Наталья Бульба - Поставить мир на кон

Стоило признать, что удивлять он умел.

Заметив в моих глазах восторг от его выходки, улыбнулся одними уголками губ и без всяких эмоций заметил:

— В небытие есть свои преимущества. Стоило умереть, и из всех правил остались лишь те, что принадлежат тебе самому.

— И именно поэтому при первой возможности ты решил вернуться? — Добавил в наше общение свою реплику Элильяр.

Следующая реплика Вилдора прозвучала предупреждением:

— Стабильность меня всегда угнетала.

Он налил в бокал вина и, отсалютовав им в нашу сторону, сделал глоток. Задержал во рту, наслаждаясь раскрывающимся вкусом, и качнул головой, словно выражая свое удовольствие.

— В наших предположениях слишком много «если». И простите за тавтологию, но если быстро не избавиться от большинства из них, слишком высока будет вероятность того, что мы ошибемся. А я не намерен этого допустить.

— Для тебя так важна жизнь Леры? — Хмыкнул недоверчиво Элильяр.

И хотя лицо даймона продолжало казаться маской, я не догадался, а словно бы предчувствовал его ответ. Наверное, потому, что окажись в подобной ситуации, мой был бы таким же. И это наводило на определенные выводы. При всей нашей любви к интригам, было в нас нечто, что пусть и частично, но оправдывало их. Цели, которые заставляли нас выплетать хитросплетенья чужих судеб, всегда были значительно важнее, чем власть для себя или просто личные интересы.

Сейчас же, как мне казалось, речь шла о существовании отнюдь не одного мира. Пусть и доказательств этому на текущий момент все еще не было.

— Я, — улыбка Вилдора была настолько холодной и безэмоциональной, что я внутренне вздрогнул. Похоже, он только что показал нам истинное отражение самого себя, — как говорят на земле, предпочитаю ставить точки на Й. И если это игра моего сына, я должен его остановить, потому что это был мой промах, моя ошибка. Ну а госпоже Лере просто повезло, что от ее жизни зависит успех этой игры.

И хотя у меня были сомнения в том, что он говорил, я был склонен поверить его словам. В отличие от своего сына, который большую часть своей жизни провел на Лилее, имея возможность развивать свои чувства, Вилдор тысячи лет оттачивал присущие ялтару качества на Дариане. И то, что я видел у Закираля, не могло быть присуще его отцу. И я очень сильно заблуждался, когда приписывал ему некоторые особенности, которые назвал бы человеческими.

Похоже, эта же мысль посетила сейчас и Элильяра. Ничем иным я не мог объяснить тень растерянности, мелькнувшую на его лице.

— И значит…

Он остановил меня взглядом, от которого я — повелитель демонов, проглотил все слова, которые собирался произнести.

Да… сегодня был день сюрпризов. Но этот… был самым большим и… весомым.

Когда мне два года тому назад удалось хотя бы частично проникнуть в замысел Вилдора, я испытал такой восторг от его грандиозности, что не раз ловил себя на желании поближе познакомиться с этим гениальным существом. Теперь же я понимал, какими открытиями, и какими потрясениями оно мне грозит.

Бывший ялтар был чужд всему, что имело значение для меня, и он не вписывался ни в один из образов, которые я для него создал. Он был другим и не собирался прилагать даже малейших усилий, чтобы соответствовать нашим представлениям о нем.

— Я дал клятву, что сберегу не только ее жизнь, но и рассудок. И это была вторая в двух моих жизнях клятва. В первой я присягал на верность Дариане. И как вы знаете, я прошел в ее исполнении до самого конца.

Все, на что я оказался способен — склонить голову, признавая значимость произнесенного им. Но, несмотря на то, что я осознавал всю абсурдность своих намерений, так и не выросший демоненок внутри меня был готов бросить ему вызов. Даже без шансов на победу.

Уж больно заманчивой казалась мне эта идея.

— Чего ты хочешь от меня? — Задал я вопрос, которого он ожидал.

Отметив, с каким лукавством смотрит на нашу дуэль Элильяр. И ведь так сразу и не скажешь, кого из нас он готов назвать победителем.

— Частичного доступа в твой дворец. Мне необходимо бывать здесь так, чтобы никто не догадался о моем присутствии.

— И даже я? — От его уверенности в том, что я сделаю все, что он скажет, в моей душе поднимался восторг.

И ведь он прав. Сделаю.

— Ты — нет. А вот Рае и твои сыновья — да. Кстати, тебе тоже придется тряхнуть стариной. Мне нужна будет твоя помощь. Так что не рассчитывай на то, что у тебя будет достаточно времени для того, чтобы просчитать мои планы. — Не столько губы, сколько взгляд тронулся улыбкой. Если такое было возможно.

Как оказалось — было.

— А моя? — С оттенком обиды уточнил Элильяр, одним своим вопросом превращая нас в трех, скинувших тысячелетия заговорщиков.

Если бы я только знал, насколько буду прав, произнося это слово.

— Догадываясь, что вас здесь двое, я рассчитывал на помощь обоих. — Добавляя нашему общению азарта, успокоил эльфа даймон.

Вот только… после того, как он показал себя, я не мог не искать подоплеки во всем, что он делал или говорил.

— Так что ты предлагаешь? — Вновь вернулся я к основному вопросу, который меня волновал.

В который уже раз, поражаясь контрасту черного и белого, который олицетворял внутренний мир дарианцев, отразившийся в их традиционных цветах.

— Ввести новую силу с похожими интересами. — Со странной улыбкой, в которой загадочность, предвкушение и неизбежность сплелись в такую опасную смесь, что от нее сбивалось дыхание, и леденящий холод терзал кожу, ответил тот. — У Яланира есть все основания считать меня находящимся на границе Хаоса. — Заметив, что услышав эту фразу, я не удержался от взгляда в сторону эльфа, вновь улыбнулся. Не столь многообещающе, но, тем не менее, не отрицая, что ему еще есть чем нас всех удивить. — И если появится некто, желающий заполучить в свое распоряжение Леру и ее сына, старший из моих сыновей сможет предположить, что угодно, но только не мое появление. И он попытается с этим разобраться. — И через короткую паузу, в течение которой он, похоже, отвергал сомнения в необходимости этим с нами поделиться, добавил. — Если я прав в его намерениях, то у него осталось не так уж много времени, для того, чтобы претворить их в жизнь.

— Так ты догадываешься или…

Элильяр со своим вопросом опередил меня лишь на мгновение. Но отчего-то я был рад, что не мне пришлось его задать.

— Или. — Из его взгляда ушел мертвенный холод и опасность. Но появилось сожаление и… усталость, объяснить которую я не мог. Как бы этого не хотел. — Я точно знаю, что он задумал. Потому и вынужден просить помощи у вас. Один справиться с ним я просто не успею.