Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ

— Прости, Люси.

Она отмахнулась.

— Самое важное, что за те четыре года, что я знаю тебя, ты не была

счастливее, чем сейчас. Не хочу это испортить только потому, что ты

помогаешь мне в деле. Ты не полицейский. Ты не должна откладывать

другие твои дела ради этого. Это — моя работа.

— Но этот человек убивает моих людей…

Раздался пронзительный голос.

— Они не твои люди! Они — мои! Они были моими в течение шестидесяти лет!

— Последние слова Гилда кричала мне в лицо.

Люси, должно быть, дала какой-то знак, потому что офицеры

приблизились остановить движение Гилды ко мне. Они закрыли ее от

меня, и все, что я могла видеть, это искры света и дрожащая вершина ее

хрустальной короны.

— Прочь с дороги! — Вопила она. Но полицейские были полицейскими и не

уходили с дороги.

Я услышала, что кто-то крикнул:

— Гилда, нет!

И в этот момент один из офицеров упал, словно его ноги ослабли. Он

даже не двинул пальцем, чтобы предотвратить свое падение, поэтому

другие полицейские его подхватили, не дав ему упасть.

Полицейские закричали:

— Опустите палочку! Бросьте ее сейчас же!

Дойл и Холод внезапно оказались передо мной и оттерли меня дальше

от толчеи.

— Дверь. — Сказал Дойл.

Сначала я не поняла, затем Холод потянул меня ко второй двери,

поменьше, ведущей на улицу. Я оглянулась, чтобы удостовериться, что

Дойл был рядом со мной, а не стал ввязываться в разбирательство

полиции с Гилдой. Я запротестовала:

— Дверь на сигнализации. Шум только усложнит все.

Рука Холода уже была на ручке, когда он проговорил:

— Это аварийный выход. Сейчас аварийная ситуация. — Потом он потянул

меня через дверь, когда сработала сигнализация, за нами вырывался

Дойл. Мы оказались на тротуаре под ярким солнцем и в жарком, но не

слишком, южном калифорнийском воздухе.

Дойл взял меня за другую руку и потянул нас в сторону.

— Могут стрелять. Не хочу, чтобы ты оказалась поблизости.

Я попыталась освободить руки, но это было равносильно вырываться

из металлических оков, только руки пораню.

— Я — детектив. Ты не можешь просто вытащить меня оттуда, где

становится опасно.

— Прежде всего, мы твоя стража, — сказал Дойл.

Я позволила своим ногам подвернуться так, чтобы они должны были

или остановиться или перетащить меня бетон уже босой. Они

остановились, но ровно на столько, чтобы Дойл успел сказать:

— Подними ее.

Холод подхватил меня на руки и побежал подальше от полиции и

возможного волнения фейри. Свита Гилды не будет довольна арестом

своей королевы, но что еще они могли сделать?

— Прекрасно, — сказала я, — вы все испортили.

— Мы? — Спросил Дойл, и внезапно он оказался перед Холодом и мной. Он

смотрел на меня сверху вниз, и я чувствовала вес его гнева за темными

стеклами очков. — Не думаю, что мы все испортили, или ты оказалась бы

одна за этой дверью.

— Дойл, — начал Холод.

— Нет, — сказал он и указал пальцем на нас обоих. С Люси это напомнило мне

о ребенке, которого ругают, но в гневе Дойла было что-то зловещее. — А если

бы ты поймала шальную пулю? Что, если бы ты поймала пулю в живот?

Что, если бы ты убила наших детей, только потому, что ты не хочешь

убегать?

Я не знала, что ответить на это. Я только уставилась на него. Он был

прав, конечно, он был прав, но…

— Но я не смогу делать свою работу…

— Нет, — сказал он, — Не можешь.

Я почувствовала, как первая слеза покатилась по моей щеке.

— Не плачь, — сказал он.

Другая слеза присоединилась к первой. Я боролась с собой, чтобы не

стереть их.

Его рука упала, и он глубоко вздохнул.

— Это несправедливо. Не плачь.

— Мне очень жаль, но ты не прав. Я беременна, черт побери, не калека.

— Но ты носишь будущее Неблагого Двора. — Он наклонился и приобнял нас

с Холодом, и они оба смотрели на меня. — Ты и младенцы слишком

важны, чтобы рисковать вами, Мередит.

Я вытерла слезы, теперь, когда я начинала плакать, они злили меня. В

последнее время я слишком часто плачу. Доктор сказал, что это гормоны.

Сильные эмоций — последнее, в чем я сейчас нуждалась.

— Ты прав, но я не знала, что все закончится вооруженной полицией вокруг

нас.

— Если ты просто не будешь работать с полицией, уже гарантирует, что

этим все закончится, — сказал он.

И снова я не могла поспорить с его логикой, хотя и хотела.

— Сначала отпустите меня, мы привлекаем внимание.