Отлично поговорили.
Отличненько.
Я упала на кровать и накрыла голову подушкой.
Поднялась и швырнула эту подушку в стену.
Соскочила на пол и, подбежав к ростовому зеркалу на шкафу, сдернула с себя рубашку. Кто я? Где здесь я? Даша Рощина. Насколько глубоко прячусь внутри смазливого юного тела. Я… которая сколько лет просидела тихой мышкой, убежденная, что у меня кроме внешности ничего нет.
Смотрела на свое обнаженное тело, на себя, скрытую где-то внутри него. Когда-то на институтском выпуске ко мне подошел парень. Я уже подрабатывала в магазине, чтобы оплачивать общежитие, и впервые позволила себе купить красивое платье. Помню, все пальцы исколола, размер по скидке был мне велик, пришлось ушивать самолично, имитируя производственные швы крошечными стежками. Как же я тогда любила. Безумно, безудержно, первой девичьей все отдающей любовью. Он не настаивал, не давил, ухаживал восторженно и нежно. Когда мы стали жить вместе, попросил меня больше не выходить на работу. Его заработка и денег его семьи хватало на самую беззаботную жизнь…
Он любил меня неостановимо, в прямом смысле. Возбуждался от поворота головы, улыбки, от того, как я склоняюсь над кухонным ящиком, от того, как хлопочу, вытирая пыль. Сначала мы стали меньше гулять, потому что посторонние мужчины слишком пристально рассматривают его невесту. Потом меня вовсе заперли дома, даже на праздники мы никуда не выходили.
Однажды я задержалась в магазине и по приходу домой меня впервые изнасиловали. Показывая, где мое место. Он был сильнее и очень меня любил. Страстно и долго.
Еще неделю я убеждала себя о случайности, ужасной ошибке, пыталась что-то склеить. Уговаривала, успокаивала, доказывала. Но потом все повторилось снова. Нет, меня не били, но… в некотором смысле его действия были хуже, потому что они убивали мою любовь и душу.
- Ты думаешь, я один такой? – шептал он, вспотевший, с красным лицом. Прижимающий меня к кровати чужой мужчина. Которого, как оказалось, я не знаю. – Даша, ты у меня слабенькая, глупая неумеха, хоть и красивая до одури, моя собственность. Тебе нужна защита, все от тебя хотят одного, трахнуть, войти в твое мягкое тело и излиться. Но только я это делаю, только я. Вспахиваю тебя. Нравится тебе, нравится… нравится? Это все бабы любят. Кричи под мной, принимай. Распишемся и рожать будешь. Рожать…
На следующий день при попытке меня схватить я ударила его по плечу сковородкой и сбежала, захватив только сумку с документами. Так и мчалась по улице, потрясая сковородкой. Свободная женщина.
Через пару часов, положив тяжелое орудие слабого пролетариата на столик в летнем кафе, я пила горячий глинтвейн и названивала бывшим однокурсницам. Увы, с каждым набранным телефонным номером теряя надежду. Все бывшие подружки давно со мной не общались и были полны недоумения - с чего это я им названиваю? Некоторые не сразу понимали, что за Даша спрашивает у
