Этсетера - Хроники инквизиции

Я въехала через полуприкрытые ворота и спешилась. Деревенька показалась мне самой обычной, сонные домишки, расположенные в несколько рядов, низенькие покатые крыши, густые, припыленные заросли плюща, обвивающие плетеные заборы. Меня проводили ленивыми взглядами и снова вернулись к своим делам. С топориком сзади никто красться не торопился. Я даже расстроилась.

Староста, пока я оглядывалась, уже вышел мне навстречу из одной из изб, один, без всякого окружения вроде мужичков с вилами или трясущейся злобной карги с книгой по черной магии подмышкой. Но все равно он мне чем-то не понравился. Настораживал. Его карие и удивительно холодные глаза скользнули по мне от кончиков сапог до встрепанной ветром челки и выжидательно остановились где-то около переносицы.

– Чем могу служить, уважаемая? – на мгновение мне показалось, что он принял меня за кого-то другого. Такой угодливый тон не каждому сборщику налогов достается. Странновато он себя вел для того, чье слово – закон и власть в этих местах.

Хоть я еще и не представилась, кажется он отлично понял, кто я. Впрочем, это и нетрудно. Одиноких девиц, да еще в таких потрепанных дорожных костюмах по трактам мало разъезжает, значит не аристократка и не просто искательница приключений. В городах же меня часто принимали за рассыльного какого али воровку на побегушках у кого-нибудь более серьезного. Взгляд скользил по мне и не останавливался. Но здесь…

Телохранителей у меня, да спутников не было. А кто нынче настолько туп, что нагло ездит в одиночку по трактам, да в деревни с дурной славой? На это и любой сопляк ответит.

– Инквизитор святого Ордена, – буркнула я. Лошадь всхрапнула и, мотнув тяжелой башкой, потянулась укусить старосту.

– Ай-я-яй, случилось чего? – участливо спросил он, отмахиваясь от нее, как от назойливой мухи.

– Поговаривают, люди у вас топнут? – хмуро спросила я.

– А-а… так те двое не из нашей то деревни были, забрели к нам, да и утонули. Случайно. Говаривали ведь им, пить надо меньше, а в сумерках свет неверный, места у нас дремучие, в овраг навернуться можно… Или утонуть. – его речь текла неторопливо и приятно, как серебристый, переливающийся ручеек. Мне почему-то показалось, что он не здешний. Может, даже из другой провинции королевства.

– Случайно?

– Да кто на них позарится? Мы и не знали то друг друга.

– Что-нибудь еще происходило?

Староста ласково заверил меня, что все в порядке и мне стоит ехать дальше. Хотя обычно жалоб бывает столько, что диву даешься, как тут вообще кто-то выжил, а с этой несчастной деревни не начался конец света. И это меня насторожило. Сам староста, высокий жилистый, неприятно худой тип, не страдающий женой и детьми (судя по отсутствию кольца и плохо ухоженной одежде), больше смахивал на изворотливого городского мошенника, чем на уважаемого человека. У него были узкие, по-птичьи немигающие глаза и привычка осматривать каждую вещичку, делая свои выводы, но не делясь ими. Он явно многое не договаривал. Еще не старый, но уже наполовину поседевший с худыми и почти аристократично изящными кистями. Глядя на них, я не могла избавиться от мысли, что с такими руками удобнее всего колдовать, вскрывать замки или быть карточным шулером. В общем, он не понравился мне с самого начала. На деревнях обычно выбирали крупных обстоятельных мужиков, а не хитрых старых лисов, от которых не знаешь чего ожидать, и это тоже было странно.

– И все же я останусь, – мирно сказала я, но вышло зловеще. – Места у вас здесь красивые. Отдохну… порыбачу…

– Любите уху? – как-то холодно и заморожено спросил староста. У него словно закаменело и растеряло все эмоции лицо. То, что я остаюсь его явно не радовало.

– Какая разница? – удивилась я.

– Когда будете забрасывать удочку в озеро. Будьте осторожней. Мало ли что вытащишь.

– Что здесь происходит?

– Ничего. – его глаза остались дружелюбно непроницаемыми. – к нам следователь из города приезжал. И ничего не нашел. Зря вы время потратите.

Лжи я не чуяла, но что он думал на самом деле… для этого нужно было б залезть ему в голову, но этот способ малость кровавый. На том и разошлись. Я долго смотрела ему вслед.

На ночлег я устроилась с трудом, даже заплатить пришлось, вполголоса ругаясь на тролльем. Плату не снизили, хоть я и убеждала, что это не ругательства, а невероятно прочные защитные наговоры. Обычно для ночевки и бесплатного ужина хватало перечисления видов кровожадной нечисти и заверения в том, что инквизиторы ее своим присутствием вроде как отпугивают (лучше кроличьей лапки и подковы, не тухнет и прибивать не надо). Но чтоб я ни говорила, мне здесь по-прежнему были шибко не рады. Следов крови на стенах и прощальных предостережений почивших жертв видно не было, но жители настораживали все больше. И я решила пожить тут пару деньков.

Зря. Очень даже зря.

– Опять! Еще двое! – кто-то прокричал это задыхаясь от долгого бега, и тут же со всех сторон начались расспросы.

– Точно? Опять у озера?

– Да сам видел! На прежнем месте. Рыбу удить пошел и…

– Достало шибко их уже закапывать. – посокрушался кто-то.

– Пять уже?

– Да, с этими кажись пять уже будет. Местные или чужие?

– Чужие! Наши то не дураки, не сунутся…

– Предупреждали ведь.

Я приоткрыла глаза. Было раннее утро и тусклый свет струился сквозь неплотно запертые ставни. Медленно оторвала голову от жесткой подушки, чего в нее только хозяева напихали, камней что ли, и вышла на крыльцо.

– Шшш… нашли место где болтать идиоты, – а это уже недовольный голосок старосты, я его сразу узнала. Разговоры затихли.

– Что происходит? – зевнув, поинтересовалась я, но не отрывая взгляда от их недовольных растерянных лиц. Они явно не знали, чего со мной делать, но до любимой игры в догонялки и что будет, если ткнуть в нее вилами, дело пока доходить не собиралось.

– Да ниче, госпожа инквизиторша! Полено на берег вынесло, вот и обсуждаем. Спите дальше. – почти хором ответили они.

– Что-то уже не хочется, – хмыкнула я. – Многовато у вас тут полен плавает. Пойду что ли прогуляюсь.

– Зачем это вам? – отчетливо и холодно спросил подошедший ко мне вплотную староста. – Не стоит. Простудитесь. Заболеете. Или еще чего случится нехорошее. – кровожадно добавил он. – Сидите-ка лучше дома. Хозяйка вам и завтрак щас приготовит. Правда, Терна?

– Сичас, сичас, милая, сготовлю, – раздалось за спиной. Неприветливая старуха, маячившая, в окне дома, где я ночевала, теперь сюсюкала и суетилась так, будто накануне и не ободрала меня на кучу монет, а приютила чисто по доброте сердечной.