Егор Чекрыгин - Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ)

Заместителю директора БВБ по Северо–восточному округу, оу Маатаасику

Прошу внимательнее отнестись к случаю убийства пяти разбойников неизвестным оружием. Обо всей новой информации по этому делу, незамедлительно докладывать в секретариат директора.

Подпись: Оу Ваань Лоодииг.

От заместителя директора БВБ по Северо–восточному округу, верховного темника оу Вита Маатаасика, начальнику отдела БВБ по Даарскому округу, сотнику оу Миитию Гратху.

Срочно. Особо секретно.

Необходимо со всей тщательностью расследовать случай применения неизвестного оружия в даарских пустошах. Бросить на это лучшие силы и выделить дополнительные ресурсы, как финансовые, так и человеческие.

Еженедельно докладывать о ходе следствия специальным курьером.

В случае провала расследования, все виновные понесут строгое наказание.

От начальника Даарского отдела БВБ сотника оу Миития Гратху, полусотнику ВБВ оу Зиитию Зииру.

Срочно. Совершенно секретно.

Почему до сих пор не поступил доклад о ходе следствия о деле применения неизвестного оружия? — Это недопустимо, и все виновные должны понести строгое наказание.

Жду немедленного доклада о том, какие силы брошены на это расследование, и каких результатов удалось добиться.

Расследование должно получить статус приоритетного. Обеспечьте группе ведущей его, неограниченное финансирование (в разумных пределах), и необходимую помощь со стороны Бюро и войск пограничной стражи.

Снабдить группу почтовыми голубями, и обязать слать еженедельные доклады, шифруя их текущим кодом Даарского отдела БВБ.

Начальник конечно человек хороший, но… — порченный. Нет, не в плохом смысле слова, просто южане все порченные, потому как живут неправильно. От того и суеты в них много, не хватает основательности, степенности, правильного понимания что важно, а что не очень.

Вот мы, к примеру, уже второй день в городе, а в храм так и не сходили. В баню сходили, на рынок сходили, а в храм — все некогда. Бегаем, суетимся, все ищем чего‑то. Будто торопливость да суета помогут в поисках, коли боги удачи не пошлют.

Так что я, получив задание, по караван–сараям пройтись, для начала пошел в храм. Лоориг городок маленький, но и тут целых четыре храма есть. Два из них посвящены южным богам, там мне делать нечего. Храм Оилиоои — другое дело, матушка–целительница добра, она и в других делах охотно помогает тем кто почитает ее и не творит зла понапрасну. Но сегодня мне в храм Предков дорога. Потому как Предки — это наша, северная вера.

Все честь по чести — купил белую курицу у входа, и пролил ее кровь на алтаре. Потом тут же, в храме, купил чистый свиток, заплатил жрецу чтобы он в него мои последние благие дела записал, да просьбы об удаче и благополучии и, как положено, возложил на специальные полочки в храме. Потом быстро, чтобы жрецы не заметили, раскинул гадальные камешки. Легли хорошо суля большую удачу. Вот теперь можно и мирскими делами заняться.

Для начала я решил сходить на южную сторону, где караван–сарай дядюшки Мстоя, располагался. Потому как уже выяснил, что на восточной стороне этих караван–сарайчиков аж штук пять–шесть находится. Мелкие, одно название что караван–сараи, но их много, и пока их все обойдешь, пока с каждым хозяином поговоришь — дня‑то уже и нет. И спросит меня командир вечером про дядюшку Мстоя, а я и сказать ему ничего не смогу, и буду стоять дурак дураком, мекая, да объясняя, дескать — много, трудно, долго... Начальство такое не любит. А так, бодренько рапортую что, дескать, — успел и по южной стороне пройтись, и по восточной, хотя на восточной, еще и не все оглядел. — Совсем по–другому звучит. — Рааст — дурачина, подобных тонкостей не понимает, оттого и быть ему вечно в самых младших.

