Пол Андерсон - Три сердца и три льва
Хольгер ссутулился – ситуация… Роль фигуры на шахматной доске ему ничуть не улыбалась. Да нет, он был свободен. Даже чересчур. Был телесным воплощением сил, о которых ничего не знал и не мог ими овладеть. Черт побери! Ну почему это выпало именно ему?
– Ты можешь отправить меня назад? – напрягся он.
Алианора глубоко вздохнула и отвернулась. Она ведь знала, что я хочу вернуться, подумал Хольгер, чуя смутное беспокойство. Но притворялась, жила словно во сне…
Мартинус покачал головой:
– Нет, господин мой. Боюсь, это превосходит мои силы. И не только мои. Вряд ли кто-либо, смертный или житель Серединного Мира, сможет тебе помочь. Если я не ошибаюсь, ты не просто вмешался в борьбу Порядка и Хаоса. Ты – неотъемлемая часть этой борьбы, – маг тяжко вздохнул. – Будь я, как встарь, молодым, веселым и дерзким, попробовал бы. В те времена я бы на что угодно отважился… Ты никогда не бывал на факультете магии и не знаешь, какие штучки выделывали студенты… Но сейчас не жди от меня помощи, даже ценного совета подать не сумею.
– Что же мне делать? – безрадостно спросил Хольгер. Куда идти теперь? – Не знаю. Правда… Есть ведь Кортана, меч, изготовленный из той же стали, что Дюрандаль и Экскалибур. Есть и предание, оно гласит, что святой человек, настоящий святой благословил меч и предрек, что в руках законного владельца Кортана будет защищать христианский мир, когда вслед за своими хозяевами уйдут в небытие другие великие мечи. Но впоследствии, гласит легенда, меч Кортана был украден… быть может, как раз подданными феи Морганы? Уничтожить его они были не в силах, но, чтобы меч не использовали против них, они где-то укрыли его с помощью язычников на коих святое благословение не действовало.
– Значит, нужно мне попробовать его отыскать?
– Это опасная затея, молодой человек. Но только этот меч спасет тебя от врагов. Знаешь что? – Мартинус хлопнул Хольгера по плечу. – Вот как я сделаю. Употреблю всю свою силу – а многие согласятся, что не столь уж она ничтожна – чтобы доискаться, кто ты такой, и где укрыт меч. Его святой ореол способны учуять подвластные мне духи воздуха. – Да, это лучший выход. – Я тебе несказанно благодарна, – сказала Алианора. Похоже, никакие опасности ее не пугают – главное, Хольгер не исчезнет у нее из под носа. Увы, в моем доме нет комнат для гостей, – сказал Мартинус. – Но в городе есть постоялый двор, вы там можете остановиться. Скажите хозяину, что я вас прислал, и что я… гм, не забыл о том должке. И приходите сюда завтра утром. Да, быть может, ты хочешь укрыться от того сарацина? У меня есть неплохие заклятья для изменения внешности, по умеренным ценам.
– Какой сарацин? – удивился Хольгер.
– Я не сказал? Ну вот, снова память подвела, рассеянным становлюсь… Нужно записать, в ближайшее же время навести на себя улучшающие память чары… Я говорил о сарацине, который тебя разыскивает. Он уже в городе.
Глава 16
Порывшись в книгах, Мартинус убедился, что не может найти заклятья, вернувшего бы Хольгеру память. Зато он с помощью пасов и клубов вонючего дыма снабдил датчанина новым лицом. Датчанин увидел в зеркале свою физиономию: довольно-таки подозрительная рожа, смуглая, светлые волосы и бородка стали черными, глаза карими. Алианора вздохнула:
– Раньше ты мне больше нравился…
– Когда захочешь вернуть свой прежний облик, произнеси «Белангор Меланхос», и заклятье растает, – сказал Мартинус. – А до того держись подальше от священных мест. Меч Кортана, кстати, тоже уничтожает заклятье. Не скажу, что его наложение – столь уж тяжкий грех, но в чарах на изменение внешности есть кое-какие языческие элементы, и потому освященные предметы… Словом, держись от них подальше, если хочешь остаться неузнаваемым.
– Неплохо было бы сделать то же для моего коня, – сказал Хольгер. -
Он бросается в глаза.
– Ну, это уж! – запротестовал Мартинус.
– Я тебя умоляю, – проворковала Алианора, трепеща ресницами.
– Ну ладно, ладно. Ведите его сюда. Но пусть ведет себя пристойно. Папиллон заполнил собой комнату. Назад он вышел гнедым, не столь уж рослым коньком. Впридачу Мартинус изменил и щит Хольгера. Он спросил, какой герб изобразить, но датчанину ничего не пришло в голову, кроме «Айвенго» – и щит его украсил вырванный с корнем дуб. Но эти перемены Хольгер мог увидеть только в зеркале – потому что сам был объектом волшебных превращений.
– Приходите ко мне завтра, – сказал чародей. Но не раньше полудня. Это вы, лесные жители встаете с первым лучом солнца.
