Роберт Скотт - Ореховый посох

Марк пожал плечами:

— Но ведь это как раз и означает «прятаться у них под носом».

— И, кстати, Холл, похоже, не раз уже этим пользовался, — неожиданно поддержал его Гарек.

Но на Бринн их доводы впечатления не произвели.

— А по-моему, все-таки лучше использовать тот склад. — Она умоляюще посмотрела на остальных. — И кто знает, что там хранится; что, если там можно будет разжиться провизией или оружием?

— Справедливое замечание, — сказал Стивен.

— Там придется круглые сутки стоять на часах, — возразил Марк, по-прежнему пытаясь протолкнуть собственное предложение. — Только в этом случае можно быть уверенными, что мы успеем заметить, как его корабль входит в гавань.

— К тому же по шуму на улице можно будет легко догадаться, что к складу кто-то идет, — прибавил Гарек.

— Ну, хорошо. — Бринн наконец улыбнулась. — Значит, именно туда мы и направимся?

— Да. А если у него еще и крыша целая, то там легко можно встретиться, если при встрече с малакасийцами нам придется разбегаться в разные стороны.

— Решено. — Гарек поправил свои колчаны и вздохнул с облегчением. — Ну что ж, сейчас уже достаточно стемнело. Пошли.

Ряды дюн уходили вдаль, точно навек застывшие волны. Две луны освещали эту странную, призрачную, ничейную землю, по которой крался убийца. Он полз, припадая к земле, к далекому городу, видневшемуся на севере, и толком не мог различить, где кончается видимая суша. Он был терпелив, и терпение тоже служило ему оружием. Фалканские повстанцы силой в несколько тысяч вышли против огромного малакасийского войска и, естественно, были легко разгромлены. Ладно, посмотрим, смогут ли малакасийцы справиться с ним, одним-единственным лучником. Во всяком случае, те малакасийцы, что стоят сейчас на часах у самого дальнего, западного края своего лагеря, понятия не имеют, что он здесь; и он заставит их понять, какую фатальную ошибку они совершили.

Гарек еще немного прополз по песку к заставе.

Гилмор утверждал, что Нерак не способен засечь местонахождение орехового посоха, даже когда тот начинает действовать, и все же сейчас они находились так близко от Нерака, что никому не хотелось рисковать — во всяком случае, сперва было нужно попасть на борт «Принца Марека», а уж потом пускать в ход посох. Гарек не знал точно, насколько отстали от него друзья, но старался не тревожиться понапрасну. Он ведь сам сказал им, чтобы они выждали два полных авена и лишь после этого следовали за ним.

«Да сегодня ночью нам магия и не понадобится», — шепнул он себе и выполз на гребень дюны, чтобы проверить направление ветра.

То, что тогда, в Запретном лесу, он двигался против ветра, спасло ему жизнь — давным-давно, когда они с Ренной улепетывали от стаи греттанов. При мысли о Ренне Гарек не смог сдержать грустной улыбки; но все же он очень надеялся, что во время того страшного боя на горе Пророка его верной кобыле удалось спастись.

Напитанный влагой океанский туман со всех сторон окутывал Гарека, точно мокрый саван. Тот широкий и просторный мир, к которому он привык, сейчас съежился до нескольких шагов, отделявших его от малакасийских солдат, охранявших берег и собравшихся у трех огромных сторожевых костров. Он, великий стрелок, прозванный Приносящим Смерть, не испытывал сейчас ни голода, ни жажды, ни усталости и продолжал ползти вперед, никем не замеченный. Все его чувства были до предела обострены; сердце билось сильно, но ровно, и руки не дрожали. С того места, где он лежал, ему были видны шестеро или семеро малакасийских часовых, бесцельно бродивших у костра и попивавших вино, ожидая, когда будет готово то, что жарится на углях, — судя по запаху, это были очень неплохие бифштексы.

Еще несколько мгновений — и все эти люди будут мертвы. Гарек знал, что потом опять будет терзаться угрызениями совести и жалеть о содеянном, но он должен был обеспечить своим друзьям относительно безопасный проход через заставу, и добиться поставленной цели можно было только так. Ничего. Он будет действовать быстро: один-два выдоха на каждого из этих солдат, чтобы все они там, на берегу, умолкли навеки. Стрела должна попасть каждому точно в шею — иначе они непременно поднимут тревогу.

Но ведь их все-таки шестеро. Или семеро? Гареку никогда еще не доводилось решать такую сложную задачу. И, лежа на вершине дюны и ощущая на лице соленую морскую пыль, он думал: а может, все-таки дождаться Стивена? Пусть он их всех разом уничтожит одним взмахом своего посоха. Нет, не надо. Он справится и сам. Он сумеет. Просто нужно стрелять очень быстро, выпуская стрелы одну за другой.

А пока лучше подождать еще пол-авена: пусть поедят и еще выпьют вина, а потом совсем разомлеют и, возможно, завалятся спать. Может, некоторые и вовсе уйдут, вернутся в лагерь, который виднеется вон там, среди дюн, чуть дальше к востоку; это несколько изменило бы расстановку сил. До палаток отсюда добрых сотни две шагов, и Гарек не сомневался, что шум прибоя заглушит любые подозрительные звуки, даже если кто-то успеет крикнуть.

«Ну, давайте же, — про себя уговаривал он часовых, — ступайте себе в лагерь и ложитесь спать».

Он облизнул губы и удивился тому, какие они, оказывается, сухие — при такой-то сырости вокруг! — потом натянул на голову капюшон плаща и приготовился ждать.

Рядовой Фаллон, едва волоча ноги, подошел к небрежно собранной куче топлива, вытащил из нее кусок плавника и повернул назад, к остальным. Он со своим полком уже с полдвоелуния торчал здесь, но к своим обязанностям относился весьма ревностно, надеясь заслужить уважение сослуживцев. Впрочем, это ему не помогало. Все по-прежнему им помыкали — сержанты без конца заставляли его выполнять всякую черную работу, да и ночных дежурств ему доставалось больше других, а остальные безжалостно его высмеивали.

— Фаллон, дурачина безмозглый, — насмехались они, — ну куда ты так спешишь? Что, война началась, и ты ее пропустить боишься?

Над ним постоянно все потешались, а когда он попытался тоже посмеяться над собой с ними вместе, надеясь хоть этим заслужить их расположение, они его и вовсе безжалостно измордовали. И вот он опять стоит на посту всего в двух авенах ходьбы от ближайшего места военных действий — не то чтобы серьезных, правда, так, небольшой стычки с бандой местных смутьянов. Для их усмирения вполне хватило и спецотряда принца Малагона.

Офицеры, впрочем, крайне редко сообщали им о том, что происходит в столице. Окопаться и быть на страже. Вот и все приказания. Они на своей заставе понятия не имели, что происходит буквально в двух шагах. Ходили слухи о том, что весьма мощные силы фалканского и ронского сопротивления движутся сюда с востока через Блэкстоунские горы. Но рядовой Фаллон все же считал, что город окружен таким плотным кольцом военных по одной-единственной причине: потешить эго правителя Малакасии.