Повелитель дронов - Юрий Винокуров
Кажется, создание дронов отменяется, я тут нашёл вариант подработки. Пора спускаться, как раз и Сириус уже сюда возвращается. Ведь, по его мнению, я нахожусь в опасности. А на самом деле, когда он вернётся, в опасности будут находиться орки.
Так, стоп, а это что?
Прямо на моих глазах за одной из женщин бежал орк. Непорядок!
Я выставил вперёд руку, и по ней пробежала вязь из символов Техносов, и в следующий момент орк отправился в полёт. И нет, я не владел телекинезом. Его просто сбила машина, которая проезжала на большой скорости мимо, но в последний момент вдруг «решила», что нужно проверить зелёного на прочность.
— Сириус… Тот, что валяется возле газетного киоска с пробитой головой, — мой трофей. Забрать всё, — связался я мысленно с помощником, а сам уже бежал по лестничной клетке.
Люблю свою жизнь. Она не бывает скучной!
Глава 10
Сбегая по лестнице, я едва не снёс с ног ту самую боевую старушку-меломанку, которая высунулась из своей квартиры с двустволкой наперевес. Она проводила меня диким взглядом, что-то проорала про «наркоманов и проституток», но я уже был внизу.
Паника, которую я наблюдал с балкона, вблизи оказалась удивительно организованной. Люди с воплями, с криками, но целенаправленно разбегались по подъездам. Хлопали окна, лязгали засовы, наглухо опускались железные ставни. Горожане действовали на удивление слаженно, словно по сигналу пожарной тревоги.
Теперь-то я понял, зачем в этом районе на окнах решётки аж до третьего этажа и почему у всех такие массивные железные двери. Оказывается, этот мир был готов к таким вторжениям. Невероятно, но факт.
Мои новые «деловые партнёры» — Михич и его команда — не сбежали. Они сбились в кучу у выхода из подъезда и с любопытством наблюдали за происходящим.
— Ты куда, паря⁈ — испуганно прошипел Михич, увидев, что я вышел на улицу. — Там же мясорубка!
Выскочив на улицу, я на секунду замер, оценивая обстановку. Портал — мерцающий разрыв в ткани реальности, висел метрах в двадцати от подъезда, и из него продолжали вываливаться орки. Дюжина зеленокожих тварей уже разбрелась по двору.
Один из них заметил меня и с радостным рёвом устремился навстречу, занося над головой огромную двуручную секиру.
Ну что ж, начнём.
Я не стал ждать. Принцип Буревестников, который мне так старательно вбивали в голову, был прост: лучший способ защиты — это стремительная и сокрушительная атака.
Зеленокожий ублюдок был силён и быстр, но абсолютно предсказуем. Я шагнул ему навстречу, уходя с линии удара, поднырнул под занесённую руку с секирой, схватил его за запястье и бедро и, вложив в движение всю массу своего тела, перебросил через себя. Орк, совершенно не ожидавший такого поворота событий, описал в воздухе красивую дугу и с грохотом рухнул на асфальт, выронив оружие.
Секунды промедления в таком бою стоят жизни. Я не стал ждать, пока он опомнится. Подхватив тяжёлую секиру, я одним резким движением опустил её на шею твари. Хруст шейных позвонков и влажный звук разрубаемой плоти стали финальным аккордом в его короткой и бесславной жизни на этой планете. Голова, отделившись от тела, покатилась к ногам ошарашенного Дылды, который решил высунуться из подъезда.
Я и сам не только рукопашным боем владею, как могли подумать некоторые, но и любым видом оружия. Просто это были уже совсем другие истории.
Так, посмотрим… Я бросил быстрый взгляд на труп. Лесные орки. Понятно. Смесь горных орков и гоблинов. Не самые сильные, но и не самые тупые. Среднестатистический лесной орк сильнее обычного человека, но, как правило, уступает Одарённому.
Значит, эта рейдовая группа, скорее всего, состоит из одного командира, по силе равного местному Одарённому, и десятка пушечного мяса. Шаманов в таких мелких отрядах обычно не бывает, и это хорошо. Шаманы — это всегда проблема.
В этот момент ко мне бросился ещё один орк. Я не стал сближаться, а снова использовал магию Техносов. Но на этот раз — для другого. Короткое плетение, которое на долю секунды изменило магнитное поле планеты в узком коридоре между мной и целью. Я не просто бросил топор. Я выстрелил им.
Секира, вращаясь, со свистом пролетела через улицу и с хрустом вошла орку точно между глаз. Тот рухнул замертво.
Из носа у меня потекла струйка крови. Тело ныло. Чёртова тушка! Слишком слаба для таких фокусов. Ещё пара бросков — и я просто отключусь. Придётся обходиться старым добрым рукопашным боем.
— Эй! — крикнул я гопникам, которые с ужасом и восторгом одновременно смотрели на происходящее. — Чего вылупились? Хотите заработать? Всё, что снимете с этих тварей — наше. Вам — десять процентов от выручки.
Парни переглянулись. Жадность боролась со страхом.
— А если нас того… — начал было Дылда.
— Да он же их одной левой валит! — прошипел Щербатый.
— Паря, мы в деле! — крикнул Михич.
Кажется, моя демонстрация силы окончательно убедила их. Они с гиканьем выскочили из укрытия и бросились к ближайшему трупу.
Михич, не теряя времени, принялся орудовать ножом, вырезая из оркского снаряжения всё, что могло представлять хоть какую-то ценность.
Дылда, хоть снаружи и выглядел неуклюже, но очень ловко обшаривал карманы поверженного орка, выуживая какие-то блестящие безделушки.
Щербатый подобрал с земли короткий кривой клинок и нервно оглядывался, готовый в любой момент то ли защитить своих дружков, то ли просто дать дёру.
Орки, тем временем, поняли, что лёгкой прогулки не будет. Они перестали носиться по двору, сбиваясь в небольшие группы. Главной их задачей, судя по всему, был захват пленных. Я видел, как один из них тащил за волосы кричащую женщину к порталу.
Пришлось вмешаться.
Следующие несколько минут превратились в кровавый танец. Я двигался быстро, используя всё, что попадалось под руку: подобранную орочью саблю, обломок трубы, даже простые камни. Каждый удар наносил критический урон. Орки падали один за другим, не успевая оказать серьёзного сопротивления.
И тут появился их командир.
Он был голову выше остальных, шире в плечах, а его кожа имела более тёмный, почти коричневый оттенок. Вместо грубой кожи на нём был потрёпанный, но явно качественный доспех из тёмного металла. В руках он сжимал массивный боевой молот, а в глазах горел не звериный, а вполне осмысленный гнев. Он что-то прорычал на своём гортанном языке, но я понял
