Расколотый трон (СИ) - Иванов Алексей Викторович

- Анк, сыграй нам что-нибудь, - попросил Драгор, у своего заместителя.

Сдернув с головы берет с орлиными перьями, молодой, веснушчатый горец достал из-за спины небольшую гитару. Толстые, мозолистые пальцы на удивление легко перебирали струны.

Когда плавная мелодия поднялась над ночной поляной, он красивым чистым голосом запел:

Священен майорат и неделим.

Все старшему, так издревле ведется.

А младшие, приняв на плечи холод лат,

За счастьем на чужбину подаются.

Меч и доспех, котомка на плечо,

И горсть родной земли под сердцем.

В далекие края, вторые сыновья,

Уходят. Горцев дух храня!

Остальные исканцы подхватили припев. Добавляя свою толику грусти по оставленной родине в древние слова.

В далекие края, вторые сыновья

Уходят. Горцев дух храня!

За звонкие монеты продают мечи.

Чужим знаменам присягают.

Вдали от гор родных, вторые сыновья,

Воюют. Горцев честь храня!

Вдали от гор родных, вторые сыновья,

Воюют. Горцев честь храня!

Но если вражеский сапог.

Покой родимых гор нарушит.

Возмездием горя, вторые сыновья,

Вернутся. Край родной храня!

Возмездием горя вторые сыновья,

Вернутся. Край родной храня.

Песня закончилась и в мире стало чуточку меньше красоты. Анк отложил гитару и пошел проверять посты.

Тихо звякнули серебряные колокольчики, брат Анато задумчиво почесал украшенную лентами со знаками обета бороду.

- Первый принц империи, горцы Искана, астшанская ведьма из касты призывающих и пират Клыка – странная подобралась компания, - заметил он, ни к кому вроде не обращаясь.

- Ты не посчитал себя, - усмехнулся Гварт. – Вот странность всем странностям. Принц не жалует белые рясы. Не стоило вам сжигать его мать. Нам тут только лесного дикаря не хватает и какого-нибудь узкоглазого хинданца. А лучше хинданку, они такие затейницы… Твое Высочество, - оседлавшего волну внимания Одноглаза заткнуть было не проще, чем остановить впавшую в панику от близкой техники лошадь, - я давно хотел тебя спросить. Вот есть одаренные, со своими техниками. На юге; в вольных городах, золотом архипелаге и королевствах – маги с магическими заклинаниями. А в чем разница между техникой и заклинанием? Только простое объяснение, для такой каменной головы как моя.

Некоторое время Тар молчал, собираясь с мыслями, а затем ему на глаза попался один из горцев, несший воду для лошадей.

- Подойди, - поманил его принц. – Смотри, Одноглаз. – Тар взял кружку и зачерпнул ею из принесенного исканцем ведра. – Ведро - это исток, вода в кружке – техника. – Выплеснув воду, он поставил кружку на землю перед собой, взял ведро и стоя попытался вновь наполнить кружку. Часть воды пролилась на землю, но и в кружку попало немало. – А вот это заклинание.

- В общих чертах понятно, - Гварт потеребил косичку в бороде. - А зачем тогда магам заклинания?

- Путь меча труден и начинать лучше с самого детства. Средним магом стать куда проще, чем получить хотя бы четвертую ступень. Империя пошла этим путем после породившего аспекты Падения Божественного дракона и Холодных Лет. Южные земли выбрали другую дорогу. Астшан – третью. Белые жрецы – четвертую. Кто прав, покажет только время.

- Не сравнивай веру в Пресветлого с вашей богомерзкой магией, - вскинулся брат Анато. – Не было никакого Падения Божественного дракона, было низвержение с небес Вечного Предателя! Великий Пресветлый сражался с ним три дня и три ночи, а затем низверг с небес. Тело Вечного Предателя упало в глубине земель, что ныне называются Забытыми, породив Холодные Лета. А его мерзкая кровь еще три дня лилась с небес кровавым дождем. Те, на кого падали эти капли и чьи души были преисполнены злобой и гордыней стали первыми одаренными! – торжествующе закончил он, оглядев внимающих ему людей гордым взглядом праведника.

