Роман Волков - Рассказы и сказки

Тут Богдан вскочил с лавки.

- Генка же в сторожке спит?

- Да. Вон свет горит.

- Нужно церковь спалить.

Так Богдан и Егор и решили сжечь Храм Покрова Богородицы, чтобы спасти жителей села Калинино.

Сжечь церковь на самом деле намного проще, чем кажется. С утра парни сгоняли на мотоцикле в город на самые дальние заправки и по очереди купили две больших канистры семьдесят второго бензина. В аптеке купили две пары тонких медицинских перчаток с дурацким комментарием: сестра просила. Вечером в клубе Богдан несколько раз брякнул односельчанам:

- Ну все, пацаны, сессию сдали, надо побухать маленько с Егором. Завтра вечером баньку натопим и загудим на всю ночь! Эх! – Все им завидовали и даже хотели напроситься, но Богдан не соглашался: в другой раз.

Богдановский отец поехал в Смоленск за рыбной мукой. Выехал часа в четыре утра.

В обед Егор зашел в храм, где на скамеечке развалился Генка. Село пустовало: все были на работе, а студентов, лоботрясничающих на каникулах, было мало. Егор со скрытой, мысленной ухмылкой подсеменил к алтарю, размашисто перекрестился и спросил:

- А где свечки?

- Ибрагим забрал, - отвечал Генка. На кончике носа у него росла огромная черная бородавка, которая делала его похожим на наглого ежа.

- А когда отдаст?

- А я хер его знает.  Хули, он татарин, ему по херу, что народ православный свечечку поставить не может!

- Дядя Ген, я экзамены сдал, а в церковь так и не ходил. Вот, десятку оставлю, как появятся свечи, поставь, пожалуйста, от моего имени.

То же самое через пару часов сделал и Богдан. Никаких сомнений в том, как Генка потратит святые деньги, быть не могло – как только сумерки стали мазать небеса, он опять подозвал играющих мальчишек и послал их к дому Тюриных. Когда гонцы вернулись, Егор и Богдан растопили баню. Черный дым клубами повалил в чистое небо, отражавшее в себе белый снег.

План теракта был прост и талантлив. Как только черный целлофан сумрака стал покрывать село, Егор (ему досталась отломанная спичка) в одной из бесчисленных отцовских спецовок пробирается к ограде храма в медицинских перчатках, с мешком, набитым бензиновыми полторашками. В это время Богдан, словно и не замечая отсутствие друга, парится в бане под ревущий на всю улицу магнитофон. Егор должен был убедиться, спит ли Генка. Как раз в то время сторож должен был вырубиться. Сторожку от храма отделяло пара десятков метров грязного снега, так что пламя до него не добралось бы. Спрятавшись с безлюдной стороны, Егор должен был щедро улить деревянную стену бензином, ухитрившись оросить как можно больше пространства. Вставить в щель (а их между бревен хватало в изобилии) войлочный трут, запалить его и броситься бежать к дому. Там сразу – раздеться, швырнуть пропахшую бензином спецовку в сарай в кучу десятков таких же отцовских одежд, а самому бросится в парилку, исхлестаться дубовым истомленным веником, выскочить во двор нагишом и облиться ледяной водой. А все это время видеомагнитофон записывает трансляцию «Аншлага». Чистый Егор должен ворваться в дом, махом опрокинуть несколько стаканов самогона и, пока разум только начинал туманиться, спешно просмотреть запись дебильной передачи, заливая ее пойлом, еще и еще, и только потом неспешно и разгульно выйти из двора, чтобы увидеть дымящееся пепелище.

Итак, баня была натоплена добела, Богдан поставил видак на запись и спокойно ожидал своего друга. Внешне никто бы не смикитил, что он знал – Егор не побрел в сортир, чтобы не осквернять баню, а бежит к церкви, вооруженный десятью литрами бензина! Прошли липучие десять минут, томительные в бесцветном пару. Пятнадцать. Наконец Егор вбежал в баню с полным рюкзаком. Лицо у него было усталое.

- Ну как?

- Да никак. Не выйдет ничего. Попа нового прислали.

- Как так?

- Да очень просто. Привезли его на уазике. Здоровый такой, рыжий. Генка-то с перепоя его впускать не хотел, винтовку откуда-то вытащил и на него.

- А поп что?

Егор медленно стягивал с себя шмотки и укладывал их на деревянную лавку.

- Поп не промах оказался. Постоял и как гаркнет: изыди, бес! Как прыгнет на него через три ступеньки, трах, хлесть! Винтарь в одну сторону, а Генка в другую. Схватил его за грудки, через себя по лестнице вниз и спустил носом по ступенькам. Генка кое-как ствол подобрал и домой, видно, хмель из него быстренько вылетел.

Богдан молчал, раскрывши рот.

- И что теперь делать?

- Ничего. Посмотрим. Будем ждать.

Да, на самом деле, новый священник был рыжий, с северной крепостью, чуть-чуть покрытой сальцем. Звали его отец Владимир.

Он сразу запер церковные ворота на амбарный замок, а в самом храме долго и нудно стучал молотком. На расспросы сельчан и их нестерпимое желание «поставить свечечку» он спокойно отвечал, погодите, дескать, отмолить ваш храм надо. Грязью он зарос. Все прекрасно понимали, что он имел в виду, и соглашались.

Отец Владимир вставал рано, с петухами, рубил дрова, и при этом исступленно, громко молился. Потом дотемна восстанавливал храм и ложился спать часов в девять вечера.

Богдан и Егор выжидали, наблюдали за реставрируемой церковью в бинокль и духовно колыхались. Христианство уже казалось им нелепой путаницей и все книжонки, найденные в сарае – «Житие преподобного Серафима Саровского», «Библия для самых маленьких», «Иисус любит тебя» - не вызывали у них ничего, кроме скептических ухмылок. Все казалось бессмысленным: и сам институт церкви, и монахи, и старцы-святые. Зачем все это? Чтобы молиться за нас? Ну и что толку от их молитв – ведь жить-то от этого лучше не стало ни на грош. Более того, хитрые попы сами выпрашивают гроши да побольше! С каких хренов, как грибы после дождя, выползают по всем городам и весям России церкви, монастыри да часовни?  Уж ясно, что не со старушечьих истертых лепт! То ли это отмывается бандитское бабло, то ли бюджетные средства, смазанные откатами, текут ручьем туда, вместо больниц и спортплощадок.

Наконец, нашелся старый цветной журнал, который Богдановский отец еще давно утащил из библиотеки. Какой-то известный очкастый поп, толстый и женоподобный, словно сошедший с революционной агитки, соглашался с гибелью православия. Он даже смиренно предрекал, что Сибирь русские вскоре оставят и населять ее будут китайцы. Так что все церкви, что сейчас там массово возводят – это для них. Дьякон советовал молодым попам срочно учить восточные языки, чтобы потом было кому нести свет истинной веры непросвещенным косоглазым. Это было до того противно, что журнал с толстым попом был немедленно сожжен в печке.