Игорь Хорт - Дан. Книга вторая.
Зари, из впечатлительного и хрупкого подростка, превращалась в мечтательную, задумчивую и знающую себе цену молодую женщину. Донь, наоборот, в отличие от Лазуритты и Зари, из сдержанной и серьезной девушки становилась веселой и раскованной, в ее движениях чувствовалось больше свободы, в речах больше тонкого юмора или намеков на мои оплошности. Отношения внутри нашего коллектива напоминали собой отношения внутри большой и дружной семьи, каждый старался показать свою значимость и необходимость при этом, заботясь об остальных и помогая ему, справится с временными трудностями.
Лазуритта старалась подтянуть нас во владении магией, Донь и Зари помогали Лазуритте в освоении ментального дара, я как самый лучший из нас боец на мечах упорно добивался от всех точного и грациозного исполнения кат. Зари учила Лазуритту еще и стрельбе из лука, которой та не владела вообще. Наш общий уровень сдвинулся с точки и постепенно начал нарастать.
Самым главным моим открытием было то, что я, оказывается, сам был собственником. Нас часто приглашали на приемы, особенно в первые дни нашего поселения в городе и во время ремонта дома и замка. Мне с девушками приходилось их посещать, что бы поддержать о нас мнение, как о вполне серьезной и респектабельной семье (девушки были представлены местному обществу, как мои двоюродные сестры, хотя им это и не нравилось). Я заметил за собой, что неодобрительно смотрю на молодых мужчин, бросающих восторженные взгляды на моих партнерш. Девушки быстро это уловили и теперь назло мне напропалую флиртовали с местными баронами и молодыми сыновьями купцов и предпринимателей. Мои ментальные просьбы ‘вести себя скромнее’ остались без ответа. Такая ситуация продолжалась только два приема и прекратилась только после того, как я около часа кружил вокруг юной госпожи Роух, дочери главы Магистрата города, и рассказывал ей в ее прекрасное ушко веселые истории, от которых она заливалась тонким мелодичным смехом, закрывая рот платочком и стараясь не привлекать к себе внимание.
— “Дан, веди себя скромнее”
— “Ты привлекаешь к себе внимание нам оно ни к чему”
— “Сейчас же прекрати!”
— “Донь, посмотри они с госпожой Роух вышли на балкон!”
— “Убери сейчас же свою руку с руки этой бестолковой Роух.”
— “Дан! Твоя рука залезла ей под блузку и мнет ей грудь, а не поддерживает госпожу Роух, как это всем кажется!”
— “Негодяй!”
— “Ах ты, подлец! Ты сумел незаметно для всех укусить ее за ушко!”
Посыпались на меня ментальные упреки и обвинения со стороны напарниц.
— “Вы мучили меня два приема подряд своими ‘заигрываниями’ с баронами. Что вам теперь не нравится?” — Я осторожно и самое главное незаметно для всех проник рукой через тонкую щель в пышной юбке юной госпожи Роух и осторожно гладил между ног разомлевшую дочь главы Магистрата. Лучена, так звали дочь главы Магистрата, раздвинула ноги, поощряя мои действия, и блаженно мне улыбалась. Со стороны казалось, что я стою, опершись на балюстраду, и рассказываю что-то девушке, стоящей ко мне лицом и задом к залу, в котором происходил прием.
Мое проникновение рукой между ног Лучены, и ласки ее ‘заветного’ места, сразило моих напарниц наповал. После изумленного ментального молчание мне пришел ультиматум:
— “Мы сейчас же едем домой Дан. Надо обсудить кое-какие детали нашего партнерства! Ты сейчас же прекращаешь свое хулиганство, выходишь из зала, мы едем домой!”
— Мы еще встретимся прекрасная Лучена. — Шепнул я девушке стоящей передо мной. — К сожалению, я вынужден вас оставить, срочные дела требуют моего присутствия, я вам напишу, где и когда мы увидимся в следующий раз. — Я со скорбным лицом покинул балкон, оставив ни чего не понимающую дочь главы Магистрата в одиночестве.
— “Иду мои дорогие напарницы, не понимаю, почему нам так срочно понадобилось домой, когда вы так любили раньше торчать на них до конца!” — Я прошел через зал и вышел из парадных дверей.
— “Обсудим это дома, в более спокойной обстановке.” — Полное единодушие моих напарниц меня тревожило и сев в коляску, запряженную парой беговых ящеров, наше последнее приобретение, я на всякий случай проверил защитный амулет на своей груди.
— “Он тебе не поможет!” — Мое движение было замечено, и девушки приказали кучеру везти нас домой.
До дома мы добирались в полном молчании, до нашего кабинета тоже, но там, когда двери были закрыты, разразилась настоящая буря. Меня обвиняли во всех смертных грехах, на меня кричали, грозили всеми смертями, пугали, обзывали разными не очень мне понятными словами, что расширило мое знание местного фольклорного лексикона.
