Анатолий Нейтак - Попытка говорить 2. Дорога человека

- Удачная, да не совсем. Потому что – по некоторым слухам – Мастеру Обменов должны даже Завершённые, которых при всём желании не назовёшь малыми.

- И кто же распускает эти слухи?

Грозный тон не испугал лорда Печаль.

- Когда я последний раз виделся с леди Стойкость, в её руке не было Разящего Тысячи. И когда я спросил, где её прославленный лук, она потемнела от стыда, но призналась, что Разящий оказался в залоге у Мастера Обменов, а она вынуждена оказывать ему помощь в делах, чтобы вернуть своё.

- Что?! Отдать оружие, прошедшее Горнило, какому-то…

- Успокойся, принцесса. Если ты будешь горячиться, может случиться так, что ты сама не заметишь, как окажешься обязана Мастеру Обменов. Он славится умением использовать чужие слабости не меньше, чем умением использовать их сильные стороны.

Ну да, ну да, подумал я. Недаром между словами "обмен" и "обман" всего одна буква разницы…

Стоп. На каком языке я только что об этом думал?

Ладно. Отложим в сторону и это.

"Вам не придётся совершать сделки с этим опасным индивидом. Ведь не вы, а я желаю попасть в Вязкие Миры – мне и вести переговоры, и платить по счетам. Если вы укажете мне путь к этому самому Мастеру Обменов, тем самым вы уже сделаете меня своим должником".

- Никакого долга, – отказался лорд Печаль. Его улыбка сверкнула подобно звезде, что помогает усталому штурману, чей корабль потрепало штормом, проложить верный курс. – Помочь в поиске родины – самое меньшее, что я могу сделать для открывшего мне настоящий вкус серебристого вина.

"Мне это ничего не стоило, поверьте. Больше того: я боялся, что вы будете оскорблены".

- Почему? – искренне изумилась леди Одиночество.

Я рассказал им всё, что смог вспомнить о застольном этикете.

- Поразительно. Значит, ты видел за одним столом настолько разных существ – и они при этом не враждовали?

"Посмотрите на меня повнимательнее, высокие господа! Неужели я кажусь вам таким похожим на вас, что наше соседство не порождает удивления?"

Леди засмеялась – как будто мелкие золотые монетки рассыпались по серебряному блюду.

- Ровер, ты воистину благороднейший из всех собакоподобных, кого я знала! Если подумать как следует, в одном твоём ногте больше благородства, чем… например…

- В лорде Жадность, например, – подсказал лорд Печаль. – Или в леди Скуке.

- Ты забыл про лорда Формальность. Вот уж кто действительно мерзок!

- И при этом, что особенно ужасно, его ранг выше нашего.

- Ох! Лучше не напоминай. Каждый раз, когда я вижу это воплощение пустоты в императорской короне, мне тотчас же становится дурно.

- Да, твоя сущность сочетается с ним ещё хуже, чем моя.

Глаза леди внезапно сверкнули.

- Постой-ка, брат! Мне тут пришла в голову престранная мысль. Если провести Ровера через Горнило Сущности – а я почти уверена, что он сумеет его пройти, коль скоро сумел отразить в себе даже одну из граней Бездны – может получиться изящнейший казус.

- Казус?

- Ты только вслушайся, как это звучит: лорд Изменчивость! Каково?

Лорд Печаль улыбнулся – и внезапно стал серьёзен.

- Действительно, казус был бы славный, – сказал он. – Но лучше не проверять, сможет ли такая престранная возможность воплотиться в реальность, или…

- Да-да. Риск…

"Я не очень понимаю, о чём вы говорите".

- Да тут и понимать нечего. Горнило Сущности выпаривает всё наносное, оставляя место лишь существенному. Если существенного оказалось мало… что ж, за Силу надо платить. Но ещё надо помнить, что Горнило само по себе есть воплощение Порядка и враждебно Хаосу. А в тебе, Ровер, последнего явно… немало. Так что к Горнилу тебе лучше не приближаться. Не говоря уже о попытках его пройти.

