Михаил Успенский - Богатыристика Кости Жихарева

Бить его никто не рискнул – видели, какой он сильный и здоровый. Убедились в учебных сражениях. Но и за равного не считали, норовя всю тяжелую и грязную работу свалить на него. И даже не пытались слукавить при этом – мол, кроме тебя, Костя, никому такое дело не под силу. Нет! Новик – изволь пахать!

Еще и прозвище обидное дали… Хотя здесь у всех отроков кликухи – Сутыря, Лакомец, Таскай, Мотовило… И ведь все они готовились стать богатырями!

Вот Костя и пахал.

Застава располагалась на холме, а колодец был внизу, так что воду приходилось таскать в гору. Разбухшие кадушки тяжелы и сами по себе, а с водой и вообще. И коромыслом не воспользуешься, коромысло – для женщин. Да еще перед самой поварней или конюшней какой-нибудь Пинай ножку подставит…

Ни в игры, ни в шкоды свои другие паробки Жихарева не принимали. Он попробовал пустить в ход «прикольные SMS-ки» – никто не засмеялся, не понимали тут нашего юмора. Да еще и утырком прозвали. И лапти пришлось на ночь класть под голову, иначе проснешься – а они уже полнешеньки…

Как хорошо, что Колобок забрал на хранение Костин рюкзачок со скудным добром – будто в воду глядел! И как хорошо, что Святогоровы штаны сшиты из Первоматерии! Ничего им не делается!

Более того, когда ночью с него, спящего, попытались снять портки с целью намочить и завязать узлом – так враз все отлетели с криками ужаса. Пуговица сработала! А Жихарев даже не проснулся, до того устал.

И не услышал, как ему намазали губы липовым медом: нарочно сперли туесок с кухни. На кого подумают?

Быть бы Косте выпоротому вожжами из рук самого Алеши Поповича, если бы не мудрая ночная птица.

Кузьма-Демьян, в отличие от Колобка, никого не боялся, тем более здешних мелких котов. Он неслышно спикировал из темноты, вырвал берестяную посудину из рук шкодника и унес туда, откуда взяли.

– Утырок у нас колдун, что ли? – испуганно сказал тогда главный пакостник Пинай. – Сам с собой, бывает, разговаривает…

– Давно не вопрос, – раздалось во тьме откуда-то из-под крыши.

– Как бы он нам грыжу-килу не наколдовал… – сказал боязливый Голован.

– Мы работаем над этим, – посулил тот же зловещий голос.

Так что трогать новичка ночью никто больше не рисковал. Зато днем отыгрывались.

Но нет худа без добра. Учащийся Жихарев узнал по кулинарной части много нового – того, что для его тутошних сверстников было в порядке вещей. Впору, домой воротившись, свою закусочную открывать под завлекательным слоганом «Русские щи – хоть онучи полощи»…

Что может быть проще пареной репы

Питались отроки не сказать чтобы обильно – тем, что оставалось от основного контингента заставы. А оставалось не так уж много, потому что богатырский аппетит нам теперь известен.

И не жалуйся – обряд перехода!

Повседневная пища была простой, не то что на княжьем пиру, о котором речь будет впереди.

Хлеб из ржаной муки пекли впрок на неделю – и черствел он не так скоро, как нынешний заводской.

Мясо и рыбу добывали сами или забирали у проезжих торговцев в качестве пошлины либо взятки. На охоту, впрочем, надежды было мало: застава стояла на своем месте уже давно, а человек даже с луком и стрелами способен истребить все живое на много верст вокруг своего поселения. Хотя живности в те времена было намного больше, чем теперь.

Место нашей привычной картошки занимала репа. Ее грызли, ее толкли, ее парили в горшках. Так что дар Микулы Селяниновича стал большим подспорьем.

Ну и, конечно, щи да каша. Слова «суп» тогда не знали, оно немецкого происхождения. «Ухой» или «юшкой» именовали любое варево – и рыбное, и мясное. Уха, приправленная капустой, свеклой и прочими овощами, становилась щами. Летом употребляли окрошку и другие холодные супы.

Не забывали и о витаминах – лук, чеснок, хрен, редька, морковь, ягоды, яблоки. Впрок тоже заготавливали: капусту квасили, а яблоки, например, мочили… Кто-нибудь ел моченые яблоки в наше время?

Каши разнообразием не отличались – в основном это была полба (та самая, которую любил Балда в сказке Пушкина). Полба – это сорт пшеницы. Для каши годились и просо, и ячмень. И даже горох, не к ночи в казарме будь помянут…

Рис был редкостью и назывался «сорочинским» (то есть сарацинским, арабским) пшеном. А название «гречневая крупа» тоже говорит о греческом происхождении этого продукта. Это не совсем правильно, так ведь везли-то рис и гречку из тех краев!

Главное, чтобы соль имелась в достатке. Соль была нефтью того времени. Без нее ни за стол сесть, ни на зиму заготовить.

А вообще кухня, вернее – поварня («кухня» из немецкого потом пришла), – скучное место для отрока.

То ли дело конюшня.

Для настоящего богатыря первое дело не добрая еда, а добрый конь.

Почему кони привередливые

…А особенно богатырские.

Русский ученый Александр Любищев, у которого вся жизнь и работа рассчитаны были поминутно (оттого и успел так много), сказал очень мудрые слова:

«Собака сделала человека человеком, а лошадь сделала его феодалом».

Почему собака? Да потому, что, привязав к себе дикого пса, человек тем самым выделил себя из остального животного мира: больше ни одна тварь не приручает другую. И началось-то, наверное, с косточки, брошенной скулящему щенку…

А уж когда человек сумел привязать к себе дикую лошадь… Это же целый роман можно сочинить! Про юношу, изгнанного из племени за провинность, про то, как нашел он потеряшку-жеребенка, вырастил его, научился ездить верхом – а потом грозным всадником вернулся в родное племя, да еще с хорошей дубиной в руке! Легко представить, как они там все перепугались! И тут же единогласно выбрали бывшего изгоя вождем.

А может, такой роман уже и написан, но в жизни, конечно, все было гораздо сложнее и медленнее. И попервости одомашненная лошадь была в одном ряду с коровой, овцой или козой: молоко, мясо, шкура. Скорее всего, до верховой езды додумались пастухи: у них свободного времени много.

Но ясно, что люди, ее освоившие, наводили ужас на безлошадных. Тогда и возник образ кентавра – человека-коня.

А кого боятся – у того и защиты ищут. Ты нас оберегай от чужеплеменных извергов, а уж мы тебе, батюшка, отработаем: прокормим, оденем, обуем и вооружим, феодалушка ты наш!

Возникло сословие всадников – потом они назовутся витязями, рыцарями, богатырями… Благородными кавалерами, кабальеро, шевалье… Удалыми гусарами, драгунами, уланами, казаками…

Чужой всадник – грозный враг, свой – надежный заступник.

Но для этого нужно сначала было разводить конское поголовье, пасти его, ухаживать, лечить, выводить породы – для битвы, для пашни, для перевозки грузов. Изобрести конскую сбрую для всего этого. А главное – стремена. Если увидите в кино, что Спартак или там Ахилл скачут, размахивая мечами – не верьте. Без стремян они ни мечом махать, ни из лука стрелять не смогут: в древности конница только доставляла воинов к месту схватки. Своего рода мотопехота. А вот всадник в латах и при стременах – это уже маленький танк. Тяжелая кавалерия.