Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер
– Что это у нас там? – поинтересовалась Мёрфи.
– Развлечения для вечеринки, – ответил я.
– Ты устраиваешь вечеринку?
Я повернулся на восток и вгляделся в даль. Острова не видно из Чикаго даже в ясный день, но я знал, что он там – зловещий, неприветливый клочок земли.
– Угу, – негромко сказал я. – Еще какую вечеринку… Практически все, кто в последнее время мечтал меня укокошить, не откажут себе в удовольствии на нее заглянуть.
Мёрфи покачала головой:
– И все из-за одного человека.
– Из-за героя, – вполголоса возразил я. – Из-за того, кого из всех Стражей боятся больше всего. Морган едва не одолел самого Короля Красных – вампира, прожившего едва ли не четыре тысячи лет, окруженного до омерзения могущественными вассалами. И если бы тот не бежал с поля боя, Морган бы его убил.
– Ты о нем почти добро отзываешься, – заметила Мёрфи.
– Не добро, – возразил я. – Но я не могу не признать его качеств. За долгие годы Морган спас не сосчитать сколько жизней. И невинных тоже убивал. Это я точно знаю. Последние двадцать или тридцать лет он исполнял в Совете обязанности палача. Он придирчив и бестактен, безжалостен и предвзят. Если он ненавидит, то ненавидит со всей страстью. Он большой, уродливый, свирепый бойцовый пес.
Мёрфи невесело улыбнулась:
– Но он ваш бойцовый пес.
– Но он наш бойцовый пес, – подтвердил я. – И он не колеблясь отдал бы свою жизнь, если бы считал, что так надо.
Мёрфи посмотрела вслед Молли, толкавшей коляску с Морганом вдоль причала.
– Бог ты мой, – сказала она. – Это, должно быть, ужасно – знать, что ты способен так, ни во что не ставить человеческую жизнь. Чужую, свою собственную – не имеет значения. Знать, что ты в любой момент способен отнять у живого человека абсолютно все. Это не может его не глодать.
– За столько лет, наверное, можно и привыкнуть, – возразил я. – Знаешь, мне кажется, ты права насчет того, что убийца действует отчаянно. Ситуация стала слишком запутанной и сложной, чтобы смахивать на запланированную. Прямо какое-то… безумное скопление всевозможных цыплят, слетевшихся, чтобы их пожарили.
– Может, так ее будет проще разрешить?
– Примером подобной путаницы может служить Первая мировая, – проговорил я. – Только тогда было сложно ткнуть пальцем в кого-то одного и сказать: «Вот из-за этого парня все так и получилось». С этой точки зрения со Второй мировой проще.
– Ты с самого начала действуешь исходя из предположения, что тебе есть кого обвинить, – сказала Мёрфи.
– Только если я смогу его поймать, – покачал головой я. – Если не смогу… понятно, что тогда.
Мёрфи повернулась ко мне. Она подняла обе руки, взяла меня за голову, чуть пригнула и поцеловала в лоб и в губы – не быстро и не страстно. Потом отпустила и подняла на меня взгляд, спокойный и грустный.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, Гарри. Ты хороший человек. И хороший друг.
Я криво улыбнулся:
– Ты только не стань из-за меня размазней, Мёрф.
Она мотнула головой:
– Я серьезно. Не дай себя убить. Надери любую задницу, какую считаешь нужной, чтобы этого не случилось. – Она опустила глаза. – Мир будет поганым без тебя.
Секунду-другую я покусывал губу, ощущая себя очень неловко. Потом прокашлялся.
– Из всех людей на свете я предпочел бы, чтобы спину мне прикрывала именно ты, Кэррин. – Я снова кашлянул. – Ты, наверное, лучший друг из всех, какие у меня были.
Она несколько раз моргнула и тряхнула головой:
– Ладно. Что-то очень рискованный становится у нас разговор.
– Может, продолжим его с того места, где было про «любую задницу»? – предложил я.
Она кивнула:
– Найди его. Надери ему задницу.
– Именно таков план, – подтвердил я.
Потом наклонился, поцеловал ее в лоб и губы и на секунду прижался лбом к ее лбу.
– Я тебя тоже люблю, – прошептал я.
– Вот придурок, – произнесла она сдавленным голосом. – Удачи.
– Тебе тоже. Ключи в замке зажигания.
А потом я выпрямился, подхватил свои мешки и зашагал следом за Молли. Я не смотрел на Мёрфи, когда уходил, и не оглядывался.
Только так мы оба могли сделать вид, что я не видел, как она плачет.
* * *В свое время мой брат купил древний, побитый временем и стихиями рыболовецкий катер. Он говорил мне, что это траулер. Или сейнер. Одно из двух… Или еще что-то. Закаленные мореходы жутко кипятятся насчет точных определений, к какой именно категории относится судно, – но поскольку я никак не закаленный мореход, я не лишусь сна из-за неточного определения.