"Поверю на слово. Хотя моё любопытство влечёт меня к этой опасности, как новый изысканный аромат, я постараюсь не поддаваться соблазну".

Тут по воздуху поплыли волны густого – хоть ложкой черпай – медного звона. Под этот аккомпанемент, не спешащий утихнуть, перед нами появился Циклоп.

- Путь до Сердца Туманов исчислен, – объявил он. – Вы отправитесь в путь к Мастеру Обменов прямо сейчас? О, ну конечно же, сейчас: ведь исчисленный путь может перемениться в любой момент. Тогда возьмите это вино с собой… да и бокалы тоже.

- С удовольствием, – ответила за всех нас леди Одиночество.

Во дворе трактира под звёздным небом нас ожидало зрелище дивной красоты: вдобавок к месяцу, от горизонта вверх карабкался полированный набело диск полной луны. Как широкий поток зеленоватого призрачного серебра, её свет заливал окрестности, преображая и небеса, и горы, и непрерывно меняющееся в мелочах убежище Циклопа. Я не сдержался, каюсь: растопырил лапы и излил свой чистый восторг в длинном и громком переливчатом вое. Жгуты и линии тьмы, поселившейся у меня внутри, придали этому гимну особую глубину, как будто ночь внутри меня приветствовала ночь вовне и это взаимное приветствие делало тьму глубже, а свет – ярче. Даже мельтешение звёзд замедлилось, словно эти крохи заслушались, спускаясь ниже.

Умолкнув, я смущённо посмотрел на высоких господ, но осуждения не увидел. Уже сидя в своих высоких сёдлах, они подняли подаренные бокалы и выпили подаренного вина.

- В путь! – выкрикнул лорд Печаль. – Он уже сворачивает в сторону Плачущих Полей, так что – вперёд, вихрем!

Огненно-дымные кони прянули с места в карьер, и я рванулся за ними следом.

Первая скачка по мерцающему тракту сквозь пульсирующую реальность показалась бы рядом с этой, новой, просто ленивой прогулкой. Мы пронзали облака, стелились в бешеном темпе по-над радугой, пролетали сквозь праматерь всех песчаных бурь, передававшую нас прадеду всех штормов – только искры из-под копыт и брызги из-под лап! Хрустальный мост, задетый безумием галопа, обрушивался за нами в голодную бездну с колокольчатым звоном; спины огненных демонов служили камнями мостовой, и струи водопадов, подобные более мельчайшему праху, чем влаге, расступались, чтобы пропустить нас. А вот какие-то твари, облачённые в синюю чешую, как в живые доспехи, не пожелали расступиться. Солнечные мечи высоких господ, как и мои клыки, собрали богатую жатву, пока синечешуйные не исчезли за очередным "поворотом".

Потом частью нашей дороги стали грандиозные ветви ещё более грандиозных деревьев (оборванные существа вроде людей провожали нас расширенными глазами). Потом мы пересекли мёртвое шоссе, и я еле успел заметить краем глаза огрызки небоскрёбов далеко в стороне. Потом мы несколько секунд мчались по глыбам льда, составлявшим кольцо около планеты-гиганта, и эта планета сияла нам своим дымно-синим полумесяцем, а звёздный свет пронзал нездешним холодом и перехватывал дыхание, как падение во сне за миг до пробуждения. Потом мы присоединились к потоку каких-то лохматых сгустков; некоторые нас обгоняли, но большинство безнадёжно отставало. Быстрей! Быстрей! Ещё быстрей! Из потока сгустков мы нырнули в озеро живого огня, он танцевал свою джигу повсюду, но не обжигал, потому что наша кровь оказалась много жарче. Потом дорога нырнула под арку из расписанных незнакомыми рунами костей, вынырнув из-под арки, образованной сросшимися ветвями лесных великанов. Потом…