Владимир Моисеев - Боконист

– Виктор? Это я – Светлана Капустина. Нет ничего хуже бессонной ночи, в темноте время тянется так медленно. В четыре часа ночи я поняла, что хочу тебя видеть, но не решилась подойти к телефону, побоялась побеспокоить… Решила дождаться утра. А сейчас можно с тобой поговорить? Ты уже проснулся? Ты сам сказал, чтобы я обязательно позвонила.

– Светлана? Капустина?

– Йес! Я так рада, что ты меня узнал. Можно я к тебе приеду? Прямо сейчас!

– А что случилось?

– Да уж случилось!

– Тебе нужна моя помощь?

Послышались странные всхлипы, в которых с трудом можно было распознать смех. Виктор не сомневался, что у нее началась самая настоящая истерика. Светлана буквально захлебывалась от смеха, а потом, откашлявшись, заходилась снова. Наконец, она успокоилась и смогла внятно произнести:

– Да! Без тебя мне будет тяжело справиться. Одной нельзя. Понимаешь?

– Да в чем дело? – поинтересовался Виктор.

– Я хочу, чтобы у нас появился маленький сыночек. Или дочурка. Правда, здорово? Не сомневаюсь, что из тебя получится отличный и заботливый отец. Каждому известно, что ты добрый и внимательный.

– Ты это серьезно? Что за глупые шутки!

– Разве ты забыл – я не люблю шутить. Десять лет я мечтала о нашей встрече. И теперь не намерена упускать свое счастье!

– Ты меня удивила, я не знаю, что и сказать!

– Скажи – да!

– Подожди.

– Тебе не удастся улизнуть. У нас, у женщин, есть тысячи способов добиться своего! Сопротивление делает тебя еще более сладеньким. Да, еще… Если ты не любишь переступать моральные запреты, можно обставить нашу встречу так, будто ты и ни при чем, можешь всем рассказывать, что я добилась своего, не получив согласия. Неплохо, правда? Закрой глаза, и все! Остальное я сделаю сама.

В дверь настойчиво и нетерпеливо позвонили. Четыре раза, пять… Виктор с облегчением вздохнул, теперь можно было воспользоваться поводом и прервать разговор.

– Ко мне пришли, извини. Я не могу больше говорить. Потом, потом…

– Я тебя все равно достану! Никуда ты не денешься, понял? Хочешь ты этого или нет! Смирись, от судьбы не уйдешь!

Виктор повесил трубку и перевел дух. Щеки его пылали. В дверь продолжали настойчиво звонить. День начался чересчур активно. "Жаль, что я не успел сделать утреннюю зарядку, сейчас бы пригодилось"! – подумал он и открыл дверь. На пороге стояла Ксения. Виктор не удержался и выругался про себя.

– Прости, я оставила ключи дома.

– Проходи. Рад тебя видеть.

– Вот как? С чего бы это?

– Я когда-нибудь запрещал тебе устраивать скандалы? Но почему обязательно надо начинать с самого утра? – возмутился Виктор. – Понимаю, что женщине иногда нужно выговориться. Но вынужден тебя разочаровать, сегодня я не в духе. И потому нуждаюсь в ласке и заботе. Давай, для разнообразия, поговорим по-человечески. Раньше ты умела это делать. Почему бы нам ни вспомнить о нормальных человеческих чувствах и отношениях. Ты меня любишь?

– Люблю.

– Может быть, если ты станешь любить меня меньше, тебе удастся получше ко мне относиться? Я ни в чем не виноват перед тобой. Понимаешь? Боконон так много об этом говорил. Бог, по его словам, крайне заинтересован в том, чтобы люди относились друг к другу по-человечески…

– Но разве ходить на работу преступление?

– Нет, конечно…

– А зарабатывать деньги – преступление?

– Нет.

– Так будь добр…

– Кстати, я тут подработал, – Виктор достал 500 долларов и протянул их Ксении. – Первый мой успех. Кстати, отличный предлог забыть старое и начать все сначала. Возвращайся, Ксения…

Ему в первый раз в жизни удалось увидеть жену потрясенной.

– Неужели тебе удалось реализовать нуль-транспортировку? – прошептала она.

– Пока нет, это, так сказать, побочный заработок…

– Вот видишь, – сразу погрустнела Ксения.

Виктор покраснел. Он и не догадывался, что Ксении нужны не только деньги, но и его успех.

– Ты хотел написать рассказ, – сказала Ксения. – Мне удалось познакомиться с одним настоящим писателем – Вениамином Макаровым. Может быть, слышал?

– Имел удовольствие, – ответил Виктор.

– Если Макарову твое сочинение понравится, он обещал, что поможет его опубликовать. Вот тогда я и подумаю о возвращении.

– Но я не писатель. Почему ты решила, что мой рассказ заинтересует издателей?

– Должен ли ты хотя бы раз в жизни сделать свою работу хорошо?

Звучало разумно.

– Поклянись, что вернешься ко мне, если у меня получится, – потребовал он.

– Там будет видно.

Ксения ушла, а Виктор вернулся к работе. Ему очень понравилась идея жены. Конечно, рассказ! Дело только выиграет, если ему удастся придать своим записям художественную форму. Да, да, нужен был рассказ, а вовсе не дневник или сухая, наукообразная статья.

Неплохо было бы написать о том, как это ужасно – прожить жизнь, так и не ощутив на себе проявления Божьей Благодати. Получается, что совершенно неважно был ли ты честным, порядочным, милым, интеллигентным, глубоко верующим, следящим за своим здоровьем, заботливым, отзывчивым, смелым, защищающим слабых, горячо любящим родину, богатым, бедным, хитроумным спорщиком, удачливым игроком на бирже, сексуальным гигантом, лауреатом престижных премий, выдающимся ученым, храбрецом, нежным, вежливым, соблюдающим обряды верующим, законопослушным гражданином, непримиримым бунтарем, борцом с коррупцией и преступностью… Но если ты не обрел Божьей Благодати – все эти многообразные личностные характеристики останутся всего лишь фактом твоей биографии…

Боконон писал об этом… О, сколько неизбывной скорби ощущается в его записках, посвященным людям, доверившим свои судьбы Дурре! Они рассчитывали, что смогут без потерь проскочить сквозь многочисленные жизненные неприятности, сопровождающие их на каждом шагу, если останутся глухими к доводам своего сердца, предоставив решать проблемы разуму. Несчастные! Дурра и не думала дремать. Они в конце концов добивались лишь того, что лишались надежды! Но стоит ли этому удивляться? Такой результат закономерен. Ведь Дурра – всего лишь маленький ребенок, заблудившийся во мгле…

Виктор просидел, уставившись в одну точку, не менее часа, но время не пропало даром – теперь он знал, о чем станет писать. Легче всего признать, что мать изобретения – необходимость, с этим утверждением спорить трудно, поэтому разумно предположить, что реализовать нуль-транспортировку проще под напором обстоятельств, как последнюю надежду уцелеть. Конечно, нельзя рассматривать подобную причину, как обязательную и достаточную. Неправильно утверждать – сие возможно только при возникновении необходимости. Если бы это было так, наша жизнь оказалась бы неимоверно грустной и немилосердной. А это, при всех неприятностях и проблемах, не подтверждается. К тому же легко отыскиваются и другие поводы для реализации… Например, глубокое проникновение в боконистские священные манускрипты… Но поскольку речь шла только о написании художественной книги, Виктору больше подходил сюжет, в котором успешную реализацию осуществил человек не по необходимости, а по непреодолимому желанию.