Вадим Панов - Головокружение

— И чем все закончилось?

— Поножовщиной, мля, чем же еще? — Одноглазый принялся загибать пальцы: — Во-первых, концы нас, фюреров тогфашних, обманывать начали, словно фикарей каких. Врали, гафы, что торговля не ифет ни фига. А как не может она ифти, если все пьют? Потом ребята за концами гоняться начали, типа, виски разбавляют. Потом меж собой стали отношения выяснять: Сабля фолю захотел большую, Секира тоже пофлец. В-сефьмых, вот еще какой пофвох образовался: раньше бойцы по своим фелам нажирались и в Форт без сил приползали, чиста спать. А когфа прямо на месте попойка, тогфа на форогу тратиться не нафо, и вместо работы мускулов получается работа головой, мля. Бойцы зафумываться принялись о разном, бунты учрежфать и ваще… — Фюрер цокнул языком, припоминая случавшиеся в те дни безобразия, и закончил: — В общем, мы тот указ через фва фня взаф переуказили.

— Вы еще цены задрали немерено! — буркнул Копыто.

— Было, — не стал спорить Кувалда. — Маркетинг получился хреновый.

— Потому ребята и бунтовали.

— Может быть…

— А если цены будут божеские? — поинтересовался Сиракуза.

— Это какие?

— Это будто их Спящий назначил.

О Спящем Кувалда знал только то, что он спит и будить его не следует, но смысл высказывания понял и потому осведомился:

— Клево. А как мы это сфелаем?

— Об этом я и толкую! — воодушевленно ответил Ваня. — Дело в том, великофюрерский ты наш, что мы с Копыто приобрели в Шотландии отличную винокурню с доставкой на дом…

— Вино не пьем, — тут же отозвался Кувалда. — От него разное приключается.

— Винокурня — это общее название, — объяснил Сиракуза. — На самом деле мы будем изготавливать виски.

— Настоящее?

— Как мама родила.

— В Форте?

— Под твоим мудрым руководством.

— Мля… — Великий фюрер напрягся и представил Форт, во дворе которого стоит высоченная, как башни Кадаф, а может, и больше, бутылка виски. Представил приделанный снизу краник и себя, валяющегося рядом. — Круто.

— Цены поставим нормальные, чтобы ребята к нам ходили, — деловито продолжил Ваня. — А прибыль станем делать на челах, для этого рекламу организуем, чтобы товар продвигать. Вся бухгалтерия под рукой, а главное — никаких концов, я обещаю, сами будем рулить.

— Сами не сумеем, — вернулся на землю Кувалда. — Срефи нас бухгалтеров ни в жизнь не вофилось.

— Шасов наймем.

— Они еще хуже концов.

— Смотря как нанять.

— Мы, в натуре, все предусмотрели, — веско бросил Копыто.

И тем напомнил о себе великому фюреру.

— Чо взамен хочешь? — спросил он у Вани. — Этого простить?

— Я не «этого», — возмутился уйбуй.

— Копыто простить — само собой, — усмехнулся Сиракуза. — Это даже не условие, это реальность.

— Какая еще реальность, когфа я ничего не решил?

— Реальность, данная нам в ощущениях, Кувалда, другой нет. Ты его уже простил, раз сразу не повесил.

— А как его повесишь, мля, когфа хван за спиной маячит?

— Я хотел тебе долю отдать, — выдал свой главный аргумент Копыто. — На четверых все делил, как положено, но мы потом выпили малость, и я забыл, вот.

— Алех — мой близкий друг, не надо трепать его имя направо налево.

— Гфе моя фоля? Гфе, я спрашиваю?

— Ты у Контейнера с Иголкой все забрал.

— То уже закончилось.

— А на это я тебе винокурню к Форту приделаю.

— И чо я с нею фелать буфу?

— Народом править. Тебе же самому спокойнее, когда народ качественно бухает и насчет бунтов не помышляет.

— Спокойнее, — признал Кувалда.

— Вот в спокойствие твоя доля и делась.

— Но…

— Прощенный и вернувшийся из длительной командировки Копыто должен обрести достойное положение, — вклинился в диалог старых друзей Сиракуза. — Мы ведь не хотим, чтобы ему в спину жужжали.

— Пусть снова станет уйбуем, я не против, — пробубнил Кувалда.

— Уйбуем Копыто тоже станет, — кивнул Ваня. — Но не только.

— Не по чину, — вновь надулся Копыто. — Я ведь диссидент, миллионер и благодетель, мля. И хочу народу работать.

Почти полминуты Кувалда пристально смотрел Ване в глаза, после чего недовольно произнес:

— Слушай, Сиракуза, все знают, что челы мастаки бухтеть о всяком, когфа мозги запуфрить нафо. Но я — великий фюрер, я хочу в натуре знать, что и как ты хочешь?

Другими словами: выставляй условия.

— На первых порах Копыто будет контролировать винокурню.

— Полностью?

— Это его затея.

Жесткий тон Вани показал Кувалде, что оспаривать это логичное предложение бессмысленно. Копыто вкладывается — Копыто хочет получить. Все, как принято у пацанов.

— Что еще?

— А поскольку винокурня для семьи важна, придется Копыто должность изыскать весомую, для его положения подходящую. — Сиракуза приятно улыбнулся: — Канцлером его назовешь.

— Каким еще канцлером?

— Обычным, — успокоил фюрера Ваня. — Не великим — обычным канцлером.

— Я обычным не хочу, — тут же брякнул Копыто. — Пусть будет государственным, как ты обещал.

— Таких фолжностев расклафом не префусмотрено, — хмуро ответил Кувалда.

— А ты предусмотри, — посоветовал Сиракуза.

— Уйбуи не согласятся.

— А ты их не спрашивай.

— Ты много чего без уйбуев делаешь.

— Проект указа я уже подготовил. — Ваня положил на стол лист бумаги. — Подписать осталось.

И тогда над Южным Фортом взметнется к облакам огромная бутылка виски…

«Ну а кто винокурню через месяц контролировать буфет, мы еще посмотрим», — хмыкнул про себя одноглазый.

Но вслух произнес другое:

— А ты шустрый.

И вздохнул печально.

— Спасибо, Кувалда, — расцвел в улыбке Ваня. — Я знал, что мы подружимся.

Муниципальный жилой дом.

Москва, Измайловский проспект, 7 июня, вторник, 22:01

— Он собирался мне позвонить! Я чувствовала! Он хотел что-то сказать! — Молодая фея громко рыдала на руках Дочери Журавля. Красивое лицо искажено, щеки мокрые от слез, прическа растрепана, а легкомысленный халатик на голом теле кажется идиотским, совершенно неуместным штрихом. Милорада, молодая и красивая вдова обер-воеводы Звонимира. — Наверное, он чувствовал опасность! Или просто хотел позвонить, услышать мой голос… Я чувствовала, он хотел звонить! Чувствовала! Почему я не позвонила сама?!

Ярина знала несчастную, разговаривала с ней еще в бытность свою командиром «секретного» полка — Милорада хотела служить в этом подразделении, но не прошла отбор. Тогда девушка показалась Ярине чересчур веселой, можно сказать, легкомысленной, потому она и посоветовала молодой фее заняться чем-нибудь жизнелюбивым. Но теперь, мрачно разглядывая переполненную горем женщину, Ярина на мгновение ощутила вину: прими она Милораду в полк, та стала бы гораздо серьезнее относиться к предчувствиям и наверняка отправилась бы встречать мужа. Сразу отправилась бы, а не спустя несколько минут, когда стало слишком поздно.