Марина Дяченко - Авантюрист

Десять лет стоит, понимаешь, бессменно. Даже пугало огородное столько не проторчит – обвалится…

Где мне взять мага?! Кто избавит меня от приговора Судьи – с тем, чтобы я мог послать подальше Черно Да Скоро с его поручениями?!

– Да уж конечно, – сказал я, механически отзываясь на чью-то реплику. – Кстати, Луаян, про которого столько болтают… Верно ли, что он еще и книжки писал?

Разговор оживился. Они все знали Луаяна – и, к моему большому неудовольствию, поминали его имя с исключительным уважением. Он-де был такой-растакой, и мудрый, и справедливый, и Мор остановил… Небо, на своем веку я встречал по меньшей мере полсотни шарлатанов, каждый из которых клялся, что остановил Мор. При таком раскладе просто удивительно, как от Мора кто-то где-то еще и умирал…

– А книжку он написал только одну, – рассказывал прыщавый горожанин в темном аккуратном кафтане. – Одна, да дорого стоит: говорят, про всех магов написал правду, все как было, любопытно, говорят, читать, страх как любопытно… Я сам грамоте плохо знаю, но у меня племянник в университете, студент, стало быть, так ему давали почитать, и копию новую сделали, да…

Я вздохнул. Если Танталь не опустилась до открытой лжи, то книжка бедного Луаяна есть выдумка от начала и до конца. Как-то мне больше верится в Грамоту и собственное существование, ведь если я есть на свете – кто-то да женился на моей прабабушке?! Неужели бесплотный призрак?..

– А госпожа Тория вот уж три года как из дому не выходит, – рассказывал тем временем другой горожанин, с цеховым знаком аптекаря, вытатуированным между большим и указательным пальцем левой руки. – Хворает, говорят… А другие болтают – умом помутилась…

Я вздрогнул. Мать Аланы?!

Да, с веселенькой семейкой свела меня воля мерзавца Черно. Зачем ему эта лживая книжка?! Зачем мне эта взбалмошная девчонка?!

Время течет – секунда за секундой.

Кто поможет мне откупиться от Судьи?..

– Я не стану с тобой разговаривать. Я не стану с тобой разговаривать! Я не стану!..

Танталь отвернулась. На Алану было неприятно смотреть.

С таким же успехом можно было увещевать катящийся с вершины камень. Когда он разгоняется все больше и больше, летит все страшнее и страшнее и не удержит никакая стена…

Или когда захлебывается ливень. Летящую с неба воду – не остановишь…

Эта девчонка с покрасневшим лицом вопит и брызжет слюной. И сделает по-своему – хоть говори с ней, а хоть ударь по голове поленом. И пусть отец стремительно седеет – девчонка не в состоянии этого осознать. Девчонка уже сама не владеет собой – летит, как сорвавшийся камень…

Тот человек неискренен. Он позер и, возможно, лгун; он рассказывает заведомые байки, но девчонка верит, вдолбила себе в голову и верит, а ты, Танталь, говори, кидай горохом об стену…

– Куда ты собралась, Алана?

– Не твое дело! Гулять!

– Я никуда тебя не пущу.

– А по какому праву?! Кто ты мне такая, комедиантка?!

Танталь опустилась в кресло. Ей очень хотелось верить, что со стороны это движение выглядело естественным, что она не рухнула, как мешок, сброшенный с телеги, и не выдала внезапной слабости в коленях.

Почему Эгерт ушел от этого разговора, переложил его на плечи Танталь?!

Эгерт тоже не железный. Вечный упрек в виде злой девчонки кого угодно сведет с ума; хватит нам Тории… Там, в Корпусе, со своими мальчишками, Эгерт может по крайней мере быть полезным. Там он заслуживает уважения и его уважают – Эгерт слишком сильный человек, чтобы упиваться чувством вины, топиться в нем, будто в смоле…

– Иди куда хочешь, – услышала она со стороны свой странно спокойный, безразличный голос. И, дождавшись, пока внизу хлопнула дверь, позвала слугу: – Иди за ней.

И еще раз, в ответ на удивленный взгляд, с ноткой раздражения:

– Иди за ней! Следи… Да следи же!..

Ей не хотелось дожидаться возвращения Эгерта. У нее не было сил отвечать на вопрос, где Алана; потому она собралась и вышла из дому, почти уверенная, что знает, где и с кем проводит время беглянка.

В первой же гостинице ей сообщили, что видный молодой человек с длинным благородным именем хотел поселиться здесь, но бесчестный хозяин «Медных врат» сманил его в свой клоповник, и бедный молодой господин, такой доверчивый, будет теперь ночевать с мышами и насекомыми…

Танталь криво улыбнулась, дала разговорчивому слуге монетку и направилась в «Медные врата» – гостиницу, к которой ее привязывали давние, сладкие с горчинкой воспоминания.

За десять лет почти ничего не изменилось. И уж конечно, не изменились медные створки, служащие вывеской; да, красивый молодой господин с аристократическим именем остановился именно здесь, но сейчас его, к сожалению, нет дома…

Вечерело. По улицам бродили фонарщики.

Слуга удивился, услышав новый ее вопрос. Нахмурил брови: девушка? Да, приходила девушка, и тоже, вот совпадение, спрашивала молодого господина. Эге, госпожа Танталь, то-то я гляжу, личико у девушки знакомое, это никак господина Солля дочка? Ай-яй… Благородная девица, да по гостиницам шататься, да по кабакам… По каким кабакам? Да кто его знает, она этого господина искала, а господин, как видно, гулять пошел, дело молодое, денежки есть…

Танталь стиснула зубы.

Собственно говоря, ничто не мешало ей прямо сейчас отправляться домой. В конце концов рано или поздно усердный Клов вернется и расскажет, где ночевала бессовестная мерзавка; Танталь почти уверена была, что в городе, где все знают Солля, его дочери ничего, кроме позора, не угрожает. Танталь вернулась бы, если б по возвращении не надо было разговаривать с Эгертом. Рассказывать очередную правду об Алане.

А потому она не стала возвращаться. Поблагодарила слугу и медленно двинулась в обход окрестных кабаков.

Во многих местах ее узнавали и, опережая вопрос, сообщали, что юная особа была здесь час назад. Или два часа. Или полтора. Она искала господина с черными вьющимися волосами, видного такого господина, а он тоже здесь был, но раньше… Перед ее приходом как раз ушел. Куда? Кто ж его знает, благородные господа если гуляют – поди удержи…

В трактире под названием «Утолись» ей бросилась в глаза компания чужаков – большая, человек десять, все в холщовых куртках, какие носят матросы, все коренастые, со здоровенными ручищами, при оружии; Танталь невольно вздрогнула, поймав на себе несколько оценивающих взглядов. За ее жизнь на нее глядели по-разному, в том числе и как на лакомый кусочек, и она научилась бестрепетно смотреть в самые что ни на есть бесстыжие глаза, но теперь все равно вздрогнула. Чужаки смотрели странно. Таких взглядов ей встречать не доводилось.

С некоторым облегчением убедившись, что Аланы в «Утолись» нету, Танталь повернулась и вышла, успев разглядеть на толстой шее у кого-то из чужаков талисман в виде человеческого глаза. И невольно ускорила шаг.