Да. Этот караван–сарай и впрямь был местом солидным. Тут тебе и стойла для животных, и сараи для товаров, и большой жилой дом, для людей. Ну и конечно — кузня, шорная мастерская, баня, цирюльня, харчевня — целый поселок. Сразу видно, что дядюшка Мстой — человек основательный и правильный… Поговорить с ним, меня ясное дело не пустили. Ну да тут я не в обиде — понятно, что у хозяина такого солидного заведения, хватает дел помимо того чтобы со всякой солдатней болтать. А поговорил я с мужиком, который за конюшни отвечает. Прикинулся дескать, что ожидается прибытие большого количества войск, и потому приглядываю место где офицеры квартироваться будут. Под это дело и расспросил насчет того кто, сколько, да когда... Чтобы, вроде как правильное количество возможных постояльцев определить… Из нового и интересного, узнал только что тут, за городской оградой, только малая часть животных располагается. А большая часть — за городом, на специальных выгонах пасется. Потому, ежели мне следы знакомые искать надо, то лучше сразу туда и идти. Ну да я человек служивый, и у меня другой приказ. Потому пошел я на восточную сторону.

Да, тутошние караван–сараи, даже сравнивать с заведением дядюшки Мстоя нельзя. Да это и караван–сараями назвать было трудно. — Так, просто сараи, да навесы. Тока чтобы было где переночевать, животных поставить, да товары положить… Оно и понятно, для степняков большего и не надо. Это ведь купцы всякие городские, в город заходят, чтобы отдохнуть. Ну, помимо того, что товары продать. А для степняка, выезд в город, это вроде как для нашего брата — стражника, — в рейд на лесовиков сходить. Тут уж не до бань с цирюльнями, быстрее бы все дела сделать, да назад, домой в степь.

Постоялый двор, где квартировался караван Маака Куницы, я нашел без особого труда. — Отловил первого же попавшегося пацана, да и спросил его. Они ведь тоже тут не просто так на каждом углу торчат. — Ищут где подзаработать. А хочешь заработать — держи глаза открытыми. Так и денежку в семью принесешь, да и выучишься чему… Пустяшное конечно это занятие, но для городских, такая наука впору. Им след оленя в траве не искать, бычьи туши не разделывать, а вот где чего вынюхать, да кого объегорить… — да — говорил я, неправильное это место — город.

…Если в заведении дядюшки Мстоя можно было болтаться без дела, почти не привлекая к себе внимания, то в этой ничтожной сараюшке, меня сразу на прицел взял с десяток настороженных глаз. Ну да я ведь тоже не дурень, и терпения у меня хватает. Перед тем как пойти в указанный постоялый двор, я сначала в парочку соседних зашел, и там расспрашивал хозяев, на предмет постоя для войск. Отвечали мне, ясное дело, неохотно. Это у дядюшки Мстоя я мог офицеров в постояльцы обещать. И пусть и там, расквартирование воинских частей оплачивается из сатраповой казны, а значит весьма скудно и прижимисто, но с офицеров‑то хоть за прочие услуги можно копеечку урвать. А тут пришлось про нашего брата–солдата толковать. А кто ж нас, хе–хе, солдатню‑то любит? Что сопрем — то пропьем, а что не пропьем — то сломаем во время запоя. Ну да куда им деваться было? — Мне командир еще вчера бумагу важную дал, с печатями и подписями больших начальников. Выглядит очень солидно, от человека с такой бумажкой уже не отмахнешься, даже если очень хочется. Так что со мной разговаривали, и весьма почтительно, а тут уж, знай, тяни поводья, в правильную сторону… То есть разговор в нужную сторону переводи. Стоило мне только намекнуть, что мол — можно и не к тебе, а к соседу... Как сразу хозяин добрел, и выкладывал все что про соседей своих нехорошего знает… Тоже ведь городская гниль это. У нас, в предгорьях, пусть сосед тебе даже злейший враг будет, а чужаку ты про него трепаться не станешь. Потому как враг он твой, а чужак, он и есть чужой, и не след ему в ваши дела нос совать. А в городе… — в городе мельчает все. Даже вражда или родственные связи, а уж про то чтобы сосед с соседом друг за друга держались как бойцы в одном строю, — такого и вовсе нету. Вот и торопились мне городские, все про соседа выложить, лишь бы беду от себя на чужой двор отогнать.