Девочка и звезды - Марк Лоуренс
Яз осталась снаружи, а Арка вернулась в тепло литейного цеха. Она медленно пошла к берегу озера, размышляя. Она знала, чего стоило ей решение броситься в яму. Она не имела ни малейшего представления о какой-либо прибыли, но если она не найдет Зина, то все это будет убытком. Икта выбросили Зина, но для нее он был всем, что составляло ее клан, все еще ценностью, и она найдет его независимо от прибылей и убытков. Яз казалось, что, если бы она позволила им бросить ее брата без возражений, он перестал бы чего-то стоить, и если бы она на самом деле стояла рядом и смотрела, как любого ребенка бросают в яму и ничего бы не сказала, то что-то от нее самой тоже было бы что-то выброшено, что-то более ценное, чем то, что она потеряла, действуя.
Турин сказал, что звезды могут отделить худшие части человека и давать им новый голос. Яз знала, что наблюдение за тем, как регулятор швыряет детей в яму, отщепляет что-то хорошее от тех, кто наблюдает, и удерживает это в таком же темном и безмолвном месте, как яма, в которой исчезли эти дети. Она не могла сказать, откуда ей это известно или почему она держится за это перед лицом суровой арифметики, которая управляет жизнью на льду. Но она знала это, кровью и костями, как бы сильно она ни тосковала по блаженному неведению, которое, казалось, окутывало остальных, видевших это в тот день.
Вздрогнув, Яз поняла, что добралась до берега озера и вымочила пальцы ног на мелководье. Озеро быстро становилось все глубже, освещенное звезда-пылью, дрейфующей по гребням скал, но постоянный дождь талой воды сверху рябил поверхность слишком сильно, чтобы можно было ясно разглядеть глубину. И все же в нем была красота и покой: черная скала, лед всех оттенков жемчуга, между белым и прозрачным, мраморные полосы звезда-пыли, сверкающие всеми цветами, на которые можно разбить свет. Под многоязыким голосом падающей воды слышался далекий ледяной стон, такой же вневременной, как и ветер. Яз позволила чуду этого места окутать ее. Безмятежность…
Бум. Бум. Бум.
Яз от удивления шагнула вперед, сойдя с мелководья, и вымочила одну ногу в почти ледяной воде.
Бум. Бум. Бум.
Стук доносился из другой хижины, и Яз, раздраженная вторжением, подошла, хлюпая на каждом шагу, чтобы посмотреть, чем вызван такой шум. Зажав уши руками, она заглянула в открытую дверь.
Какой-то молодой человек стоял в окружении инструментов и кусков металла, свисающих со стропил. В одной руке он держал небольшой, но тяжелый молоток, а другой поддерживал лезвие меча, над которым работал. Свет из маленького горна очерчивал рельеф его мускулистой груди и рук. Но углы его подбородка и скулы под полудикой копной блестящих красно-черных волос были тем, что украло дыхание Яз. Она понимала, что черты лица некоторых мужчин радует глаз больше, чем у других. Квелл был ее другом прежде, чем между ними возникло какое-либо другое влечение, но когда они работали с кланом на льду, его лицо привлекало не только ее глаза, но и глаза других молодых женщин Икта. Ее мать называла Квелла красивым. Красота мужчины перед ней, однако, обладала магией, которая проникала внутрь и заставляла ее страдать.
Стук прекратился. Яз заметили. Мужчина улыбнулся ей, наполовину застенчиво, наполовину весело, и поманил вперед.
— Ты — из падение-группы. — Это был не вопрос. Как еще она могла оказаться здесь?
— Да.
— Арка тебе все показывает? — Он посмотрел мимо Яз на дверь, словно ожидая увидеть еще кого-то. — Прости. Я что, кричу? — Он понизил голос. — После молота все кажется слишком тихим.
Яз усмехнулась:
— Мы, Икта, говорим, что после севера все кажется слишком теплым.
Мужчина нахмурился:
— Икта? О, это твой клан?
— Да. — Яз постаралась не показать своего удивления. Все знали об Икта.
— Ой, не смотри так, — его улыбка стерла обиду, которую она испытала, заставив ее ответить одной из своих. — Меня зовут Кайлал. Я живу здесь с самого детства. Икта не слишком часто падают в яму!
Кайлал повернулся к ней лицом, и с плохо скрываемым шоком Яз увидела, что обе ноги Кайлала заканчиваются обрубками недалеко от бедер. Вместо того чтобы стоять, как она предполагала, он сидел на высоком табурете.
— Ты заметила. — Кайлал улыбнулся, но за улыбкой скрывалась боль. — Ты ведь не видела на поверхности там таких мужчин, как я?
— Я… — Яз не могла отвести взгляд. Физические уродства были почти неизвестны среди Икта и всегда были результатом травмы. — Тебе было больно? — Она с трудом могла представить себе существо, отнявшее у него ноги. Огромная кинжал-рыба? Может быть, синяя акула или паввин, поднявшийся из черных глубин? Еще труднее было представить, как он пережил потерю крови.
Кайлал рассмеялся.
— Я таким родился. Мои родители бросили меня в яму, когда я был ребенком. Я этого не помню. — Его смех оборвался, и он встретился с ней взглядом глубоких синих глаз. — Мы не все сломаны одинаково, но Сломанные заботятся о тех, кто приходит к нам. Эулар говорит мне, что мои родители жили тяжелой жизнью и сделали трудный выбор. Подо льдом мы делаем разные выборы. Есть ситуации, когда мы не будем платить, даже чтобы выжить, потому что цена, которая требуется для продолжения такой жизни, ее обесценивает.
— Я все время слышу об этом Эуларе…
— Ты скоро с ним познакомишься. — Кайлал улыбнулся ей, когда в хижину кто-то вошел.
К ним присоединился еще один молодой человек, тоже смуглый и красивый, но лишенный неземной красоты Кайлала. Он опустил свою лязгающую ношу и подошел к кузнецу, по-собственнически положив руку на обнаженное плечо Кайлала и сдержанно улыбаясь:
— Одна из группы Арки? Ну что ж, ты познакомилась с нашим лучшим мастером. Кайлал может сделать железную снежинку с помощью десятифунтового молота.
— Это Эксар, — сказал Кайлал, дотрагиваясь до руки на его плече. — Лучший из нас. Ты можешь доверять тому, что он делает и что говорит.
На мгновение наступила тишина, которую нарушил крик снаружи.
— Яз? — Голос Арки.
— Я… э… лучше пойду. Было приятно познакомиться с вами обоими. — Яз неуклюже отступила, наткнувшись на несколько висящих заготовок и заставив их лязгнуть друг о друга.
ОСТАЛЬНЫЕ УЖЕ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ к Арке снаружи. Вместе с ними стояли знакомые фигуры