Минут двадцать я слушал всю эту белиберду и когда мне это надоело грозно рявкнул:
— Хватит! — В кабинете сразу возникла полная тишина, было слышно, как падает тонкая струйка песка, отмеряя время, внутри песочных часов. — У меня нет желания слушать весь этот бред. — Спокойным голосом сказал я. — Я не против серьезных отношений каждой из вас, которые приведут к вашему замужеству и счастливому браку, но эта ‘езда на моих нервах’ за последние три приема мне не нравится, и она мне надоела. Мне безразлична эта дочка главы магистрата, как и вам безразличны ваши бесчисленные бароны Грабе, Фольты, Раунали и прочие ваши поклонники. Либо мы все ведем себя как ты Лазуритта, или ты Донь, или ты Зари. — Строго сказал я. — В этом случае не понимаю вашего возмущения в отношении моего сегодняшнего поведения. Либо ведем себя достойно, как это делал я, не заигрывая и флиртуя со всеми этими девицами, строящих мне глазки и ходящими вокруг меня табунами, так как я, видите ли, составлю им ‘прекрасную партию’, по мнению их мамаш! — Я грозно обвел девушек суровым взглядом и удалился в свою спальню, закрыв за собой дверь. О чем потом разговаривали девушки, разошедшиеся по своим комнатам через полтора часа, мне неизвестно, но наши отношения изменились.
С этого момента в моих ‘личных’ отношениях с каждой из напарниц наступила пора благоденствия и спокойствия. Девушки поняли, что я ими очень дорожу, чего от меня они и добивались, что мне не приятны их флирт и заигрывания. Моя ‘выходка’ их изрядно напрягла, обнажив их чувства, которые они испытывали ко мне. Она показала каждой из моих напарниц, по их ‘ночным и вечерним заверениям’, насколько серьезно они боятся меня потерять. Эта маленькая война завершилась подписанием негласного мирного договора как раз за два дня до нашего ограбления купца Радели и теперь девушки у меня ночевали по очереди и ни о каких баронах и виконтах речи не велось.
Глава 22
— Проходите господин барон. — Пригласил меня господин Краше в кабинет Главы Магистрата, услужливо открыв мне дверь и проследовав за мной.
В прошел в кабинет, улыбнувшись, поздоровался с главой Магистрата Роухом, новым его помощником и бывшим шефом Краше, господином Лаузером. Меня пригласили сеть в кресло, что я и сделал.
— Вы недавно приехали к нам господин барон. — Начал разговор Роух. — Мы в курсе, что вы сумели организовать выплавку железа, строите большую кузнецу. Как нам сообщили, вы умелый организатор и предприниматель. Нам так же сообщили, что вы хотели бы приобрести за очень внушительную сумму пристань и склады. Такие деньги имеет в нашем городе не каждый. Можно по пальцам пересчитать людей, которые располагают такими средствами и это заставляет относиться к вашим пожеланиям очень серьезно. — Роух подумал и продолжил. — Мы уступаем вам пристань и склады, господин барон, но в отношении места казначея города, для господина Краше, ваши требования нам кажутся несколько чрезмерными. — Этими словами городской глава показывал мне, что он хозяин в Магистрате и сам хочет решать кадровые вопросы, и вежливо объяснял правила игры, делалось это в присутствии моего ‘подопечного’, что говорило мне о многом.
Глава Магистрата смолк, ожидая моего ответа. Господи Краше мне благожелательно улыбнулся. Получалось, что он уверен в получении им места казначея. Вопрос уже был решен. От меня только требовались ‘правильные’ слова.
— Господин Роух. — Я доброжелательно посмотрел главе Магистрата в глаза. — Мне всего двадцать пять лет, но так случилось, что мне пришлось взять на себя опеку над моими тремя двоюродными сестрами. Это наложило на меня тяжелое бремя ответственности в очень раннем возрасте. — Я увидел в глазах главы Магистрата одобрение и понял, что нахожусь на правильном пути. — Деньги, если их количество превышает размер, удовлетворяющий необходимые нужды их владельца, тоже налагает на человека бремя ответственности. Они как ребенок, надо его кормить, следить, чтобы он развивался и рос. Как и любой ребенок, он дает родителю радость своим существованием, но он, так же как и все дети, которые когда-то вырастают, становится мощной силой для изменения окружающего мира. Это еще большая ответственность для человека, у которого есть такие дети. Человек становится осторожен и более вдумчиво относится к своим шагам. — Я изобразил раздумья, и после паузы продолжил. — Покупка пристани и складов это достаточно серьезный шаг с моей стороны. Господин Краше показал себя как очень разумный и внимательный к нуждам моей семьи человек. Он помог мне остановить свой выбор на вашем городе, как месте для проживания моей семьи, и помог войти нам в ваше общество. Я очень признателен ему. Он вне всяких сомнений человек из вашей команды, господин Роух, которая отнеслась ко мне с таким вниманием и помогла мне обосноваться тут, купив дом и баронство. За это я лично вам, господин Роух, очень благодарен. — Я специально два раза употребил выражение ‘господин Роух’, что бы глава Магистрата понял, что я благодарен только ему, и, увидев по глазам господина Роуха, что меня правильно поняли, я решил ‘закруглятся’. — Я прошу вас обратить внимание на то, что такой, несомненно талантливый человек, как господин Краше, несомненно заслуживает вашего внимания и поощрения. Пост казначея поможет ему послужить вам и городу с большей отдачей. Вы поступите и решите все сами, я могу лишь только посоветовать, как и любой честный гражданин этого города.