Направляясь на постоялый двор, они проехали мимо церкви. Хольгер придержал коня. Ни с того, ни с сего захотелось вдруг зайти и помолиться, но он вспомнил о заклятьи и не отважился. Вновь ожила память того рыцаря? Наверняка тот был по-своему набожен. Трудно пускаться в неизвестность, не вознеся перед тем молитв Господу… Хольгер пустил коня рысью.
Уже настала ночь, они ехали погруженными во мрак улочками почти на ощупь. Навстречу им вышел толстый, широко улыбавшийся хозяин.
– Хотите остановиться на ночлег? У меня найдется, господин мой, прекрасная комната, где случалось, спали коронованные особы.
Хольгер подумал: хочется верить, что они при том не страдали от блох и прочей живности.
– Нам нужны две комнаты, – сказал он.
– Ох, да я могу спать в конюшне, – сказал Гуги.
– Все равно нужны две.
Когда они спешились, Алианора подошла к нему вплотную. Хольгер вдохнул нежный солнечный запах ее волос.
– Зачем? – шепнула она. – У костра мы спали под одной попоной.
– Да, – буркнул он. – Но теперь я за себя не ручаюсь.
Алианора захлопала а ладошки:
– И прекрасно!
– Я… ко всем чертям! Две комнаты, я сказал!
Хозяин пожал плечами. И постучал себя пальцем по лбу, когда ему показалось, что никто на него не смотрит.
Комнаты оказались маленькими, из мебели там имелись только кровати. Но выглядели они достаточно опрятно. Хольгер ломал голову – как же он уплатит по счету? У них ведь ни гроша. До сих пор у него хватало забот и без раздумий о деньгах. Алианора, дитя лесов, могла вообще забыть о таких тонкостях. И еще… Известие о их въезде в город наверняка разошлось широко. Кто-нибудь легко догадается, что светловолосый рыцарь, вдруг ставший смуглым брюнетом, получил новое лицо от Мартинуса. Слух о том может дойти до сарацина. Ну что ж, кинулся в воду – плыви…
Он снял доспехи, переоделся в лучшую накидку и чулки, но меч повесил на пояс. Выйдя из комнаты, столкнулся с Алианорой. Порадовался, коридор слишком темный, и девушка не видит его нового лица.
– Пойдем поужинаем? – спросил он неуверенно.
– Да, – ответила она приглушенно и вдруг взяла его за руки – Хольгер, я тебе не нравлюсь?
– Ну что ты. Я очень тебя люблю.
– Может, все оттого, что я – дева-лебедь, дикая и некрашенная? Это можно исправить. Я могу научиться быть дамой.
– Алианора… Я… Ты ведь знаешь – я должен вернуться домой. Что бы там ни говорили, в этом мире нет для меня места. Когда-нибудь мне придется уйти. Навсегда. Нам обоим будет нелегко, если… я твое сердце заберу с собой, а свое оставлю тебе.
– А если ты не сможешь вернуться? – спросила она. – Если останешься здесь навсегда?
– Н-ну… это уже будет совсем другая история.
– Ох, как мне хочется, чтобы ты тут остался. Но я все равно буду помогать тебе искать путь домой, раз ты так хочешь, – она отвернулась, понурила голову. – до чего же неприятная штука – жизнь…
Хольгер взял ее за руку, и они спустились вниз, в длинный зал с низким потолком, освещенный свечами и пламенем большого камина. Там сидел еще один постоялец. Завидев Хольгера и Алианору, он сорвался с лавки с криком: «О…», но замолк, едва Хольгер вышел на свет.
– Я ошибся, благородный рыцарь, – поклонился незнакомец. – Принял тебя за того, кого разыскиваю. Простите мне, господин, и ты, госпожа. Хольгер присмотрелся к нему. Несомненно, это был сарацин. Среднего роста, худощавый и гибкий, весьма элегантный в белом кафтане, просторных шароварах и красных туфлях с загнутыми носками. На поясе, обвивающем несколько раз его тонкую талию, висела булатная сабля. Лицо под тюрбаном со страусиными перьями и изумрудной заколкой было узкое и смуглое, с орлиным носом, острой черной бородкой и золотыми серьгами в ушах. Двигался он с кошачьей грацией, голос его был спокоен и вежлив, но Хольгер чуял, что в битве это был бы страшный противник.
– Охотно прощаю, – сказал Хольгер, стараясь не уступить в учтивости, – могу ли я представить госпожу Алианору де ла Форе. «измышленный Хольгером „дворянский“ титул переводится как „Алианора-из-леса“» Я… гм, я сэр Руперт из Граустарка.
– Боюсь, я никогда не слышал твоего имени, сэр рыцарь, но я приехал с дальнего юго-запада и места эти мне совершенно неизвестны. Сэр Сарах, некогда король Мавритании, к твоим услугам, – сарацин склонился до самой земли. – Не окажете ли честь отужинать со мной? Для меня будет большой радостью, если…
