Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король-консорт

Он зыркнул на меня снизу вверх, губы прыгают, ответил, бурно дыша всей грудью:

— Я как-то больше люблю убивать драконов, огров, саламандр, василисков, горгон, гарпий… и прочих чудовищ!

— А много убил? — поинтересовался я.

Он ответил с тем же апломбом:

— Пока ни одного, но все впереди!.. А вот убивать демонов не люблю. После них ничего не остается! А у нас так, если голову не повесить в зале на стене, то кто поверит?

— А демонов много убил?

— Тоже не приходилось, — признался он. — Я вообще думал, что это страшилки для детей. Чтобы засыпали быстрее, а то придет и сожрет… Но теперь, когда увидел вас, сэр Ричард, я верю, что они существуют!

— Ну спасибо, — буркнул я. — Ладно, бери весло. А то течение хоть и слабое, но снесет к морю-океану.

Он схватил весло, второго не отыскалось, сказал торопливо:

— Нет-нет, не то чтобы вы очень уж похожи, просто у вас вид такой!

— Демона?

— Истребителя демонов!.. Вы герой, да?

— Это мы сейчас проверим, — пообещал я. — Когда выберемся на тот берег, а там люди лорда Чедвика…

Он принялся мучительно медленно грести, словно стоит в каноэ, одним веслом, перекидывая лопасть с одного бока лодки на другой.

— Опять люди, — сказал он с тоской. — Куда не пойдешь, везде люди… Может быть, лучше к драконам? Или к демонам?

— Так их же не бывает, — напомнил я.

— Тем более, — сказал он уже бодрее. — Поищем!. Пока ищем, согреемся… Ваше Высочество, я никому-никому!.. Рот на замок, даже не пикну!.. Думаю, хоть вы и консорт, но и вам, наверное, все же колдовать запрещено…

— Спасибо, друг, — ответил я нервно, — но Бог все видит, заставит на том свете раскаленную сковороду лизать…

— Но вы же во спасение, — возразил он, — а во спасение можно! Бог же не совсем дурак…

— Но я в их погубление, — ответил я. — Может быть, из них бы моцарты да бетховены получились?.. Да занятия музыкой или искусством ума не надо, могут и такие… а я вот одним махом!

— Как мух, — подтвердил он. — Мне бы так погулять. А потом и в ад можно. Там такого еще как уважать будут.

На том берегу два коня и Бобик стоят по колени в воде и смотрят с ожиданием, Франк уже не просто согрелся, от одежды пар, наконец лодка приблизилась к мелководью, я выпрыгнул, расплескивая воду, схватил лодку за нос и втащил на берег, скрипя днищем по песку.

— Ну вот, вроде бы запутали след…

Он бросил весло обратно в лодку, покачал головой.

— А как обратно?

— Придумаем, — ответил я бодро. — Что, тут совсем дикость и живете без мостов?.. Или паромной переправы?

— Паромной нет, — ответил он, подумав, — но полмили вниз по течению знаю одного…

— Что там?

— Плот. Он огромный! Хозяин ухитряется перевозить даже скот с берега на берег!

— Ну вот и отлично, — сказал я. — А это вот там что, замок лорда Чедвика?

Он кивнул, даже не посмотрев в ту сторону.

— Его.

Замок лорда Чедвика пока еще не замок в классическом смысле, а просто массивный каменный дом, но громадный, где может размещаться, хоть и без удобств, достаточно много народу.

Я оглянулся на Франка, он старается держаться бодро, но все равно время от времени вздрагивает, видно, как переживает, снова и снова вспоминая эту жуткую сцену, когда река на пару сот ярдов покрылась льдом.

— В наших краях, — проговорил он осевшим голосом, — отродясь магов не было… Откуда они?

— Магами не рождаются, — ответил я нехотя. — Что-то нашли, чему-то научились…

Он вздрогнул.

— Они бы так постепенно захватили замок лорда Чедвика, замок старого герцога… а потом и королевство?

— Вряд ли, — ответил я, — мелких колдунов на свете хватает, но у мелких нет силы, а крупных… кто-то держит на привязи. Во всяком случае, нигде маги не захватили власть над миром. Почему?.. Все говорят, что магам это неинтересно… Да, конечно, верю, но всегда найдется один-другой не шибко умный, кому это интересно…

— Найдется, — подтвердил он. — Сила одно, ум — другое.

— Значит, — сказал я. — Кто-то или что-то им не дает этого сделать. Ничего, когда-то узнаем.

У ворот замка графа Чедвика люди торгуют всяким скарбом, а также булками из белой муки, пирожками, медом в глиняных горшочках. Мои ноздри уловили свежий запах хлеба, недавно испекли, все выглядит мирно, даже двое стражников, что должны охранять ворота, оставили там копья прислоненными к стене и ходят по рядам, прицениваясь к товарам.

Франк прошептал:

— Прекрасно… Можем пройти в ворота, никому не давши в морду.

— Да, — пробормотал я, — но я человек осторожный и подозрительный… гм, наверное, потому и попадаюсь, как ворона в сети…

Он переспросил:

— Ворона? Какая ворона?

Я тихонько взял камешек и без замаха щелчком отправил его на склон рядом с воротами. Там покатился целый ручеек щебня, а все торгующие моментально выхватили из одежды мечи и встали в боевую стойку, разом сомкнув ряды.

Охранники, не обращая внимания на свои длинные бесполезные в ближнем бою копья, выдернули из ножен мечи, а в приоткрытых одеждах я увидел, что под ними стальные доспехи.

Франк тихонько охнул.

— Теперь знаю, кто ворона…

— Тихо, — сказал я. — Значит, лорд Чедвик не такой уж и дурак. Готов к ответной атаке со стороны герцога и даже провоцирует, намеренно демонстрируя слабость и беззащитность…

— Додумался, гад!

— Попробуем, — сказал я, — другой вариант.

— Значит, они тут… ждали?

— Тихо, — велел я.

Он замер, видя, как я корчу гримасы и двигаю бровями, заклинание Уэстефорда не слишком сложное, но длинное, надо сказать безошибочно, и я начал говорить медленно, постепенно повышая голос для силы удара, а на последних слогах поднялся из укрытия, выбросил перед собой ладони и закончил:

— …аракаттух!

От ладоней ударили две тугие струи пламени, как из огнемета. Всех торговцев расшвыряло, как сухие листья. Огонь охватил их одежды, орут и катаются по земле, только оба стражника мудро бросились бежать, однако их верхняя одежда тоже пылает, бегут как живые факелы.

Я подумал с раскаянием, что если им не помогут загасить, то так и сгорят по-дурацки, но нам некогда, а больше здесь пока никого.

Когда огонь и дым рассеялись, Франк ахнул в восторге: дверь внесло мощным ударом вовнутрь, словно великан шарахнул дубиной.

— Сейчас, — закричал Франк в восторге, — мы всех порвем!

Я чувствовал, что ноги едва слушаются меня, в теле дикая слабость, а в желудке пустота и тянущее чувство голода, словно не ел целую неделю.

Франк оглянулся, сказал в тревоге: