Александр Прозоров - Золото мертвых

– Деда, влево нам надо, влево за «Отче наш». Там причал старый, на мель не сядем.

– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое… – забормотал Лучемир. К тому моменту, как молитва окончилась, нос корабля поравнялся с устьем речушки. Кормчий навалился на руль: – Рыжий?!

– Попали, деда. Еще сажен сорок, и можно чалиться.

– Эй, на палубе! Концы готовьте. Как навалимся, сразу прыгайте и крепите!

«Во дожили, слепой зрячими командует», – покачал головой Андрей, но вслух ничего не сказал. Васька схватил веревку возле кормовой надстройки, Левший похромал к носовой. Риус продолжал подсказывать деду, сколько саженей осталось до причала, пятый же корабельщик еще сидел в трюме.

– Вот, японская сила, – сплюнул Зверев. – Звияга, помоги!

Холоп выхватил из рук увечного моряка петлю каната, прыгнул вперед, на приближающийся причал. Косой мальчишка тоже скакнул – и с плеском ушел в воду.

– Парус долой!

Левший заторопился на нос.

– Пахом, за мной! – не выдержал князь, забежал наверх, освободил конец паруса и вместе с дядькой опустил его, размотав почти всю бухту. Судно скользило вдоль причала, снижая ход.

– Крепи! – перебежал налево Риус.

Звияга торопливо намотал канат на бык, конец натянулся. Инерция развернула ушкуй кормой чуть-чуть наружу, но слабое течение речушки остановило его и плавно прижало к причалу. На берег вылез с веревкой в зубах мокрый Васька, встряхнулся, забежал наверх, прищурил один глаз и накинул петлю на второго быка.

– Прибыли, – отпустил кормовое весло Лучемир. – Рыжий, ты чего мне мешался все время? Орешь в ухо, я прям не знаю, куда и править. Юрий Семенович, плетей ему дать надобно, дабы думал, чего творит.

– Рубаху новую получишь, как на торгу случимся, – пообещал Риусу князь.

– Благодарствую, Андрей Васильевич, – поклонился мальчишка и показал кулак кормчему: – А ты, деда, чего то на камни, то на берег рулишь?

– Мал еще советы давать.

– Да я уж лучше тебя править могу!

– Нос не дорос…

Андрей ушел к себе в носовую каюту, подобрал с сундука саблю, опоясался поверх ферязи, кивнул нежащейся на перине жене:

– Пошли, благоверная моя, прибыли.

– Ой, милый, – поморщилась Полина. – Может, не нужно? Знаю я этих смердов. Освободят избу, что всю зиму вымораживалась[17 – Вымораживать избу – излюбленный на Руси способ борьбы с паразитами. Клопы, тараканы и прочие надоедливые насекомые погибают при температурах ниже нуля в считанные часы. Если при минус двадцати оставить дом нетопленым и открытым на пару дней – никакой дихлофос пару лет уже не нужен. Некоторые хозяева даже строились сразу на два дома. В одном зимой жили, другой вымораживали. А летом неспешно переселялись.]. Холодная, сколько ни топи, плесенью пахнет, мыши бегают, в полу щели, навозом воняет. Зачем нам в таком убожестве обитать? Может, здесь, на ушкуе? Уютно, чисто, пахнет приятно.

– Жить? Здесь, на корабле?

– Поверь, милый, здесь будет куда уютнее, нежели в любой из тех избушек, что способны выстроить здешние смерды.

– Жить… – Зверев окинул каюту совсем другим взглядом. Три метра на четыре. Не царские палаты. Однако же горницы во многих деревенских домах размерами не больше, а отдельного дома для князей здесь, как он догадывался, никогда не строили. И уж конечно, коврами не выстилали, перину не готовили. – Здесь печки нет.

– Так весна уже, Андрюша, топить ни к чему.

– А готовить? Что же, всю жизнь копченой рыбой да вяленым мясом питаться?

– На берегу печку летнюю сложить. Глина да несколько камней тут найдутся. Навес девкам от дождя поставить – и ладно.

– Даже и не знаю… – снова оглядел их уютную спаленку Зверев. Для светелки вполне хорошая комнатка. Для дома – мало до безобразия. Однако же усадьбы тут пока нет, выйти после ночлега в трапезную или перейти в горницу все равно не получится. Опять же, на ушкуе людская есть – в кормовой надстройке. А в деревенском доме холопов вовсе в хлев или овин загонять придется. Амбара-то приличного, может статься, в отведенном приказчиком доме и не найдется. Крепкий амбар только хороший хозяин отстроит – а таких в княжестве Зверев пока не замечал. – Даже не знаю. Может, ты и права.

– Чего сомневаться, Андрей? Корабль ведь наш! Никто его никуда не ушлет, никому пожитного платить не нужно.

– Однако к старосте здешнему и смердам выйти тебе все равно нужно. Хозяйку они должны увидеть. Так что поднимайся и пойдем.

Пока они одевались и собирались, в деревне на взгорке успели не только заметить прибытие гостей, но и подготовиться к встрече. Когда князь и княгиня в сопровождении двух холопов поднялись наверх, пышноусый, коротконогий Фрол, Никитин сын, успел не просто переодеться в чистую рубаху и шаровары, но и доставить каравай, в выемку на макушке которого была насыпана соль. Держала хлеб краснощекая девица в сатиновом платке и сарафане с вышитым зеленой нитью синим верхом и красной юбкой, начинающейся сразу из-под высокой груди.

– Здравия тебе желаем, батюшка князь, – в пояс поклонился староста, и его поклон в точности повторила девица с подношением. – И тебе здравия, матушка княгиня.

– И тебе здоровья, – кивнул ему Зверев, принял положенный на чистое полотенце хлеб, отломил край, макнул в соль, прожевал, передал каравай жене. Та тоже откушала хлеба, передала подарок Пахому. Дядька есть не стал: не по чину.

– Рады видеть вас, господа наши любимые, долгожданные. Как доплыли, не случилось ли чего в дороге, не устали ли вы, не желаете ли отдохнуть в своих владениях?

– Благодарю за заботу, Фрол, добрались неплохо. Судно у нас крепкое, не устаешь на нем, а от забот отдыхаешь. Посему дома нам можешь не готовить, на ушкуе мы пока поживем.

– А на дно сесть не боитесь, Андрей Васильевич? А ну, пересохнет река – как же тогда?

– Отчего ж ей пересохнуть? – насторожился Зверев. – Нечто такое бывает?

– А как же, батюшка, – всплеснула руками девица. – Через два года на третий случается. Как год сухой, так порог Тайпаловский затихает, а во Вьюне вода так садится – курица вброд перейдет. В Ладогу и вовсе ничего не течет, отмель одна. Вся вода в болотах здешних остается.

– И долго это длится?

– Иной раз и до осени реки нет, – ответил Фрол. – До самых дождей. А там, глядишь, и порог просыпается, и во Вьюне вода подрастает.

– Коли так, место у причала углубить надобно будет, или козлы приготовить, чтобы корабль на него опускать, – решил Андрей. – Беда небольшая, мы летом уезжать не собираемся. Пора в княжестве хозяйством заняться, а то захирело совсем. Вы как отсеялись, Фрол? Озимые после морозов нынешних взошли?

– Взойти-то взошли, батюшка, – снова поклонился староста, – да с яровыми беда.