Проклятье старинного кольца (СИ) - Тишанская Марина Антоновна

Кирилл сидел над философией и слушать Генку не хотел, но Копейников не привык отступать. Он просочился в квартиру под предлогом, что должен передать важную новость.

— Вот вы тут над учебником паритесь, а я с Настей обо всем договорился. Она позвонит, если ее отец согласится нас проконсультировать.

— Как договорился? Когда договорился?

— Зашел к ней после лекций. Между прочим, про Мортимеров она сказала, что это известная фамилия… — его объяснения прервал звонок.

Генка нажал кнопку, надеясь, что это Лиля со своей математикой. Но звонила Настя. Отец согласился поговорить, даже заинтересовался. Так что следовало быстро отправляться к ней домой, пока у отца есть время.

Настя жила в самом центре в красивом старинном особняке. Их семье принадлежала большая квартира из пяти комнат с высоченными потолками и лепниной.

Настин отец, Анатолий Аркадьевич, был одним из ведущих физиков в стране, но по странной прихоти жил в Заливном Осетре. Ему нравился город, Политех, а в последнее время он сотрудничал с НПО «Логарифм», занимавшимся измерительной аппаратурой. Преподавание и научная работа оставляли мало времени для отдыха, но активный не старый еще профессор интересовался всеми новыми разработками. Прибор, позволявший аккумулировать эмоциональную энергию, оказался для него новостью, он о таком даже не слышал.

Когда Кирилл с Генкой наконец добрались до Настиного дома, Анатолий Аркадьевич встретил их с нескрываемым интересом.

— Заходите, молодые люди. Я жду вас с нетерпением. Если моя дочь ничего не напутала, вы обладаете потрясающим устройством.

— Мы, собственно, потому и пришли, — промямлил Кирилл.

Он никак не ожидал такого энтузиазма.

— Проходите вот сюда, в кабинет, присаживайтесь и расскажите, что за приборчик. Очень хотелось бы на него посмотреть.

Кирилл достал из кармана розовую коробочку и протянул профессору. Пока Анатолий Аркадьевич изучал похожий на пудреницу концентратор, Воробьев рассказывал, как стал его обладателем.

Несмотря на явную заинтересованность прибором, Настин отец слушал очень внимательно.

— Говорите, вашего нового знакомого зовут Альфред Эдуардович? Странно, что я с ним незнаком. В нашем городке не так уж много народа занимается наукой. Но ни в институте, ни в «Логарифме» я о таком не слышал. А что известно о принципе действия прибора?

Кирилл рассказал, как ему стало плохо после двух часов хождения с концентратором, и о том, как Альфред снял заряд и понизил коэффициент поглощения. Анатолий Аркадьевич, вооружившись лупой, изучал прорези и светящиеся огоньки. Кирилл подумал, что концентратор вовсю заряжается благодаря любопытству Настиного отца, оттого и лампочки мигают.

— Вот что, молодые люди, — сказал наконец профессор, — прибор этот занятный. Я никогда не слышал даже о принципиальной возможности накопления эмоциональной энергии. Придется мне навести справочки, позвонить кое-кому. Вы наберитесь терпения и будьте поаккуратнее. Не хочется читать морали, но вещь незнакомая. Я, как что-то узнаю, сам вас приглашу. Очень вы меня заинтересовали.

Кирилл с Генкой вышли из квартиры в некоторой растерянности. Конечно, Настин отец не может знать всего, но открытые исследования попались бы ему на глаза. А секретную разработку не могли доверить испытывать случайному человеку вроде Кирилла. Воробьев думал об этом всю дорогу домой, а Генка прикидывал, как там Лиля. Хорошо бы убедиться, что с ней все в порядке.

Мысли в Генкиной голове бились, как птицы в клетке. Лилька, балда такая, подсунулась под излучение от камня, и что теперь делать? Камень из музея забрать не удастся, значит, рассчитывать можно только на прибор. Хватит ли у него мощности, чтобы вытащить Лилю? Прежде всего надо зарядить его под завязку.

У Генки созрел план: надо с концентратором пойти на футбол. Там всегда кипят страсти, болельщики орут, готовы бросаться друг на друга. Самое простое — купить билет и посидеть на стадионе во время какой-нибудь ответственной игры. Конечно, билет стоит денег, но как раз на днях он опять собирался на разгрузку в магазин, а там платят сразу. Значит, можно взять денег из отложенных матери на хозяйство, а потом вернуть.

