Ольга Кузнецова - Девочка на холме

Присев около кота на корточки, я здоровой рукой принялась чесать его за ухом, но коту, казалось, было по барабану. Он даже не шевельнулся. Наконец я прекратила все свои попытки ублажить животное и просто села рядом с Дарси на пол. Правая рука с еще толком не сросшимися костями немного побаливала, но боль хоть как-то отвлекала меня от посторонних мыслей, а их, поверьте мне, было предостаточно.

— Хорошо тебе, Дарси, — с горькой усмешкой произнесла я, прекрасно понимания, что кот никогда не поймет, что я обращаюсь именно к нему. — Живешь себе на своем чердаке — все тебе до лампочки. Держишься от завтрака до ужина и временами садишься у дяди в ногах, когда по телевизору идет бейсбол. Если бы ты был человеком, Дарси, а не толстозадым ленивым котом, то ты бы обязательно был знаменитым бейсболистом, а у меня бы всегда были бесплатные билеты на матч. Здорово, правда? Играл бы в какой-нибудь "Джинджер" или "Калифорнии" и жил бы так же: от завтрака до завтрака с перерывами на бейсбол.

Кот не обратил на мои слова никакого внимания, и, отряхнув льняную ночную рубашку от пыли, скопившейся на полу, я встала и направилась в сторону комода с одеждой. А что я хотела от Дарси? Наверное, поздравления в честь того, что я сошла с ума и теперь разговариваю с котами.

Над одеждой особенно заморачиваться не пришлось: я схватила первые попавшиеся джинсы из стопки таких же, похожих, как близнецы, а затем, немного подумав, вытащила с самого дна ящика новенькую рубашку в мелкую красную клетку. Надо же, а когда я покупала ее в Мельбурне на какой-то из распродаж всего за несколько долларов, я смеялась и заверяла Стеф, что никогда не надену на себя такое уродство. Оказывается, все меняется. И подруги тоже.

Наспех причесавшись, я спустилась на первый этаж, где на столе меня уже ждали два красных яблока и бутылочка с молоком. В одно из яблок я тут же вгрызлась зубами, а второе кинула в тряпичную просторную сумку, которую всегда носила с собой. Нужно же где-то было носить фотоаппарат, в конце концов.

Дядя Рей уже ждал меня в машине. Мотор Шевроле уже сердито бурчал, а низкие облака, повисшие над фермой, обещали дождь.

Забившись на заднее сиденье, я сразу же пристегнулась, а затем обернулась назад, чтобы взглянуть на прицепленный к пикапу специальный фургон для перевозки лошадей. Не знаю, почему, но мне стало жаль Шварца, хотя я совсем его и не знала. Это был самый прекрасный, самый грациозный конь, которого я когда-либо видела, и наверняка он стоил больших денег. Сразу было видно, что в роду у него были только чистокровные скакуны.

Сквозь маленькую щелочку, предназначенную для поступления в фургон кислорода, я могла увидеть, как сверкали две пары чернильно-черных глаз. От этого взгляда мне стало немного не по себе, и я отвернулась.

Не успела я опомниться, как мы уже выезжали за ворота. Я даже боялась представить себе, во что превратятся дороги после того, как хлынет надвигающийся ливень. Если и в хорошую погоду это было настоящим приключением, то еще и под струями дождя эта поездка обещала быть просто "незабываемой".

Дядя Рей по-привычке смотрел на меня в зеркало заднего вида и ухмылялся. Я уже бросила всякие попытки отучить его от этого занятия, поэтому лишь временами посматривала на его улыбающиеся глаза, отражающиеся в мутном грязном зеркале.

— Мне звонили из больницы, — начал дядя Рей спустя несколько минут тишины (только мотор рычал, точно дикий зверь), — сказали, что ты отказалась посещать психиатра.

Я ожидала, что дядя заведет разговор на эту тему. Ему просто не могли не позвонить и не наябедничать эти зануды в белых халатах. Может быть, сам мистер Браун соизволил оторвать свою квадратную задницу от великолепного кожаного кресла и почтить Макэндорсов своим звонком.

— Трех посещений было вполне достаточно, — выдавила я. Сердце бешено колотилось: надеюсь, мистер Браун тактично умолчал об истерике, которую я закатила в его кабинете?

— Мне сказали, что, Джинджер, ты… э-э-э… была слегка не в себе в последний раз.

Черт! Черт! Черт!

— Дядя Рей, давай не будем об этом! — взмолилась я, пряча лицо в ладонях. И как можно было быть такой дурой и поднять на ноги всю больницу?! Здесь тебе не Мельбурн, Джинни, сказала я себе, здесь всего одна больница и едва ли два психиатра, в чем я очень сомневаюсь!

— Как хочешь, Джинджер, но пообещай мне, что мы еще вернемся к этому разговору.

— Хорошо, — буркнула я и отвернулась к окну.

Что, интересно, дядя теперь обо мне думает? Что ему достался трудный подросток с неуравновешенной психикой? Как же ему объяснить, что со мной все в порядке? Ну ладно, было все в порядке неделю назад.

По стеклу поползли первые крупные дождевые капли, похожие на слезы. Сначала дождь капал осторожно, лишь изредка отстукивая свой странный ритм, но потом забарабанил по крыше несчастного фургончика так сильно, что мне казалось, что, когда дождь закончится, на машине и живого места не останется. Сквозь пелену дождя я с трудом могла различить проплывающие за окном поля. Временами мимо проносились желтые и красные листья. Осень. Это была всего лишь осень.

Незаметно для себя я стала гадать, как там сейчас холм. Опадают ли там листья на дубе? Сменяется ли трава голой грязной землей? А эльф? Этот странный эльф…

Осознав, что я делаю, я мысленно встряхнула себя, ужаснувшись тому, с каким спокойствием я думала о существе, которое чуть было не лишило меня жизни. Эти мысли были омерзительны, но я не могла изгнать их из своей головы.

Я не следила за временем, но уже совсем скоро мотор вечно ворчащего Шевроле заглох, и я, лениво потянувшись, отстегнула ремень безопасности.

На улице все еще шел дождь. С моей рассеянностью было неудивительно, что я даже не подумала о том, чтобы взять с собой зонтик, поэтому я бегом направилась к огромной крытой площадке, внутри которой, наверное, и происходило все действо. Дядя крикнул мне вслед что-то о том, что он найдет меня, и остался около фургона со Шварцем. Я и вправду не хотела снова видеть этого самого прекрасного в мире коня. Внутри меня прятался какой-то почти суеверный страх перед этим грациозным животным.

Оказавшись внутри сооруженного за несколько дней амбара, обтянутого огромной брезентовой тканью, я облегченно вздохнула и принялась выжимать насквозь промокшие волосы. Сумку я, к счастью, забыла в машине, иначе бы фотоаппарат точно не выжил бы в этом всемирном потопе.