- В разных землях, разными словами, рассказывают про одно и то же, - подвел итог Тар.

Горячая речь белого жреца его не впечатлила. Это неодаренные слушают белых, развесив уши. Приятно ведь, когда твой непробудившийся исток - признак праведности. А все одаренные, перед которыми ты гнешь спину – прокляты. Глупцы не понимаю, что белые сражаются не за всеобщее благо, а за благо конкретных людей в белых рясах.

Демоны и боги, нижний план и верхний – особой разницы между ними нет. И те, и другие жаждут одного – силы. Первые получают ее через призыв и подселение в сосуды, одним из которых волей матери стал он сам. Вторые - через веру. Но и те и другие если и желают блага, то только себе.

- На дороге огни! – внезапно сообщил Анк, вынырнув из темноты. – Много огней.

- Кого это несет в такую ночь? - проворчал Одноглаз, придвинув к себе на всякий случай ножны со снятой с седла фалькатой. Так, на всякий случай. А случаев этих, с момента его знакомства с Первым принцем было много. Никогда не знаешь, чего ожидать.

Первыми в свет костра выскочили два огромных существа. С горящими глазами и уродливыми телами, покрытыми густой, черной шерстью, неизвестные чудовища казались живыми сгустками мрака. Отродьями низших планов, пришедшими по их души. Горцы выругались и потянулись к оружию.

- Спокойно, - остановил их Тар. – Они не нападают.

- Опять химеры! – удивилась Кэра, внимательно разглядев непонятных существ. – Я что-то пропустила и мы попали в Астшан.

Объяснение появлению химер пришло с первым всадником, вынырнувшим из темноты ночи. Судя по характерной одежде, он был астшанцем. Каста воинов, быстро определил Тар, но не измененный – принявший в себя одну из низших сущностей с нижних планов. Нет характерных для измененных красных глаз, горящих, словно раскаленные угли.

- Кто вы такие и что здесь делаете? – грозно спросил астшанец, поднимая выше зажженный факел.

Тара охватила злость. Рука привычно легла на рукоять меча.

- А кто ты такой, чтобы задавать вопросы принцу империи?

Лошадь под всадником почувствовала бьющий еле сдерживаемой силой исток принца. Отступив, умное животное полуприсело на задних ногах, готовясь при первой опасности встать на дыбы и умчаться в наступающую ночь. Всадник покачнулся, выругался, едва не свалившись с седла. Рванув поводья, приводя лошадь в чувство, он потянулся за мечом.

Вертевшиеся рядом с ним химеры зло зарычали на Тара, безошибочно определив источник угрозы. Но нападать без приказа не решались.

- Стоять! Хейт! – выступила вперед Эльгери.

Стоило слову ключу прозвучать, как химеры резко присмирели. Почувствовав кровь призывающей, они тут же перестали скалить зубы, захлопнули пасти и уселись, преданно пожирая астшанку взглядом, словно обычные сторожевые псы.

- Назовись, воин! – властно потребовала она. - Я помню твое лицо, но не имя!

- Госпожа! – удивленный, но явно обрадованный всадник оставил в покое рукоять меча, спрыгнул на землю, припал перед Эльгери на одно колено и смиренно поцеловал край ее одежды. – Я Азиз Шартан из касты воинов! Верный слуга Дома Унсан. Ваш высокочтимый отец ищет вас!

- Отец!? – удивилась девушка.

- Да, почтенный Сетт ати Унсан получил анонимное письмо. В нем говорилось, что вам угрожает опасность.

Слова воина не ускользнули от Тара.

Письмо с предупреждением, если оно было, явно запоздало. Не спаси он астшанку (раз не стал добивать, считай - спас), то подозрения в нападении на дочь посла пали бы на него. Да и посол Сетт слывет человеком горячим. Что бы произошло, встреть он на дороге, по которой должна была приехать его дочь, известного своей нелюбовью к Астшану Первого принца?

Комбинация вырисовывалась сложная, но Тар оценил ее красоту. Не успел он доехать до столицы, а уже стал целью чьих-то интриг. Впрочем, этого и следовало ожидать. Глупо надеяться, что его враги будут терпеливо ждать и не попробуют использовать его возвращение в своих целях.