Билет стоило купить заранее, откладывать зарядку концентратора Генка не хотел. Мало ли что там творится, в этой Франглии! Лилька там одна. Что случись — никто и не узнает.

Кирилл в успехе предприятия сомневался, но возражать не стал, молча отдал Генке концентратор и обещал оторвать голову, если он его потеряет. Но Генка даже возмущаться не стал, не до шуток.

Играть должны были две местные команды, объявления уже неделю висели по всему городу. Мебельщики с деревообрабатывающей фабрики собирались сражаться с речниками. Победившая команда имела шанс попасть на первенство России.

Гена надеялся, что за своих болеть придет много народа. Да и матч ответственный, должны же болельщики переживать! К его удивлению, билет в кассе он купил свободно. Девушка, продававшая билеты, неохотно обслуживала редких посетителей, то и дело бросая взгляды на книжку в яркой обложке. На ней мускулистый черноволосый мачо обнимал фигуристую блондинку. Кассирша явно не могла дождаться начала матча, чтобы углубиться в любовные коллизии.

С собой у Генки были бутылка воды и концентратор. Сидеть до конца матча он не собирался. Теперь, когда выяснилось, где отражается зарядка прибора, можно было дождаться, чтобы концентратор наполнился, и идти домой.

Городской стадион явно нуждался в ремонте. Во многих рядах от кресел остались одни спинки, ступени стерлись и почернели. Реклама, некогда украшавшая бортик, сменилась разнообразными надписями, самые выразительные из которых были закрашены синей краской.

Место оказалось в самой середине восточной трибуны, поле отсюда просматривалось во всех деталях. Генка устроился, достал прибор и посмотрел в прорезь-индикатор. Заряд был совсем небольшим. Оставалось ждать.

С утра собирался дождик, немножко даже покапало, пока Генка приобретал билет. Но тяжелая туча, так и не разразившаяся дождем, ушла. Голубое небо и отсутствие тени обещали проверить болельщиков на выносливость.

Минут через пять рядом с Генкой устроился еще один болельщик. Дяденька лет пятидесяти принес с собой целую сетку пива и пакет с воблой. Он уже приступил к отдыху и настроился поговорить.

— Ну что, парень, за кого болеешь? За наших, мебельщиков, или за речников?

Генка решил, что, пожалуй, за речников, и сказал об этом соседу. Дядечку это не смутило. Он ловко почистил воблу и протянул парню хребет.

— На, погрызи. Пока они еще начнут. Вишь, народу пока мало. Да много и не будет. Я-то пришел, потому что Васек, сосед мой, сегодня играет. А сам понимаешь, кому охота за просто так играть, когда никто и не смотрит даже. Вот я и пришел.

— Вы думаете, народу не будет? Матч ведь ответственный, — спросил Генка.

— Э, милай, ты видал, как наши играют? Часто на футбол-то ходишь?

Пришлось признаться, что соблазнился рекламой и пришел в первый раз.

— То-то и оно. Вот сам посмотришь, скоро уже.

Через несколько минут на вытертый газон футбольного поля вышли обе команды. Речники были в зеленых майках, а мебельщики — в рыжих. К началу игры трибуны заполнились едва на треть. Правда, Генке повезло. Больше всего народа было именно на восточной трибуне.

Через проход от Генки сидела немолодая женщина в панаме с широкими полями. Спустив на кончик носа очки, она вязала что-то полосатенькое.

Генка и сам любил погонять мяч с ребятами, особенно после занятий. Правда, времени на это никогда не хватало, но побегать, когда насидишься в аудитории, было очень приятно. А вот смотреть, как взрослые мужики гоняют мяч по полю, он не любил, хоть и никому в этом не признавался.

Прозвучал свисток, игра началась. Сосед чистил уже вторую воблу и на поле не смотрел. Вязавшая женщина вытащила из объемной тряпочной сумки бинокль и навела его на поле. Убедившись, что тот, ради кого она пришла, играет, она снова принялась за вязанье. Генка, наоборот, смотрел и понимал, что пришел сюда зря. Футболисты, как сонные мухи, медленно перемещались по траве.